Уркварт Ройхо - Василий Сахаров

— Ну, а дворец, а роскошь? Откуда это все?

— Ты видишь только лицевую часть, которая слепит своим блеском, а отойди в сторону от жилых комнат и заметишь дырявые ковры и рваные гобелены, облупившуюся штукатурку и выпавшие из кладки камни. Того, что нам из милости дают торговцы, хватает лишь на минимальные нужды, приемы, выезды и подарки нашим близким сановникам. И мы с радостью потратили бы эти деньги на что-то иное, но не можем. Поэтому народ и наши гости думают, что отец живет в блеске и славе. Однако если позолота отвалится, то станет заметно, что мы отличаемся от рядовых граждан только наличием титула.

— А армия и флот?

— В регулярной армии всего пять неполных сотен дармоедов, которые выполняют функции городских стражников. А остальные войска в княжестве находятся на денежном содержании ТПП. Эскадра, охраняющая торговые пути, это бывшие пираты, которые ранее грабили наше побережье. А помимо моряков имеется триста профессиональных наемников, готовых в любой момент ударить нам в спину.

— И как же так получилось, что вы оказались в долгу у Торгово-Промышленной Палаты?

— Из-за Нумана Шестого, который за три года своего правления все княжество разорил. Народ тогда взбунтовался, а отец встал во главе бунта. И договорившись с торговцами, которые не вмешивались, он убил своего старшего брата и стал следующим князем.

— Ну, а почему Имперскому Совету не пожалуетесь?

— Смысла нет, только хуже будет. Сейчас время такое, что всем на законы наплевать, кто сильнее и богаче, тот и прав. Малолетний император всего лишь пешка, великие герцоги увеличивают свои личные армии и копят силы, маги держатся кучками и, в случае какой либо заварухи, готовы встать на сторону того, кто им больше предложит. Торгово-Промышленная Палата сама по себе государство в государстве. А жрецам на все плевать, у них свои проблемы.

— В общем, теперь понятно, по какой причине твой отец за манкари вступился, и нас принизить хотел. Но при ссылке на великого герцога Канима сдал назад. Его попросили об этом представители ТПП, и он сделал, что смог?

— Вот именно, — Вилл кивнул. — Ты видел с ним рядом седого старика с длинными волосами?

— Да.

— Вот он и есть истинный хозяин в княжестве. И ладно бы, имелся один погонщик, постоянный, так нет же, они каждые полгода меняются.

Вилл замолчал, а я спросил:

— Значит, в принципе, князь не против этой дуэли?

— Конечно. Ему наплевать, убьете вы заморских купцов или нет, все равно он с них ничего не имеет. Главным для него было попробовать на вас надавить. Но раз всплыло имя великого герцога Канима, то жизнь манкари не так уж и важна, и ради них никто всерьез спорить не станет.

— Ну, если разобрались, тогда, пойду я спать.

— Погоди, — княжич меня остановил. — Вам с Альерой на завтра хорошие клинки понадобятся и доспехи, а то знаю я городских стражников, дадут вам, что не жалко.

— Действительно, оружие и доспехи, если они есть, лучше заранее подогнать.

— Тогда пошли в оружейную комнату дворца. Надеюсь, что-нибудь мы там подберем.

Вскоре, дружной гурьбой, решив сегодня обойтись без женщин и выпивки, кадеты навестили местный арсенал, вошли в него и на мгновение застыли на месте. И не потому, что от выбора и богатства глаза разбегались, а в связи с тем, что он был практически пуст. Хотя, порывшись по сундукам и оружейным шкафам, кое-что мы все-таки нашли, три десятка ржавых доспехов, несколько кольчуг, около сотни шлемов и полсотни самых разных клинков. И в итоге, после двухчасовых примерок, я обзавелся неплохим ирутом, вполне сносной кольчугой и чулками, медным закрытым шлемом с гребнем и наручами. Что касается Альеры, то для завтрашней дуэли он оставил свой меч. А на тело нашел кавалерийский чешуйчатый доспех, наколенники, наручи и юбку. На голову он решил напялить какое-то квадратное ведерко с прорезями для глаз, неизвестно кем и для кого произведенное, и выглядевшее немного странновато, но удобное и сделанное из отличной стали. Помимо этого Виран и я добыли для себя две пары тонких кожаных перчаток, как раз под ируты.

После этого мы покинули арсенал, и все вместе, за исключением Вилла Фертанга, который был у отца, занялись приведением в порядок нашего защитного и наступательного вооружения. Я затачивал клинок. Альера трудился над своим странным шлемом, который напомнил мне головные уборы германских пехотинцев-кнехтов. А все остальные кадеты "Крестича" готовили доспехи, чистили их, меняли высохшую кожу и подшивали внутреннюю обивку. За такими занятиями мы скоротали время до полуночи, и собрались расходиться спать. Но тут появился молодой Фертанг, который, устало выдохнув, присел рядом с нами, и сказал:

— Значит так, господа кадеты. Дуэль состоится, все решено. Манкари твердо уверены в том, что убьют двух местных молодых дворянчиков и сдавать назад не желают. Наши товарищи Ройхо и Альера тоже. Так что бой будет. Однако есть одно "но". После того как поединок завершится, нам всем придется возвращаться во владения великого герцога Канима.

— С чего бы, вдруг? — спросил Альера.

— Краснокожие могут попытаться действовать нечестными методами, на это у них деньги найдутся, так что лучше нам один день в Йонаре погулять.

Кадеты с княжичем согласились и разошлись спать.

Ночь прошла спокойно. А в десять часов утра, сопровождаемые двумя десятками местных солдат, слугами и несколькими сановниками князя Нумана, мы уже находились на местном армейском ристалище вблизи храма Ярина Воина. Наши противники, судьи и зрители уже находились здесь. Краснокожие были облачены в доспехи из какого-то лакированного дерева темно-коричневого оттенка, такого же цвета стальные кольчужные чулки и юбки, и конусовидные открытые шлемы со стрелкой, которая закрывала нос. Из оружия наши вчерашние и сегодняшние оппоненты имели узкие стальные мечи около восьмидесяти пяти сантиметров в длину, по весу, примерно, килограмм. Щитов ни у нас, ни у них, не было, так что оставалось дождаться разрешения судей и порубать противников в капусту.

Две пары воинов, мы с Альерой и манкари, перешли через ристалище, слегка посыпанную белым морским песком площадку, сто на сто метров, и подошли к трибуне, рядом с которой стояли люди, ответственные за чистоту проведения дуэли и ее законность. Это пожилой жрец в сером штопаном балахоне, два невысокого роста судьи, с опаской оглядывающиеся на лавки позади себя, на которых расположилось около сотни шумных моряков-манкари, и вчерашний офицер, который не дал нам вчера сразу вступить в драку с краснокожими.

Сначала нами занялся жрец, который поводил вдоль наших тел раскрытыми ладонями и обнаруживший на одном из манкари что-то подозрительное. Он молча протянул к краснокожему руку и тот, с ворчанием, снял с груди какой-то амулет. Однако он не отдал его священнослужителю, а перекинул этот магический предмет на трибуну, своим товарищам. Жрец был удовлетворен и отошел в сторону, и нами занялись судьи, которые задали стандартные вопросы о причине ссоры, и поинтересовались, не хотим ли мы примириться. Естественно, обе стороны настояли на драке. Городские судьи это приняли, и передали эстафету офицеру, который представился как капитан Иоков Инсар, командир второй сотни армии князя Фертанга. Он осмотрел наши доспехи и оружие, признал, что оно годится для поединка, и предупредил, что бой идет до смерти, а кто останется в живых, тот возьмет все, что на его противниках. После чего, он предупредил, что беспорядков со стороны зрителей-болельщиков, что наших, расположившихся на другой трибуне, что моряков-манкари, не допустит, рядом с ристалищем находится его сотня и от князя Нумана капитан имеет приказ в случае проблем применять оружие.