Нефть: Чудовище и сокровище - Остальский Андрей Всеволодович

Куда скачут цены

Как вы думаете, когда нефть была дороже всего, когда ее цена достигала исторического максимума?

Правильно – в июле 2008 года. (На момент написания этой книги). А какой год на втором месте? Наверно, 1980-й? Или 1973-й?

А вот и нет. Если не считать последнего рекордного всплеска, дороже всего – исторически – нефть стоила в начале 60-х годов XIX века. Ведь любая цена есть категория сугубо относительная.

Цены на нефть, как и на любой другой товар, теоретически должны определяться соотношением спроса и предложения. Если спрос растет по отношению к предложению, то цены должны идти вверх. И наоборот. Если предложение (в данном случае добыча нефти) не меняется, а спрос вдруг снижается, падает, то и цены должны идти вниз. И нефть, сколь она ни горда, а вынуждена подчиняться универсальному закону рынка. И она, конечно, ему подчиняется. Но это – в долгосрочной перспективе.

А вот в короткие отрезки времени (измеряемые месяцами, а то и годами) с ценами на нефть творится иногда, Бог знает что.

Например, в 1973 году, арабские страны уменьшили добычу нефти (то есть предложение) на 5 миллионов баррелей нефти в день. Шахский Иран пришел на помощь Западу и увеличил свою долю на 1 миллион баррелей. Таким образом, мир остался без 4 миллионов баррелей в сутки, без 200 миллионов тонн в год. Иначе говоря, предложение уменьшилось примерно на 7 процентов. На сколько же выросли цены? Тоже, наверно, на столько же? Было бы логично, не правда ли? Ну, в крайнем случае, процентов на десять? На пятнадцать? На двадцать, в конце концов. А вот и ничего подобного! На 300 процентов – в четыре раза!

Где же здесь логика?

Как говаривал в приватной обстановке один советский руководитель, когда его прижимали по поводу того или иного странного решения Москвы: логики не ищи!

Вернее, логика есть всегда, но особого рода.

Например, верно говорится о том, что спрос автолюбителей то, что называется, «малоэластичен» – этот экономический термин означает в данном случае, что владельцы машин не очень-то спешат пересесть на метро или автобусы, что бы ни происходило с ценами на бензин.

В каждом звене – от очистки и переработки, через транспортировку, до заправочной станции – известие о снижении предложения взвинчивает цены. Но твердокаменный «спрос» не снижается, всё терпит, бедолага, кряхтит, но садится за руль.

Но всё же может ли «малая эластичность» водителей и других потребителей нефтепродуктов до конца объяснить такой разрыв в цифрах?

Видимо, в этой формуле имеется еще один дополнительный коэффициент, на который надо умножать цифру снижения предложения. Некое «плечо» ценового рычага.

Я бы назвал его коэффициентом страха перед будущим.

Ведь нефть нечем заменить, ее надо так или иначе получить, получить обязательно, практическипо любой цене!

С 1970 по 1980 год номинальные цены на нефть выросли в десять раз – с трех до тридцати долларов за баррель (больше 80 долларов в ценах 2007-го). Паника достигла своего пика в начале 1980-го. А потом, перебрав через край, как принесенная цунами волна, цены резко схлынули (хотя и не совсем до прежнего уровня). Или еще метафора: так тяжелый предмет, занесенный штормовым ветром на крутую горную вершину, летит потом кубарем, с большим ускорением, вниз. Вот и цены на нефть упали. Упали и разбились. Или, по крайней мере, разбили по дороге Советский Союз.

Но разве не нечто похожее произошло совсем недавно? Только теперь дело было, прежде всего, в увеличении спроса – со стороны новых растущих великанов – Индии и Китая. При более или менее неизменном, малоэластичном предложении. И опять же спрос рос на проценты в год, а цены увеличивались совсем другими темпами (с середины 2004-го по середину 2007-го больше чем в четыре раза!).

И опять, перевалив через вершину, рухнули вниз. Вызвав на своем пути сотрясение, раскачавшее мировую экономику. (Недаром, наверно, почти все рецессии и депрессии новейшего времени следуют за нефтяными шоками).

Причем нет сомнения, что после короткой передышки нефтяные котировки опять с сизифовым упорством поползут вверх, карабкаясь к вершине. Если, конечно, человечество не придумает чего-то принципиально нового.

То есть, исторически цены должны расти. В абсолютных цифрах, безусловно! Иначе и быть не может. Лет 100 назад они выражались цифрами в несколько центов, в лучшем случае – десятков центов за баррель. Смешно!

Но еще смешнее становится, если посмотреть на кривую реальной цены на нефть, перерассчитанной с учетом инфляции, динамики других цен и расходов, а также роста ВВП. Ведь любая цена относительна – и десять центов может быть ужасно много, и сто долларов – нелепо мало. Цифра сама по себе ничего не значит, если мы не можем, хотя бы примерно, прикинуть: а сколько нашего труда на это пошло бы? Сколько дней, месяцев или лет нам надо было бы работать, чтобы в те или иные времена приобрести баррель или тонну? Сколько на эти деньги можно было в ту эпоху купить бутербродов, пальто или телевизоров?

Так вот, если всё таким образом пересчитать, то, в долларах 2007 года, получается такая приблизительно картина. В начале 60-х годов XIX века цена барреля заходила в какой-то момент за сотню. В начале 70-х годов того же столетия, в эпоху молодости нефтяной промышленности по различным причинам она снова резко подскочила вверх – доходя до 85 долларов за баррель. Потом, после нескольких взлетов и падений, надолго стабилизировалась в районе 15–20 долларов (с редкими «рывками» вниз до 10, и вверх – до 30). А вот уже и 1973 – роковой момент, когда в результате арабского эмбарго цена скакнула где-то до 45–48 (повторю еще раз, это всё в перерасчете на доллары 2007-го) и самое страшное – нефтяной шок начала 1980-го (проверить). До 85 долларов за баррель! Этот рекорд будет превзойден потом только уже в середине 2008-го.

Но предельная стоимость (или как еще ее называют в России, приростная себестоимость, то есть marginal cost of supply) (проверить) – составляет около 35 долларов за баррель. Историческая тенденция ценв долгосрочном плане не слишком далеко от нее отклоняться. Уже в 2005-м экономисты предрекали, что загадочные сверхрывки вверх не продлятся слишком долго.

Но человечество имеет короткую память (так легче!). И потому у всех на слуху только то, что происходило с ценами после 2000 года.

А происходило вот что.

В удивительном 2008 году для резкого колебания цен были свои, объективные основания. Судите сами: именно в том году в добыче нефти в России случился первый за десятилетие спад. А в Саудовской Аравии задержалось вступление в строй нефтяного месторождения «Хурсанийя», на которое возлагались очень большие надежды. Из-за урагана «Айк» долго не могли восстановить добычу в полном объеме в Мексиканском заливе. Потом случился российско-грузинский конфликт на Кавказе, был поврежден нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, из-за чего добыча в Азербайджане одно время снизилась на 480 тысяч баррелей в день. И наконец, еще один прецедент, крепко напугавший рынки – захват сомалийскими пиратами огромного саудовского танкера.

За год до этих событий Международное энергетическое агентство – МЭА (а эта самая авторитетная организация в этой области) предсказывала ощутимый рост добычи нефти в мире за пределами ОПЕК. На самом деле мир не досчитался 427 миллионов баррелей. Но упал – резко! – и спрос. То же самое МЭА рассчитывало на 88,8 миллионов баррелей в день, на самом деле всё сложилось совсем иначе: миру потребовалось 85,6 миллионов – то есть, впервые за многие десятилетия потребление нефти на планете сократилось.

Понятно, что это случилось, что называется, «не от хорошей жизни» мировая экономика рухнула в кризис. Но центральный вопрос: в какой мере цены на нефть привязаны к положению дел в экономике, а в какой, наоборот, резкие скачки в ценах на энергоносители провоцируют кризисы. По крайней мере, почему-то всегда так получается, что спады, рецессии возникают именно вслед за нефтяными шоками. А шок вышел на этот раз неслабый.