Маршал Варенцов. Путь к вершинам славы и долгое забвение - Юрий Рипенко

Сил для проведения наступательной операции было достаточно. К началу Житомирско-Бердичевской операции в составе 1-го Украинского фронта (1-я гвардейская, 13, 18, 27, 38, 40 и 60-я армии, 1-я и 3-я гвардейские танковые армии, 2-я воздушная армия) имелось 831 тыс. человек, около 11 400 орудий и минометов, 1125 танков и САУ, 529 самолетов[111]. Всего насчитывалось 63 стрелковых, 6 танковых дивизий, 2 механизированных корпуса, 3 кавалерийские дивизии. В то время не было в действующей армии сильнее фронта, чем 1-й Украинский[112].

Противостоявшая фронту немецкая 4-я танковая армия (из группы армий «Юг») насчитывала 574 тыс. человек, 6960 орудий и минометов, 1200 танков и штурмовых орудий, 500 самолетов[113].

Замысел операции Николай Федорович Ватутин начал разрабатывать еще во время оборонительных сражений и сейчас быстро довел его до конца. Директива Ставки требовала: «Это контрнаступление нужно организовать так же основательно и тщательно, как это было сделано под Белгородом». Путем долгих размышлений и расчетов пришел Н.Ф. Ватутин к своему решению и был очень доволен, что Ставка утвердила его. Это был первый после взятия Киева доброжелательный разговор с Верховным главнокомандующим.

Командующий фронтом по предложению С.С. Варенцова установил продолжительность артиллерийской подготовки во всех армиях 1,5 часа. Особое внимание было уделено массированию артиллерии при преодолении наиболее сильных узлов сопротивления с плотностью до 200 орудий и минометов на 1 километр фронта[114].

Ранним утром 24 декабря на 51-й минуте артиллерийской подготовки 1-й Украинский фронт начал наступление. Для немцев столь быстрый переход наших войск от обороны к наступлению явился полной неожиданностью. Уже к исходу первого дня наступления войска ударной группировки прорвали вражескую оборону на всю ее глубину. В прорыв вошли сразу две танковые армии.

В начале артподготовки произошел один неприятный эпизод, который подробно описал в своих воспоминаниях маршал К.С. Москаленко:

«Оставалось около 15 минут до начала залпа гвардейских минометов и открытия огня всей артиллерии. Командный состав давно находился на наблюдательных пунктах и огневых позициях. Пехотинцы, артиллеристы, танкисты, саперы, связисты — все были на своих местах. Десятки тысяч людей ждали сигнала. Уже сверены часы. Заслушаны доклады о готовности войск. Медленно тянулись томительные минуты. Нервное напряжение нарастало. Все стремились казаться спокойными, но не каждому это удавалось.

И в это время одна установка гвардейских минометов дала залп. «Сыграла» одна «катюша», как тогда говорили солдаты. Я еще раз взглянул на часы: не хотел верить, что произошло нечто непредвиденное. Однако назначенное для артиллерийской подготовки время действительно еще не наступило. Тогда я мгновенно схватил трубку телефона, желая выяснить причину преждевременного залпа. Но в это время «заиграла» вторая установка, потом целая батарея, а за ней все гвардейские минометы. Мои попытки остановить открытие огня ни к чему не привели. Началась своего рода цепная реакция. Вся артиллерия армии, в том числе приданная и поддерживающая, открыла огонь. Совершилось что-то невероятное. Артиллерийская подготовка началась без команды и сигнала.

Еле сдерживаясь, я потребовал разъяснения от находившихся тут же командующего артиллерией армии генерала В.М. Лихачева и командира 7-го артиллерийского корпуса прорыва генерала П.М. Королькова. Не меньше меня пораженные происшедшим, они, однако, не успели ничего сказать, так как в это время связист протянул мне телефонную трубку, и я услышал голос маршала Жукова, находившегося вместе с Ватутиным на наблюдательном пункте 18-й армии.

— Почему открыли огонь преждевременно?

— Пока не знаю, приказал выяснить, — ответил я.

И тут же услышал залпы артиллерии, донесшиеся с полосы соседей справа. Это в 18-й и 1-й гвардейской армиях началась артиллерийская подготовка, хотя время для ее начала еще не наступило. Ведь все, о чем здесь рассказано, произошло в течение одной, от силы двух минут.

Вероятно, Г.К. Жуков также услышал, что артиллерийская подготовка без сигнала распространилась по всей полосе наступления 1-го Украинского фронта. Его голос, только что спокойный, мгновенно изменился, стал резким. Разговор закончился тем, что Г.К. Жуков решил послать для расследования начальника контрразведки и прокурора фронта.

Расследование, начавшееся в то же утро, показало, что артиллерийская подготовка не была сорвана. Она только началась прежде установленного срока, но проводилась согласно запланированному графику. Нашелся и «виновник» неприятного эпизода. Оказалось, что при проверке одной установки перед открытием огня была обнаружена неисправность в электропроводке, а при устранении дефекта произошло короткое замыкание в одном звене, затем она дала залп четырьмя минами. Обслуживающий персонал соседних установок не имел часов, которые были приятной редкостью в период Великой Отечественной войны и имелись в основном только у командного состава. Думая, что подошло время начала артиллерийской подготовки атаки, он мгновенно также открыл огонь.

На огневых позициях артиллерии и минометов все было готово к открытию огня. Орудия были заряжены, наводчики, ожидая момента открытия огня, держали руки на спусковых механизмах. Поэтому так быстро был открыт огонь всей артиллерией и минометами.

Рассказанный эпизод не оказал отрицательных последствий на ход операции. Так как пехота и танки были готовы к переходу в наступление и находились на исходных позициях, то им была дана команда перейти в атаку на 15 минут ранее запланированного срока. Атака началась на 51-й минуте артиллерийской подготовки. Как и планировалось.

Что же касается эффективности артподготовки, то она была исключительно высокой. Днем после прорыва обороны противника к нам в армию приехали маршал Г.К. Жуков и командующий войсками фронта генерал Н.Ф. Ватутин. Мы отправились посмотреть результаты артиллерийской подготовки. Машины подрулили к одному из участков бывшего переднего края противника. Здесь повсюду были видны следы залпов «катюш», с большой точностью накрывших цели. Маршал Г.К. Жуков был доволен таким результатом. Уезжая, он забрал с собой и «гостей», производивших расследование. Они, в свою очередь, поблагодарили за предоставленную возможность увидеть результаты артиллерийской подготовки.

Этот эпизод доставил мне несколько неприятных часов. Но я прекрасно понимал, что за все происходившее в армии несу личную ответственность, и потому оснований для обиды на маршала Г.К. Жукова у меня не было»[115].

Можно только предполагать, что в это время испытывал командующий артиллерией фронта С.С. Варенцов. Маршал К.С. Москаленко не упомянул о том, что вместе с Г.К. Жуковым и Н.Ф. Ватутиным на НП 18-й армии находился и С.С. Варенцов. Вероятно, командующему артиллерией фронта пришлось выслушать немало упреков от представителя Ставки ВГК.

Много солдат и офицеров противника на переднем крае было уничтожено в первые минуты артиллерийской подготовки. Поэтому и прорыв вражеской обороны был осуществлен сравнительно легко.

Вечером того же дня командованию фронта стало известно из перехваченной передачи фашистской радиостанции, что на участке прорыва, там, где наиболее интенсивно поработала наша артиллерия, противник понес особенно тяжелые потери.

Поздно ночью Г.К. Жуков доложил Верховному главнокомандующему:

«1. Прорыв обороны противника в районе Брусилов армиями Леселидзе, Москаленко и левым флангом Гречко произведен.

В 14.00 в прорыв введены армии Катукова и Рыбалко…

Приказал отрядам действовать ночью, чтобы не дать противнику затыкать прорыв…

3. Противника очень крепко побили огнем… Имеются большие трофеи вооружения, но они пока не подсчитаны».

Судя по содержанию донесения, Г.К. Жуков был доволен действиями артиллерии фронта.

Второй день был несравненно легче. Получив еще накануне вечером задачу решительно продвигаться вперед и в течение дня выйти на рубеж Западня — Соболевка— Корнин — Белки, войска 38-й армии в 9 часов 20 минут, после 30-минутной артподготовки, возобновили наступление. Развивалось оно успешно. Противник, потеряв управление, в беспорядке продолжал отходить в юго-западном направлении. Только на отдельных участках он вел артиллерийский огонь из глубины и производил безуспешные контратаки небольшими группами танков и пехоты. Контратаки носили робкий, неуверенный характер и не повторялись на одном и том же направлении.

Противник был деморализован стремительным наступлением советских войск. Это наглядно видно из показаний пленных, взятых 24 и 25 декабря. Вот некоторые из них.