4. Поколение пепла - Доронин Алексеевич

   Что они с ним сделали?

   Откуда-то пришла железная уверенность, что он мертв. Выстрелов не было, но это еще ничего не значило. Они могли воспользоваться ножом или этим пистолетом с глушителем.

   А потом Машенька усилием воли разлепила глаз и обнаружила, что лежит на полу в луже собственной крови. Она не могла понять, откуда взялась эта кровь, пока не взглянула на свою руку.

   Комната расплывалась перед ней; лампочка на потолке горела ярко, но перед глазами у нее было темно, а сам потолок казался далеким как небосвод. Кровь продолжала сочиться, оставляя на полу темно-вишневую дорожку.

   - Ваня, ты тут? - шепотом спросила она. - Ответь, пожалуйста.

   - Ты ему сначала голову на место пришей, тогда заговорит, - ответил вместо Ивана глумливый голос и тут же тоненько, как гей, засмеялся: "И-хи-хи-хи-хи!"

   Веревки глубоко врезались в запястья и разорвали кожу. Слава богу, кляп вынули. Но пошевелиться было трудно. Маша начала разминать руки, потирая одну о другую. Ей не препятствовали.

   - Ты гляди-ка, очухалась, - снова услышала она голоса над собой.

   - Живучая, кукла.

   Голоса были знакомые. Над ней стояла все та же двоица в поношенных черных куртках с эмблемами зимней Олимпиады в Сочи, штанах "германках" - зимой и летом одним цветом - и растоптанных сапогах. Обувь была грязная, в глине, в городе такую днем с огнем не найти.

   - На хрена... - сумела, наконец, выговорить Маша. - Зачем вам это?

   - А ты не поняла, овечка? - ближайший силуэт грубо схватил ее за подбородок. - Заканало все. Не город, а архипелаг ГУЛАГ. Нам обещали нормальную жизнь. А где она? Шакалы все имеют.

   - И всех, - поддакнула вторая фигура.

   - Ага. А мы работаем за похлебку! За ворота не выйти. Вставай по расписанию, шаг в сторону побег. Тебе легко, Марусь; ты шалава командирская. Этот твой Володя еще сильнее на голову ударенный, чем майор. Ты чистенькая, жрешь сколько хочешь, спишь вволю. А мы вкалываем от зари до зари за буханку.

   "За бухалку, скорее уж", - подумала она.

   Но говорить ничего этого Маша не стала. Не надо дразнить зверя, даже если он всего лишь гиена, а не тигр.

   Сколько она их знала, они никогда не перенапрягали силы. Всегда за них работали другие. Этим летом хорошо уродился подсолнечник, вот они и сидели на карачках, стаей, как воробьи на проводе, лузгали семечки, сплевывая шелуху сквозь зубы. И подгоняли тех, кто помладше и послабее.

   За это они уже по разу оказывались в штрафном отряде, но правосудие города было гуманно. Сергей Борисович руководствовался подходом, что неисправимых нет, и каждого надо тащить из дерьма.

   Но злить их сейчас было не надо. Эти нехорошие глаза выдавали самоподзаводную истерику. В таком состоянии даже не плохой, а средней паршивости человек может натворить много мерзкого.

   Поэтому она попыталась подойти к ситуации прагматично: пусть делают, что угодно, лишь бы не убивали. Все плохое можно потом вытеснить из памяти. Главное, остаться в живых. Потому что очень не хочется в землю.

   - Скоро здесь будет Бурый, - нарушил молчание тот, в ком она узнала отпрыска обеспеченных родителей. - И тогда нас пошлют в бой. Надо оторваться, пока есть возможность.

   - Мажор, я ж тебе говорил, не трепли языком.

   - Да кому она расскажет?.. Ну, что с ней делать будем? Чур, я первый. Уступи другу, ты ж нормальный поц. У меня вон раньше вообще только свеженькие были, телку с пробегом считал как второй сорт.

   - Баран ты, - прогудел мнимый олигофрен. - Свеженькая, она ж ниче не умеет. Всему ее учи. А эта, видать, опытная. Ладно, дуй первый.

   В темноте Маша увидела, как недомерок подошел к ней и остановился в двух шагах. Расстегнул ширинку. Постоял минуту, потом застегнул, сплюнул и непечатно выругался.

   - Не, в другой раз, - он смотрел в пол. - Мандраж. На серьезное дело идем... не до этого.

   - Сдрейфил? - закатился, давясь смехом Лось. - Не встает? Таблетки принимай. Да ладно, я никому не расскажу. Теперь моя очередь. У меня-то проблем нет.

   Маша прикусила губу до крови, когда дверь негромко хлопнула, и в комнату вошел третий. Гематоген, этого она узнала сразу.

   - Че вы тут третесь? - зло прошипел Роман. - Она моя. Я еще вчера застолбил.

   - Ты уверен? - попробовал возразить Мажор. - Старый хрен сказал ее не трогать. А мы так... только потискать.

   - Да в гробу я видал этого доходягу. Скажем, она выломиться пыталась, почти удрала. Вот мы ее и приложили по темечку, - мужик погладил увесистый кастет. Этим в отличие от носка можно было вырубить насовсем.

   - Гема, не гони лошадей, - включился в спор "умственно отсталый". - Можь, еще как заложница пригодиться. Она подстилка очень крутого мужика.

   - Ну так пусть поплачет, - зло бросил Ромка, и Марии стало не по себе от его голоса. - Все равно зарежу. Я из-за нее в штрафной отряд угодил, когда эта тварь у меня перегарыч унюхала.

   Ах вот оно что, щелкнуло у Маши в голове. Она с трудом вспомнила этот эпизод. Естественно, определила не она сама, а прибор-анализатор. Для рабочего времени "сухой закон" в городе был незыблем, так уж повелось с самого начала. А этот человек был шофером, а не землекопом. Поэтому и наказание было суровым. Ага, тогда он ляпнул первое, что пришло в голову. Что выпил кефира. Все бы ничего, но кисломолочных продуктов в городе не делали. Никто не стал бы тратить молоко. За вранье в глаза ответственным лицам ему срока еще добавили: если уж не умеешь лгать, то не пытайся.

   Вот почему он ее ненавидел. Из штрафного отряда он сбежал прямо за стену.

   Роман продолжал буравить ее осатаневшим взглядом, то и дело переводя его на своих подельников. Наконец, те не выдержали.

   - Да ладно, забирай, - Мажор отрывисто кивнул и отошел в сторону, стелясь, как павиан-омега перед альфой. Похоже, даже эти двое побаивались вошедшего. - Чего ты там кушаешь? Че за нямка?

   - Котлетка "мяу-мяу". Вкусняшка. На плитке изжарил. Как курочка, мммм... - Гематоген обглодал кость, бросил на пол, облизнул пальцы и грубо ущипнул Машу за бедро. - Такая же нежная, гы. Идите жрите, а я пока с ней покувыркаюсь.

   Оба вышли, направившись на крохотную кухню, где работники поликлиники сами готовили себе еду. Пищеблок стационара не работал, как и сам стационар. Держать дармоедов на больничном из-за одного чиха в городе было не принято.

   Бедный котик, подумала Маша. Выродки, долбанные выродки. Самих бы вас на фарш, на котлеты, нет, лучше свиньям на прокорм...

   Гермогененко повернулся к ней, торжествующе скалясь. И в этот момент, словно пение петуха, прогоняющее нечистую силу, где-то совсем близко истошно завыла сирена. Маша никогда бы не подумала, что будет рада этому звуку, который когда-то вырвал ее из прежней мирной жизни и перенес в постъядерный ад.

   В дверь начали молотить, потом заорали благим матом. Что-то произошло, и явно не по их планам.

   Обезьянья рожа Гематогена перекосилась от злости.

   - Тогда я тебя просто убью, сучка.

   И ударил ее в солнечное сплетение кулаком. На этот раз сознание никак не хотело уходить, и не покидало бренное тело, даже когда она почувствовала хруст своих костей от ударов его сапог. К счастью он не воспользовался кастетом, успела подумать она.

   ******

   Обстановка, в которой встретились три старших должностных лица Подгорного, была неформальной. На столе была бутылка коньяка, закуски и горячий чайник. Да и комната была не рабочим кабинетом, а комнатой отдыха, которую для себя прежний мэр устроил на совесть, с мини-баром и сауной.

   Но доклад, который делал зам по безопасности Масленников, был всамоделешний.

   - Пришли ко мне, значит, неделю назад саксаулы... то есть аксакалы из диаспоры и говорят: "Есть у нас три паршивых барана. Из города ходят, долго пропадают, вай-вай. Мы за ними следим, все видим, все слышим. Но если что-то учудят, они нам совсем чужие, да".

   - Хитрые какие, - исполняющий обязанности главы города Богданов, кивнул и отхлебнул зеленого чая.

   - Это еще не все. Сегодня они пришли снова и говорят, что эти орлы вчера на какое-то время отлучались из города.

   - На работу они сегодня выходили?

   - Выходили.

   - Ну и добро. Если куда-то еще пропадут, сразу сообщай. Это все?

   - Еще Морозов у меня вызывает подозрения и шантрапа из его компании.

   - Опять буянят?

   - Наоборот, пашут как тимуровцы. И это подозрительно.

   - Так и запишем... встали на путь исправления. Продолжай оперативную работу. Сам понимаешь, могли бы их задержать. Но чем мотивировать? Народ не поймет, - со значением произнес временный глава города. - Эх, скорей бы уже Борисыч возвращался. Погодите... куда запропастилась Маша, блин? Она же обещала придти.

   - Не знаю, Володя. Нам она не отчитывается. Где-то задержалась.

   - Телефон не отвечает, - Владимир опустил трубку, - Нет, ну я балдею от этой самодеятельности. Говорили же ей, русским языком: никуда не ходить. И где теперь ее искать?