Верден. Мясорубка дьявола. - kastelno

Но вдруг врач не надолго останавливается, рассматривая чьи–то раны, печально и сочувственно взглянет на несчастного, покачает головой, незаметно мигнет своим помощникам и … пройдет дальше. Бедняга получает самый страшный жетон. На нем не написано ни единого слова, на нем нет ни одной буквы. Но его черный цвет означает кошмарное и ужасное слово: БЕЗНАДЕЖЕН. Жуткий страх наполнит солдатскую душу свинцом, онемеет все тело, откинется он навзничь головой. Ибо прямо сейчас, тот кто ходит в кольце своих подручных, как Спаситель в окружении апостолов, беззвучно огласил ему смертный приговор. Притащившие его с передовой товарищи, в ужасе. Но они не первый день на войне, они все понимают. Стыдливо отворачивая лица, друзья будут тихими голосами говорить: не переживай парень, твое ранение не опасное, просто все операционные забиты напрочь, вон какая жаркая заваруха была, сам понимать должен, но скоро, очень скоро, хирурги придут за тобой, это сущая правда, ты главное подожди немного… А у многих из них при этом в голосе стоят слезы…

Но сам он прекрасно понимает – это все. Крепкие руки санитаров сейчас отнесут его туда, откуда уже не выходят своим ходом, не возвращаются к родным и близким. Его отнесут умирать. Смертельно усталая медицинская сестра, морфий, да бормочущий под нос старенький кюре с потертым от времени молитвенником – вот его последние провожатые из этого бренного мира. Жизнь кончается. Ему больше не суждено выбраться из этого кошмарного, глубокого, темного и кровавого колодца войны на свет, именуемый Жизнью. Ибо за ним пришла Смерть. То, что за время этой бойни он видел бесчисленное множество раз с другими, теперь случилось с ним. Страховой полис, выписанный ему Господом, закончился. Сегодня убили Его. Совсем убили…

Сейчас осмотр проводят несколько врачей сразу, слишком много раненых поступает. Все происходит быстро: беглый осмотр, два–три вопроса несущим бедолагу товарищам, и готов вердикт в виде картонного жетона без права пересмотра в кассационной инстанции. Либо тебя на операционный стол, либо – в покойницкую. К страшно кричащему парню кинулись сразу. Но чуда не происходит. Подняли окровавленные тряпки с живота, глянули внутрь – все ясно, пошли дальше, не жилец он. Но врач добр и милосерден. Он что–то говорит подручному, тот убегает и быстро возвращается со шприцем в руках. Одно из двух: или облегчат боль напоследок, либо сразу глушанут смертельной дозой. Дай Бог, чтоб второе. В бессознании помирать куда легче наверное…

Терпеливо жду своей очереди. Порой, впадаю в короткое забытье, но стараюсь убедить себя, что это только от большой кровопотери. Наконец подошли и ко мне. Волнуюсь конечно, не без этого, но все обходится. Осторожно приподнимают повязки, слушают короткие пояснения Гийома, врач кивает, и тут же мои носилки берут санитары. Краем глаза вижу, как мой толстяк яростно шепчет одному из них на ухо, засовывая что–то ему в карман. Что ж, сегодня мне и впрямь повезло. Гийом машет мне рукой на прощание и кричит: — давай, командир, удачи тебе! Буду жив, приду проведать!

Военных сил недостаточно для защиты страны, между тем как защищаемая народом страна непобедима.

XVI

К концу мая 1916 года на полях Вердена наступило короткое затишье. Всего лишь на несколько дней. Стороны были просто вынуждены взять маленький таймаут для пополнения своих изрядно поредевших рядов. Массовые мобилизации, проведенные как во Франции, так и в Германии во время Верденского побоища, дали несколько сот тысяч свежих новобранцев генералам Жоффру и Фалькенгайну. В своих воспоминаниях о войне, генерал Анри Петен полагал, что к апрелю 1916 года на сборных пунктах Франции находилось около девятисот тысяч солдат. К этому же времени немцы смогли пополнить свои изрядно ослабевшие ряды на шестьсот тысяч новобранцев.

 Но наголо обритый новичок ничего не стоит на такой войне. Ему необходимо преподать элементарные азы великой солдатской науки, основной смысл которой, можно выразить двумя словами – выжить, при этом убивая. Военные инструкторы в прямом смысле слова выбивались из сил, спеша за очень короткий промежуток времени сделать из вчерашних рабочих, крестьян и служащих, хоть отдаленное подобие солдата. Отставные ветераны, ставшие по причине ранения наставниками молодежи в ратном деле, с утра до вечера обучали десятки тысяч Жаков и Гансов, Шарлей и Куртов, Жоржей и Фрицев, всем премудростям военного ремесла окопной войны.

На износ работала военная промышленность: Верденский дьявол поглощал десятки миллионов одних снарядов, причем эти снаряды армии нужны постоянно. В ходе боев расход боеприпасов на одно орудие в сутки порой достигал шести тысяч снарядов на ствол, только вдумайтесь в эту цифру! Но ведь помимо снарядов войскам необходимы винтовки и пушки, миллионы патронов и десятки тысяч гранат, обмундирование и продовольствие, медикаменты и госпиталя! И это далеко не все. Расходы на войну съедали огромную часть государственного бюджета противоборствующих сторон. Военные инженеры тоже не бездельничали. Появлялись новые образцы артиллерии и стрелкового вооружения, химического оружия, совершенствался принципиально новый вид войск – авиация. Именно демон Вердена в первую очередь получал все новейшие разработки французской и германской технической мысли.

Общественное мнение воюющих сторон все более и более недовольно чудовищными потерями Вердена. Совокупные потери убитых и раненых давно уже исчисляются сотнями тысяч! Успокаивая народное возмущение, Франция с блеском разыграла козырную карту патриотизма – мы же защищаем родную землю, как можно думать о личной безопасности! Верден это национальная святыня и гордость нашей страны, и он останется французским любой ценой!

Германии же было неизмеримо более сложнее объяснить своим гражданам тот шквал похоронок, который хлынул в страну из–под этого маленького французского городка. До социального взрыва дело пока еще не дошло, видимо сказывалось врожденное пристрастие немцев к дисциплине, но люди все чаще и чаще задавались вопросом: а стоит ли этот окаянный Верден такого количества германской крови?

Одна из немецких газет дала следующее объяснение необходимости Верденского наступления: «Цель войны заключалась в том, чтобы вывести из строя армии противника. Крепости сами по себе не имеют значения; они имеют ценность только как поддержка армии либо, при известных обстоятельствах, как исходное положение для наступления. Мы совсем недавно узнали, что большое французское наступление по направлению к Мецу было намечено на 15 апреля. Но 15 апреля прошло, и большое наступление не состоялось. Этого совершенно достаточно, чтобы показать, насколько наше наступление на Верден было эффективным» (увы, но автор статьи не погнушался самой обычной лжи, ибо апрельского насптупления в районе Меца французское командование никогда не планировало).

Начальник немецкого Генерального штаба генерал Фалькенгайн вновь и вновь убеждал кайзера в необходимости продолжить наступление на Верденский рубеж. Объяснения по–прежнему просты: как следует из достоверных данных разведки, летом союзники перейдут в наступление в районе реки Соммы. Времени осталось совсем немного. Пока мы продолжаем атаки, Франция гарантировано будет истекать кровью на этом клочке земли. Чем больше французских солдат погибнет защищая Верден, тем меньшую помощь получат английские части концентрирующиеся на Сомме.

Кроме того, этот город является крупным железнодорожным узлом противника. Если нам удастся поставить его под контроль, Франции будет неимоверно сложно осуществлять оперативную переброску войск по всей линии фронта. Его главный оппонент, командующий Пятой армией кронпринц Прусский (успевший к тому времени заработать на родине прозвище «верденский мясник»), категорически против продолжения Верденской операции. Его доводы совсем не лишены смысла: эффект внезапности давно утрачен; парализовать коммуникационные пути снабжения противника невозможно; враг готов к обороне на обоих берегах Мааса и будет драться насмерть до последнего человека; огромные потери германских войск оказались совершенно безрезультатны. «Месяцы сражения под Верденом в этот период,　являются в моей памяти наиболее тяжелыми из всей войны. Я предугадывал и заранее знал положение; я имел слишком много личных встреч с офицерами и солдатами боевых частей, чтобы тешить себя иллюзиями. В глубине души я абсолютно был против продолжения наступления, и все же я был вынужден выполнить приказ о наступлении», — позднее напишет кронпринц в своих воспоминаниях.

Однако в этом споре чаша весов склонилась в сторону генерала Эриха фон Фалькенгайна. Шеф германского Генерального штаба сумел убедить политическое руководство своей страны в целесообразности своей точки зрения. Кайзер Вильгельм Второй подписал приказ о продолжении наступления. Верден должен быть взят любой ценой не позднее 15 июня 1916 года.