Миражи - Оксана Хващевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, — прошептала Юлька. — Я никуда с тобой не пойду, ни в какую Германию не поеду…
— Что? — нахмурился мужчина, шагнув к ней.
А девушка, не до конца понимая, что делает, спряталась за спину Ариана, который стоял, словно окаменев, и не спускал прищуренного взгляда с мужчины, симпатичного и импозантного Юлькиного отца, не понимая, что же его опять, как и в первую встречу, беспокоит! Возможно, Шарапов был зол, поэтому так и разговаривал, но поражало поведение его маленькой подружки. Она боялась его… Он бил ее, что ли? Может быть, поэтому она и не поехала в Германию?
— Простите, но мне кажется, сейчас не место и не время заниматься воспитанием! У Юли дед умер, в город она не поедет… — заговорил Старовойтов, и тон его голоса изменился. В нем зазвучали стальные, решительные нотки. — Не может она уехать, потому что любила деда, понимаете? А я не могу ее оставить, потому что она нуждается в поддержке, так что придется вам стерпеть мое присутствие! Это, во-первых! А во-вторых, вероятно, вы забываете, что дочь уже совершеннолетняя, поэтому сама вправе решать, где ей быть, жить и с кем общаться!
— Что? — снова повторил Шарапов, не ожидая подобного.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в комнату не вошла Татьяна.
— Юля? Слава Богу, ты пришла. Мама спрашивает о тебе все время.
Шарапов, не произнеся больше ни слова, развернулся и вышел. Тетушка и племянница обнялись, и какое-то время так и стояли, замерев. Ариан огляделся и увидел раскрытый альбом на краю столика, тот самый, который они нашли в водонапорной башне. Юля забрала его домой, намереваясь показать деду или бабушке, а потом они к этой теме уже не возвращались, и Старовойтов не знал, видели ли ее родные фотографии.
Парень подошел к столику и перевернул страницы. Кто-то вытащил несколько фотографий из альбома. Они выпали на стол, и Ариан обратил внимание, что на всех снимках была запечатлена Анастасия Четвертинская. Это показалось странным. Он вложил фотографии в альбом и обернулся к девушкам, которые присели на кровать. Взгляд Юльки растерянно блуждал по комнате, Татьяна сосредоточенно рассматривала свои ладони.
— Мама говорит, ты не была дома несколько дней, — нарушила молчание тетушка.
— Я была в Сиренево… Я не могла… Мне нужно было… Дед из-за этого умер? — заикаясь, спросила девушка, не поднимая глаз.
— Нет, что ты, Юля! — запротестовала Татьяна. — Ты же в курсе, у него были проблемы со здоровьем! Я не знаю, что здесь произошло! Дома родители остались вдвоем. Марина уехала в город, тебя тоже не было. Но что-то точно случилось, спровоцировало приступ. Что-то настолько сильное, что сердце его не выдержало…
— Но что? — обернулась Юлька к родственнице.
— Славка знает, я уверена, но он молчит. А мама сейчас в таком состоянии, ей не до разговоров.
— Может, все дело в этом альбоме? — спросил Ариан. — Юль, ты ведь не показывала его бабушке и деду?
— Нет, не успела… — растерянно призналась она. — Я оставила его на столе и забыла.
— Но его явно кто-то рассматривал, даже фотографии вытаскивал, чтобы лучше рассмотреть.
— Но что такого мог увидеть дед на этих снимках? Старых знакомых? Ведь мы допускали, что он мог знать Четвертинских, пусть ему тогда было лет пять, но все же…
— Боже, прошло столько лет… — вздохнула Танька. — А можно мне взглянуть? — попросила тетушка.
— Конечно, — Ариан протянул ей альбом.
Женщина взяла его и, помедлив немного, развернула. Татьяна внимательно разглядывала фотографии, на каких-то задерживаясь дольше, какие-то пролистывала. А Юля и Ариан не сводили с нее глаз.
— Какие они все красивые, — задумчиво произнесла тетушка. — Особенно женщины из рода Четвертинских, взгляд, осанка… Сразу видно, из благородных. Аристократы. Какое красивое колье. Такой необыкновенный цветочный узор. У Марины я раньше видела похожее кольцо. Точно, с розовыми камнями, кажется, аметистами…
Юля вдруг почувствовала, как что-то обрывается в ней. А она все вспомнить не могла, где видела похожее кольцо. Но откуда оно у мамы? Что все это значит? Что произошло девятнадцать лет назад? Шараповой стало страшно по-настоящему, потому что она отчетливо поняла, к той истории причастен не только ее дед, но и мать.
Юля не сразу смогла поднять глаза, боясь встретить задумчиво-настороженный взгляд Ариана. Он смотрел на нее, не отрываясь, а на лбу отчетливо прорезалась морщинка. Вероятно, он пытался понять и собрать воедино все, что им удалось узнать, но пасьянс не желал складываться в четкую картинку, потому отсутствовали важные детали, о которых им могли поведать теперь уж либо бабушка, либо Юлькина мать. Придется поговорить с ними обеими, вот только захотят ли они хоть что-то рассказать?
Татьяна захлопнула альбом и протянула его Ариану. Какое-то время они сидели молча, каждый думая о своем. Потом тетушка вздохнула и поднялась.
— Ты останешься? — спросила она племяшку.
Та лишь покачала головой.
— Я не могу… Просто не могу сейчас… Я вернусь завтра утром. Можно я не приду ночевать?
Татьяна молча кивнула.
— Надеюсь, дед простит меня.
— Юль, ну что ты, правда! — перебила ее женщина. — Наверное, так даже будет лучше! Не надо тебе через все это проходить. Малые и вовсе в городе с Настасьей остались! Может, вам поесть собрать?
— Нет, не надо, — отказалась Шарапова и крепко обняла тетушку.
Они миновали зал, прячась за спину соседей и родственников, которые все прибывали, а на кухне столкнулись с Шараповым, который, увидев их, собрался остановить, возможно, даже силой, но, встретив взгляд Ариана, отошел в сторону, освобождая дорогу.
До Сиренево шли молча. В тишине поднялись к ротонде и, минуя заросли сирени, вышли к малому пруду. Юля опустилась на поваленное дерево, а парень отошел, понимая, что ей хочется побыть одной.
Он не хотел мешать, тем более самому нужно было подумать. Старовойтов поднялся к усадьбе, чтобы сварить кофе, позвонил в Москву и, прихватив плед, вернулся к пруду. Парень заботливо набросил ей на плечи плед, протянул кружку с кофе и стал собирать сухие ветки и сучья.
Усадьбу укрывал душистый вечер. Над прудом легкой дымкой клубился туман. Парень быстро разжег костер,
