Друг - Б. Седов

– А чего она нас сюда пустила? – Она здесь не живет. – А где она?

– Тебе-то не все ли равно?

Лешка подергал шнурок-выключатель антикварного бра, сказал:

– Хата навороченная в улет. Чё она – сдает ее?

Таранов отодвинул пустую тарелку, раздраженно ответил:

– Она сейчас в Лондоне.

– Клево… а чего она там?

– А там она собирает материалы для диссертации… клево?

– Улет! А она тебе кто – любовница?

– Ладно, давай тарелку… сегодня моя очередь мыть посуду.

Иван сложил посуду в мойку, налил себе и Лешке кофе. За окном шел дождь, над заливом ползли низкие облака, вдали серым плоским блином лежал Кронштадт, по фарватеру шел огромный сухогруз. С экрана телевизора Путин произносил напутственное слово спортсменам, улетающим на Олимпийские игры в Австралию. Когда-то Таранов и сам стоял в Георгиевском зале Кремля, а Генеральный секретарь Горбачев жал ему руку… тогда у капитана Таранова еще были иллюзии.

– А что дальше-то будем делать, Иван? – спросил Лешка.

– Хороший вопрос, – сказал Таранов. Он мог бы добавить: если бы я знал ответ! Но этого он не сказал. Он сидел, курил и смотрел в окно «элитного дома» на Морской набережной… Ответ он, в принципе, знал. Но в этом ответе не было места для семнадцатилетнего наркомана… Теперь, когда за Тарановым легло девять трупов, особого выбора не было – мосты сожжены и в прошлую жизнь возврата нет. Существовало всего две перспективы: скрыться… либо идти до конца. Стрелять до тех пор, пока он не уничтожит всех тех, кто имеет к нему «претензии».

Скрыться было просто – в конвертах, которые шесть лет пролежали в тайнике под полом, были деньги на первое время и комплект документов. Паспорт, военный билет, трудовая книжка, профсоюзный билет, свидетельство о рождении, свидетельство о расторжении брака, водительское удостоверение, еще несколько бумажек, необходимых для создания полноценной легенды, – все было подлинное. С документами, деньгами, навыками жизни на нелегальном положении, он запросто мог лечь на дно хоть в Питере, хоть в любом другом городе России. Денег, конечно, было маловато – пять тысяч баксов. Но раздобыть деньги не очень большая проблема для профессионального диверсанта.

Если бы не Лешка, Таранов именно так и поступил бы – лег на дно. Оплатил один маленький должок – за Славку Мордвинова – и лег на дно… Но что делать с Лешкой? Комплекта документов для Лешки у Таранова не было. Раздобыть паспорт и переклеить фотографию, в принципе, можно. Но это не решает проблему… Хвост проблем был огромен и реального решения не имел. По крайней мере, быстрого решения.

– Хороший вопрос, – сказал Таранов.

– А ответ есть? – спросил Лешка. Таранов затушил в пепельнице сигарету, помолчал, потом сказал:

– Слушай меня внимательно, Алексей… Я здорово напортачил. Я недооценил противника. Это самая большая и непростительная ошибка для профессионала. Положение у нас хреновое – нас ищут бандиты и, вполне вероятно, менты. От ментов, я думаю, отбояриться можно. От бандюков – нет… понимаешь?

– Чего не понять?

Таранов закурил новую сигарету, выпустил струйку дыма, произнес:

– По-хорошему отбояриться нельзя. Поэтому мне придется встретиться с одним человеком… поговорить с ним «по душам» и выяснить, кто еще знает о нас с тобой. Там у них серьезная команда, но, разумеется, в суть дела посвящены два-три-четыре человека… не больше. Если я сумею решить с ними вопрос, то, может быть, прорвемся.

– Я помогу тебе, Иван, – серьезно сказал Лешка.

– Спасибо, но я, пожалуй, сам. А ты завтра возвращаешься к дяде Саше.

– Не поеду я никуда.

– Еще и как, милый, поедешь… Прикажу – пешком пойдешь.

– Гонишь, значит, меня? – спросил Лешка, глядя с прищуром.

– Дурень ты, я хочу как лучше. Ты же не понимаешь, что…

– Иван! Мне ведь тоже терять уже нечего. Смешно звучит, да? Выспренно? А у меня теперь два пути: либо с тобой до конца, либо опять на иглу… На иглу я не хочу.

Таранов долго молчал. Барабанил дождь по карнизу. Диктор с экрана рассказывал, что на Останкинской телебашне установили временную антенну и уже сегодня Москва сможет смотреть ОРТ и НТВ… вот радость-то!

– Хорошо, – сказал Таранов. – Хорошо… пойдем вместе… до конца.

В этот же день, в четверг, тридцатого августа, на стол Палача легла распечатка абонента Северо-Западного GSM Ивана Таранова. Распечатка была получена совершенно законным образом – по запросу из ГУВД. Услуга, которую оказал свой человек в ГУВД, обошлась Палачу в весьма скромную сумму – пятьдесят долларов.

С первого января по двадцать девятое августа Таранов звонил со своего сотового четыреста шестьдесят восемь раз. Ему позвонили триста двадцать два раза. Несколько листочков джиэсэмовской распечатки были плотно покрыты цифирью. Их предстояло проанализировать и выявить связи Таранова. Палач посадил на эту работу сразу трех человек. Они работали весь день и разбили всю массу звонков на восемнадцать групп, то есть восемнадцать абонентов, которым звонил Таранов или которые звонили ему. Две «группы», одна из которых состояла из одного звонка, а другая из двух, Палач сразу вычеркнул: восьмого августа покойный Морпех звонил с трубки Таранова Палачу, а двадцать девятого некто дважды звонил с этой же трубы на домашний номер Таранова. Поскольку по времени это совпадало с расстрелом группы Крюка, Палач справедливо предположил, что звонил напарник Таранова, страхующий на улице.

В списке, таким образом, осталось шестнадцать телефонов, которые следовало проверить.

Вечером Иван и Лешка отогнали в гараж Мордвинова «Ниву», а взамен взяли славкину «двойку». Так, рассудил Таранов, будет надежнее… Вечером же из таксофона возле метро «Приморская» он несколько раз звонил в квартиру Лидии Мордвиновой и к родителям Лешки. Оба телефона не отвечали, но ничего неожиданного в этом не было… Впрочем, решил Иван, не будем делать поспешных выводов. Мало ли что может быть?

Дома, в смысле в квартире у Светланы, за ужином он достал бутылку водки, но под пристальным взглядом Лешки смутился и убрал бутылку обратно в холодильник. После ужина они пили чай и смотрели с лоджии на грозу над Финским заливом. Белые зигзаги молний били из черного неба в черную воду, и раскаты грома летели между тучами и водой, ветер рвал пену на гребнях волн.

… Таранов долго не мог уснуть, а когда все-таки уснул – прилетел «Ирокез». Он только однажды пережил охоту «Ирокеза» наяву и тысячу раз – во сне. Он не знал, когда было страшнее… Его выгнали в долину у реки. Светила луна, и он был как на ладони. Дополнительно его освещали прожекто-ра вертолета. Он бежал, и очереди из «вулкана» вспарывали песок то справа, то слева. Они – экипаж вертолета – играли, они развлекались… они отлично понимали, что взять его живым все равно не смогут, и решили немного поразвлечься. А уйти от вертолета на голом, безлесом пространстве у Таранова не было никаких шансов. Иван готов был принять бой, но магазины и «АКМ» и «АПС» были пусты. У него осталась одна граната, нож и ракетница… «Ирокез» в очередной раз прошел над головой, обдал потоком горячего воздуха и грохотом двигателя. Завис впереди, метрах в двадцати и всего в пяти-шести метрах над землей. В боковом проеме фюзеляжа, за шестиствольным «вулканом», скалился негр-стрелок. Его голову украшали большие наушники для защиты от шума. Из-за наушников стрелок был похож на огромную черную жабу… блестели зубы. Негр выплюнул резинку – белый комочек сверкнул в лунном свете – и засмеялся… Вот и все, понял Иван. Вот и все… Сейчас стрелок нажмет на гашетку, и «вулкан», делающий три тысячи выстрелов в минуту, разорвет тело на куски. Он не очень боялся смерти – его профессия предусматривала такой вариант. Он всегда это знал и настраивал себя на то, что это может случиться в любой момент… Но погибать ТАК – беспомощно, будто заяц, которого гонят псы, – он не хотел… Негр-стрелок повел блоком стволов «вулкана». «Да вот хрен тебе!» – выкрикнул Таранов и нырнул вправо-вниз, уходя из света прожекторов, вытягиваясь в струну и вырывая в движении чеку гранаты. Стволы «вулкана», вращаясь, полыхнули коротко, обрушили на то место, где только что стоял Таранов, плотный поток огня. Иван швырнул гранату. Темная рубчатая лимонка итальянского производства мелькнула в густом тропическом воздухе. Метать все, что только можно метнуть, – ножи, топорики, лопатки и гранаты – его учили так, что руки немели от сотен бросков подряд… Он метал гранаты в окна, амбразуры, окопы и траншеи. И никогда не думал, что будет работать по боковому проему «Ирокеза»… Экзотический итальянский плод влетел в окно фюзеляжа. Видимо, он попал в грудь стрелку, но в темноте Иван не разобрал. Снова завыл «вулкан», но теперь его стволы смотрели куда-то вверх и в сторону, пули резали верхушки пальм. Пилот, кажется, понял, что происходит нечто странное, и начал набирать высоту. Граната рванула, когда «Ирокез» взмыл метров на десять. В проеме полыхнуло, и стрелка выбросило наружу. Почти мгновенно вертолет охватило пламя, и он стал похож на летящий факел… Еще вращались лопасти и как бешеный молотил «вулкан», но машина уже заваливалась на бок. Из кабины выпрыгнул горящий пилот. Упал на четвереньки, вскочил и побежал к реке. Скользя над берегом, пылающая машина догнала своего пилота и накрыла его. Грохнул взрыв. Взрывной волной Таранова сбило с ног, обожгло горячим воздухом…