Охотничий билет без права охоты - Мария Мусина

Но Боби удалось не только найти свое место под солнцем, но и реализовать свои жизненные пристрастия. Казалось бы, что может быть бесполезнее, чем увлечение царапаньем пластинок? А вот и нет! Боби смог стать основоположником целого направления в музыке, которое строилось на этом его хобби.

Еще на заре своей безработной юности, в каком-то барчике он встретил девушку Рю, которая мечтала быть певицей, но которую ото всюду гнали, поскольку у нее не было ни голоса ни слуха – даже случайно она никогда не брала нужную ноту. Внешностью ее тоже Бог обидел. Но не судьба играет человеком, а человек – судьбой! Боби и Рю поделились друг с другом своими жизненными пристрастиями, очень понравились друг другу и с тех пор шли по жизни рука об руку.

Нынче их музыкальный бизнес процветал, Боби и Рю давно уже были миллионерами, в многочисленных рейтингах неизменно занимали первые строчки, мир боготворил своих кумиров, и вот, наконец, Боби и Рю решили осчастливить и Россию.

Я прошла через служебный вход, мимо закулисного буфета, сначала в зал. Толпа в Олимпийском неистовствовала. В партере убрали стулья, и народ давился там, как селедки в бочке, жарко дыша друг дружке в затылок. Самые дешевые билеты стоили по сто долларов, но каких только денег не заплатишь, чтобы вживую увидеть и услышать, как своими виртуозными пальцами Боби царапает пластинки, как завывает Рю, как вместе они бьют о сцену виниловые диски, топчут их и снова царапают. И все это к тому же в изысканном свете лазеров!

– В детстве, – сказал немолодой дядечка, стоявший рядом со мной, – я тех, кто пластинки царапает, поколачивал.

На него с негодованием зашикали со всех сторон. Как все же мы не толерантны к чужому мнению! Я отправилась в служебный буфет «Олимпийского». Душевное место, спокойное. Здешняя служба безопасности всегда была на высоте, и безумные фанаты просачивались сюда крайне редко. Разве что прорвется какая-нибудь маниакальна девица, чмокнет в плечико зазевавшегося кумира и взмолится об автографе. В остальном здесь было всегда сравнительно безмятежно, а тусующиеся знаменитости придавали этому интерьеру некий шарм и актуальность. С некоторыми я была знакома, и тут всегда было с кем перемолвиться словом. Когда я еще ходила на работу в институт, я так уставала от разнообразного общения, что усиленно избегала всяческих светских раутов и бомондным сборищ. Теперь же меня непреодолимо тянуло в людные точки, словно преступника на место преступления. И этот диалектический закон отрицания отрицания, скорее всего, должен был свидетельствовать о том, что все же нет счастья в жизни. Полного и гармоничного.

Я кивнула нескольким знакомым.

– Оля, передай Антону, что лазеры – это единственное, что тут хорошо!

– Ну, не скажи, не скажи! В этих звуках что-то есть. Ольга, иди к нам!

Прежде чем подсесть к кому-нибудь, я остановилась в нерешительности возле буфета, напряженно размышляя о том, можно ли сегодня съесть еще одно яблоко, или лимит уже исчерпан и придется ограничиться стаканом минеральной воды. Эти невеселые думы усугубились еще и тем, что кто-то сзади крепко навалился мне на плечи. Десятки смятенных мыслей пронеслись в голове, прежде чем хватка удава чуть ослабла и я смогла повернуться.

– Йо-хо-хо, – радостно завопила Ирина, – а вот я вычислила, где ты сегодня будешь!

Тут Ирина, как всегда, тревожно заозиралась, загадочно улыбаясь при этом.

– Вот что бы ты делала без такой подруги, как я? – шепотом заговорила она, увлекая меня к свободному столику. – Короч, я установила личность твоего таинственного Василия. И разузнала адрес. Угадай, как?

У меня перехватило горло.

– Не томи, – только и смогла выдохнуть хрипло.

Но Ирина решила насладиться своими эксклюзивными знаниями на всю катушку. Она усадила меня за столик, а сама пристроилась в хвост не самой короткой очереди к буфету.

Мгновения тянулись медленно, как вареная сгущенка.

Наконец Ирина шмякнула на стол тарелку с бутербродами и две банки пива.

– Я худею, – слабо сопротивлялась я.

– Тогда слушай, – сказала Ирина, смачно запихнула в рот полбутерброда и стала тщательно его пережевывать. При этом подруга явно не спешила.

Чтобы узнать, наконец, новость, мне пришлось побыстрее заглотить всю оставшуюся на тарелке пищу.

– Ничто так не успокаивает нервы, – сказала Ирина, удивленно провожая взглядом стремительно исчезавшие вредоносные калории, – как еда.

– О! Зачем я так наелась, – тут же заныла я и, надо сказать, с большим удовольствием прихлебнула пиво, – пятьсот калорий одним махом. Это все от волнения. Два дня диет насмарку. Воля ослабляется. Отказывать себе во всем для того, чтобы за один присест перечеркнуть все усилия…

– Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть!

– Тебе легко говорить… Ты и так худая, как скелет… Рассказывай давай, иначе я тут все пожру на нервной почве. О, зачем я все это съела, о?..

Ирина все же выдержала небольшую паузу, а потом торжественно провозгласила:

– Вообще-то у меня сразу две инфы. Но про одну я тебе пока не скажу. Я ее сама-то толком не прочухала, не разобралась. А ты – тем более не поймешь о чем речь…

– Спасибо, подруга дорогая! – дежурно обиделась я.

Ирина закатила глаза. Вслух досчитала до десяти – ну, типа я ее вывожу из себя, и она вот-вот может взорваться. Но терпит из последних сил. Использует аутотренинг.

– Говори уже! – взмолилась я.

– Сотовый телефон Василия!

– Откуда он у тебя?!

– Сразу видно, – снисходительно сказала Ирина, – что у тебя нет никакого опыта в таких делах. Не знаю, радоваться за тебя при этом или глубоко скорбеть, ведь, похоже, ты так и не познаешь всю полноту жизни! Короч! Я позвонила в охотничье общество и слезно умолила их дать мне телефон хозяина собаки по кличке Буби, так как мой кобель срочно хочет с ней пожениться. Или как там это называется? В общем, вступить, так сказать, в связь.

– Гениально!

– Пожалуй, – скромно потупилась Ирина, – телефон мне дали. И даже назвали имя владельца таксы Буби. Василий Васильевич Морозов. По телефону и фамилии я адрес узнала.

– И что же, ты пришла просто так, с улицы и потребовала дать тебе адрес?

– Ты думаешь, мне одной изменяет муж, и я нигде не найду сочувствующих? Это только ты убеждена в Кикиной непогрешимости!

– Боже мой, при чем здесь Кика?

– Я все свалила на него. Якобы это номер телефона мужа Кикиной любовницы, а я хочу раскрыть ему глаза на безобразия, которые скрывают от меня и моего праведного гнева законной жены.

– И у тебя даже не проверили документов?