Дочь Водяного (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев"

Похоже, спросить за вторжение в свои угодья у Михаила решил сам Болотник, которого в разных губерниях называли еще Оржавником, Багником или Вировником и относили к существам неизменно темным и людям враждебным. И дудочкой его не взять, поскольку эта тварь, в отличие от своего дальнего родича Водяного, музыки не любит и к чарам почти не восприимчива. Ее даже молния не берет. Поэтому лучший выход, пока есть возможность, оставаться невидимым. Духов, если что, на подмогу всегда можно успеть призвать. Главное, держать ухо востро и следить за перебирающими каждый сантиметр земли на островке загребущими руками.

Страха Михаил не чувствовал, и выдержка его подводила. За то время, пока Болотник занимался своими изысканиями, он менял местоположение трижды, переставляя ноги буквально в нескольких сантиметрах от перепончатых пальцев и чувствуя даже веселый азарт, как при игре с Левушкой в жмурки. Тем более что неповоротливый толстяк не спешил приближаться, пытаясь достать добычу руками. Чему тут удивляться: в некоторых областях верили, что тот же Багник, обитатель торфяников, и на поверхности-то вовсе не показывается, только шарит своими длиннющими руками и за ноги хватает, пытаясь утянуть на дно. Да с таким пузом, пожалуй, попробуй прояви прыть.

В какой-то момент Михаил настолько обнаглел, что достал из рюкзака свой шаманский плащ-куму и надел его, исхитрившись, чтобы бесчисленные привески-амулеты не издали ни единого звука. Едва он успешно справился с задачей, Болотник еще раз обиженно повел носом:

— Да где же он? Где? Почему я больше ничего не чую? — запричитал он, отползая в туман и обнюхивая кочки, по которым проходил путь Михаила. — Вот ведь задал шурин Водяной мне, слепому, задачу. Отыскать прошедшего посвящение колдуна, дескать, вот он-то и сумеет у моей жены роды принять! Вот сам бы и разыскивал! Можно подумать, не его сестра там у меня в хате схватками уже третьи сутки мается, разродиться не может. Сорок сороков девок бесталанных мне родила, а на парне ее, видите ли, заклинило!

Болотник пошевелил ушами, прислушиваясь, но Михаил стоял посреди острова, будто теперь играл в «замри-отомри», с той разницей, что относительно удобную позу он мог выбирать сам. Другое дело, что, хотя он в своем человеческом обличье не обладал способностью менять положение ушных раковин, воркотню хозяина топей слушал с неослабевающим вниманием.

Нежити, особенно болотной, верить нельзя ни на грош, но этот пузырь раздутый упоминал Водяного. А что если у него и вправду жена рожает, и требуется помощь? За такую услугу Болотник мог и наградить. Михаилу никаких особых даров не требовалось, но, может быть, этот хозяин топей что-то знает про иглу? В крайнем случае, хоть из болота выведет. Михаил промок и устал, и всем сердцем желал бы попасть сейчас куда-нибудь, где сухо и есть, из чего развести костер.

— Ты кого-то потерял, почтенный? — нарушил он молчание, обнаруживая себя.

— Ух ты! А пришелец и в самом деле здесь! — обрадовался Болотник. — Не соврал Водяной, оказал услугу родич!

— Какая у тебя беда, что помощь колдуна потребовалась? — спросил Михаил, внимательно продолжая следить за действиями чудища.

— Да женка моя, русалка бродница, сыном разродиться не может! — пожаловался Болотник. — Все средства уже перепробовали. Вот брат ее, мой шурин, надоумил, что знающего человека надо бы покликать.

До этого дня Михаил только в ранней юности принимал роды у кошки. Да и то его помощь сводилась в основном к тому, чтобы успокоить любимицу и вытащить послед, со всем остальным как-то справлялись звериные инстинкты. Но он не сомневался, что у нежити все может быть даже проще. Особенно, если применить в деле магию.

Сопровождаемый Болотником, который отыскивал для своего дорогого гостя самый сухой и безопасный путь, Михаил покинул островок и зашагал по кочкам и взгоркам между поросшими багульником и пушицей чарусами, обходя елани и топи, над которыми кружились болотные огни и поднимались пузыри от выходящего на поверхность газа. Хотя местные топи слыхом не слыхивали про геологоразведку, но богатств хранили не меньше, нежели Васюганские рямы и веретья, и точно больше, чем карельские корбы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Домом Болотника оказалась крепкая бревенчатая изба, крытая, как и у деда Овтая, мхом и кусками дерна, поросшего неизменными багульником и пушицей, да и топившаяся явно по-черному. Во всяком случае, признаков печной трубы или хотя бы дымогона Михаил не заметил. Впрочем, летом болотной нечисти обогрев точно не требовался, а с наступлением холодов все хранители леса обычно впадали в спячку, отдавая свои угодья на откуп вьюгам, завирухам и прочим снежичам, слугам сурового Корочуна. Не просто так Лана все эти годы зиму спокойно жила с мужем и дочкой в городе.

Болотника дочерями Доля, или кто там у нежити кует судьбу, тоже не обидела. Конечно, про сорок сороков хозяин топей явно преувеличил, или же с отцом оставалась сейчас лишь малая часть многочисленного потомства. Однако в избе их встречали не менее двух десятков шустрых и ладных девок, одетых в праздничные рубахи без поясов и венки из водяных лилий.

Похожие на русалок, но менее изящные и какие-то слегка простоватые, они усердно суетились возле огромного стола, ломившегося от такого количества самой разнообразной снеди, какой Михаил и на посольских приемах или гулянках олигархов не видывал. Бедная утроба, после приключений с Лихом начисто забывшая о завтраке в доме деда Овтая, докучливо заныла.

— Проходи, гостюшка дорогой, не стесняйся, — подталкивая Михаила к столу, хлопотал Водяной. — Откушай здешних яств. Чай, устал с дороги, проголодался, по болоту плутая. А там на дочерей моих поглядишь. Это все они для тебя старались, видишь, сколько всего приготовили. День-деньской трудились. Все они у меня умницы, красавицы и рукодельницы.

— Благодарю за гостеприимство, — поклонился Михаил, бочком обходя льнущих к нему девиц. — Только сначала дело, ради которого вы меня сюда пригласили, надо сделать. Покажите мне, где там ваша роженица мучается, какая помощь колдовская ей нужна?

— Роженица? Какая роженица? — искренне удивился Болотник, и дочери все как одна закивали, будто отец их усердие мог оценить (или все-таки мог?). — Ты, верно, гостюшка дорогой, что-то перепутал. А, ты говоришь о жене? — догадался хозяин топей, и его лоснящиеся то ли от жира, то ли от болотной слизи влажные толстые щеки затряслись от торжествующего смеха. — Так померла она, еще сотню лет назад померла. Так ни одного сына мне и не родила. А дочерей-то, сам знаешь, пристраивать надо. Выбирай любую, а хочешь — и всех бери.

Хотя Михаилу совсем не нравилось, какой оборот принимала история с Болотником, и он отчаянно жалел времени, потраченного на всю эту канитель, упреки и угрозы решил пока приберечь.

— Да я бы и рад взять, — не стал он перечить. — Да только есть у меня жена, а других не положено.

— Жена у него есть, вы его послушайте! — возмутился Болотник, перегораживая выход. — Так где она? Покажи мне ее! Что-то я не вижу. Впрочем, я забыл, я же слепой.

Он под подобострастный фальшивый смех дочерей хлопнул себя по лысой голове.

— Но ты не думай, мне все про тебя известно, все видно. И что хозяина Нави ты сумел пленить, и что за смертью его идешь, и что жена твоя осталась в мире людском, а сам-то ты сейчас в нашем исподнем мире. Вот я и решил, раз Водяной среди людей себе зятьев начал искать, а я чем хуже? И уходить тебе из моих владений никуда не надо. Знаешь же, какие у меня богатые залежи да кладовые! Одного торфу на миллионы. Но торфом вы теперь, нонешние, брезгуете, вам газ мой болотный подавай. Всю сибирскую тайгу своими вышками изрыли. Но мне не жалко. Я тебе такие залежи открою, Водяному таких сокровищ и не снилось!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он так увлекся своей вдохновенной речью, что даже забыл про необходимость, водя гостя за нос, поддерживать морок. Или это шаманский плащ-куму помог Михаилу увидеть все в истинном свете. Уютная изба с узорчатыми занавесками, застланным плетеными ковриками дощатым полом, лавками и полатями превратилась в гигантскую торфяную яму или пещеру вроде той, в какой обитало Лихо, только куда более сырую, со стенами, сплошь поросшими тиной и мхами, и топким, грязным полом.