Никто не уполномачивал (просто думаю так) - Василий Гурковский

803. …Это раньше пьяниц брали «под руки». А сегодня – тех пьяниц, уже берут «на поруки». Обучают культуре пития… Выделяют даже специальные «антиалкогольные» гранты, спецпремии. Больше показушного… Одного мужика в телеэфире спросили – чего ты пьешь?.. Он честно ответил – заняться больше в селе нечем. Ведущий программы даже присел от этого ответа: «Нет, вы посмотрите на него – ему заняться нечем!». Откуда тому телеведущему занятому в нескольких программах и утопающему в деньгах, знать, отчего пьют наши мужики, особенно, в селах. Пусть поменяется на время местами с тем мужиком, тогда весь его веселый сарказм, как ветром сдует. Он поймет и почему, и от чего пьют, сам начнет пить, или просто нырнет с горя в прорубь. Не с того конца бороться с питьем начинаем. Человеку надо не премии давать (на похмелье, простите), а создавать такую жизнь, чтобы было ему – чем и для чего жить и радоваться. Тогда и пить некогда будет, и желание к этому отпадет… Я это не думаю, я это знаю.

804. …Обычное Утро. Жена, в сто первый раз за текущий месяц, спрашивает мужа: «У тебя, в конце концов, совесть есть?!» Он потягивается и отвечает вопросом на вопрос: «А что ты опять имеешь в виду?»

805. …Отдыхают в начале пути те, кто, как правило, не надеется завершить его полностью. У таких людей, не то, что не хватит силы, скорее – не хватит духа. Они смирились с этим, в самом начале. (Из жизненного опыта).

2. О правах и обязанностях

806. …По жизни: одно пятно – пятно, много пятен – расцветка.

807. …При «затягивании гаек» – главное не переусердствовать, иначе или резьба сорвется, или ключ сломается… «затягивать пояса» – лучше чужие.

808. …Старость – великое благо, ее еще заработать надо…

…Человек, доживший до старости, все равно что-то по жизни делал. Может добро, может – зло. И это опять же, с какой стороны посмотреть. Здесь нужен третейский Высший судья, ибо люди, в оценке действий других людей, часто субъективны…

…И в тему. Люди с возрастом не меняются, а часто, в силу меняющихся обстоятельств – «окукливаются», прикрываясь приспосабливаемыми оболочками…

…Мужчина, за семьдесят, идет по улице. Путь ему пересекает свежевырытая канава, неширокая, но глубокая. Обходить влево – вправо далековато и неохота. Мужик прыгает и… падает в канаву. С горя восклицает: «Эх, где мои семнадцать лет!». Потом посмотрел в обе стороны по канаве, никого нет, и в сердцах признался: «Да я и молодой был такой же!». Без комментариев…

809. …Неровно живем… Один, не работая, проигрывает за вечер миллион в казино, второй, работая на двух работах, не в состоянии достойно одеть детей в школу… По этому поводу, много лет назад, один мой знакомый старик-казах, сидя за дастарханом, мудро сказал: «Э… Васка, ми неромно живом – чай ест, сахар нету, сахар ест – шай нету. Мой брат ровно живот – ни сахар, ни шай нету…» Впору задуматься, как же жить лучше? Не ровно – плохо, ровно тоже не получится и коммунизма у нас не будет, слишком много желающих жить «ровно», да еще и хорошо… Лучше всего – чтобы каждый человек что-то имел, гарантировано и всегда: работающий – достойную оплату труда, пенсионер и нетрудоспособный – приличные пенсии и пособия, дети – от рождения и до окончания учебы – доступную и бюджетную систему образования, а все вместе – высокоуровневую систему государственного здравоохранения. Это основа, главная цель. На ее осуществление, в законодательном порядке, должны работать Все – вся система законодательной, исполнительной и законодательной властей, надзорных органов, и всех без исключения общественных структур. Задействована вся политическая, экономическая и военная мощь государства. В этих же целях должны осуществляться вопросы модернизации и инновации всех сфер хозяйствования и использоваться все виды энергетических и природных ресурсов. Исключительно, подчеркиваю, для этих, общегосударственных в итоге, целей. Без достижения этих целей – все эти предвыборные, выборные, послевыборные, перетасовочно-кадровые и иже с ними игры – просто управляемое «броуновское» движение внутригосударственной шелухи. И так будет до тех пор, пока мы все, даже те, кто этого не хочет, не повернемся лицом к России, то есть к себе. Так, как когда-то, в послевоенные годы, повернулись к себе лицом немцы, японцы, позже – китайцы. Самое главное, самое грустное, смешное и удивительное для нас то, что именно Россия, да, да, Россия, пока еще в состоянии собраться и общенациональными усилиями сделать жизнь своих людей ровной и достойной. Всех, а не отдельных, если «ВСЕ» этого захотят…

810. …Свобода вне учета, это скорее предпосылки для лишения свободы.

811. …Наша ментальная свобода – если «да» – так нет, если «нет», так – да.

812. …Не бороться за равенство всех, а бороться за равенство равных. В справедливости – сила. Равенство равных – есть справедливость.

813. …Одно и то же выражение на разных языках:

– едем дас зайне – по-немецки;

– дурнiх учуть, а умнiх репресирують и мучуть – по-украински;

– каждому – свое, – по-русски.

814. …О странных нормах в этой жизни…Понятно, что премии за молоко получают доярки, а не коровы, которые собственно молоко и производят. А почему? А норма жизни у нас такая – кто доит, тот и живет, а тем, кого доят – им всегда плохо, да они же и всегда виноваты…

815. …Кругооборот воды, кругооборот капитала… Вода может быть выпарена (превратиться в пар) в одном месте, затем переместиться (облаком) в другое место и там снова излиться живительной влагой. Этот круговорот чисто природный, нам не подвластный. Сегодня похожий способ желательно применять к российскому капиталу. Но, каждая заработанная в России копейка, должна вернуться (кругооборотом) в российскую же экономику. До сих круговорота капитала в России практически нет – то, что «выпаривают» из российской экономики – оседает в других местах и в абсолютном большинстве случаев – безвозвратно. Это не кругооборот, а «полукруг». Закольцевать его – задача нашей государственной власти. И давно пора…

816. …О мораториях и «презумпции безнаказанности». За годы т. н. перестроек и реформ, кроме неизмеримых материальных, моральных и других видов потерь, мы, все вместе и на всем постсоветском пространстве, потеряли то, что для человека (каждого в отдельности) было самое главное. Мы потеряли приобретенное не за годы, а за века, чувство собственной безопасности. Мы эту самую безопасность принимали как должное, как само собой разумеющееся. Мы не замечали, а просто чувствовали ее, и все. И только сейчас, после двух десятков с лишним лет, не все еще, только отдельные люди, начинают понимать, чего мы все лишились. От чего так легко отказались, поддавшись на болтовню и лепет чуждых для нас людей…В итоге, если раньше человек мог сесть с машину и с семьей проехать в любой конец Союза и из сотни раз, единожды (!) мог иметь какие-то неприятности, то сегодня он из сотни раз, и тоже единожды, может не быть ограблен, обижен или вообще лишен всего и самой жизни… А почему? В прежние времена, усилиями государства, семьи, школы, церкви да и всего общества, с детских лет и на протяжении всей жизни, у наших людей на подсознательном, да и на сознательном уровне, сформировались устойчивые, пусть даже примитивные сдерживающе-оградительные барьеры. Человек твердо знал, что можно делать, а что нельзя и что ему за это может быть. У каждого из нас внутри – не важно где, пусть будет в душе, образовался своеобразный барьер, стена, забор, обваловочная дамба, называйте это как хотите. У каждого, заметьте. То есть, с одной (твоей) стороны у тебя своя «ограничительная стена», а с другой стороны – такая же «стена» у другого человека. Здесь как бы двойная гарантированная безопасность: ты не нарушаешь ограничение дозволенного со своей стороны, а другой человек делает то же самое с другой стороны. И это постепенно вошло в плоть и кровь, сознание и поведение. Конечно, чего греха таить – фундаментом тех ограничительных «стен» была действующая нормативная база. Каждый знал, кроме всего прочего, что если он необоснованно посягнет на жизнь другого человека, то обязательно будет лишен жизни своей. Каждый знал (кому было надо) и то, что нанесенный ущерб более 10000 рублей, считался «особо опасным» размером и тоже наказывался «высшей мерой». Не «коммунистическая убежденность», а именно страх наказания делал свое дело и способствовал формированию сознания людей. В значительной мере это сдерживало ситуацию с правонарушениями в обществе. Отсюда вытекало еще много чего. Тогда практически не было такого, чтобы милиция кого-то ловила, а суды – отпускали, скорее все шло наоборот. Мы прожили все эти реформы-перестройки – от Сталина – до нынешней жизни, и можно с абсолютной уверенностью сказать одно, главное: мы буквально взорвали, разрушили устоявшуюся внутреннюю систему безопасности каждого отдельного человека, когда в такое, самое неподходящее время ввели мораторий на смертную казнь. Ввести мораторий в тот период, когда возможны были любые повороты, вплоть до гражданской войны, было не просто ошибкой, скорее это было умышленным действием против всех нас. Теми, кто лоббировал и «пробивал» это неуместное решение, двигали в первую очередь чисто экономические причины, они боялись за себя, прекрасно понимая, что уже нанесенный ими ущерб или еще только предполагаемый, далеко превысил ту связку «10000 рублей» – ущерб в особых размерах и – «вышка», и надо, в первую очередь, обезопасить себя. Их усилиями, скорее всего не безвозмездно, мораторий был принят и все, что годами, пусть даже искусственно, сдерживалось – просто рухнуло. Главной ошибкой в этом действе было то, что не были отделены экономические преступления от чисто уголовных (убийств, разбоев и грабежей). Не зря все эти противоправные действия постепенно стали объединяться в одно сплошное зло, и вместе, вакуумно, ушли от смертной казни. Вышло так, что стараниями пресловутого «бизнеса», смертная казнь начала обходить и профессиональных убийц и насильников детей и многих других. Появилось новое явление – «презумпция безнаказанности». Пресловутое «пожизненное» стало стимулом еще до совершения преступления, убийство сняли с предохранителя. А такой «предохранитель» таки был и у чистого дебила и любого потенциального, даже профессионального убийцы. Смерть – за смерть – это на 50%, т. е. в первичной фазе агрессии или готовящегося преступления, все-таки сдерживало. А сегодня ментальность сознания потенциального убийцы – «меня все равно жизни не лишат, а там будет видно, что будет. Убью.» – позволяет преступнику преодолеть тот предохранительный страх перед будущим возмездием. «Не убьют – и ладно, значит, я убью»  – вот стержень современной преступности. Богатые не боятся «пожизненного», так как знают, что будут жить в тюрьме, как в звездной гостинице. А там вдруг амнистия, а вдруг смена власти, да мало ли что еще может быть! Главный вывод – «пожизненного» не боятся! Смерти боялись, а его – нет. И не будут бояться, человек так устроен. А разносторонний лепет о том, что жизнь в тюрьме – хуже смерти, вызывает у убийц только смех. Хуже смерти еще ничего не придумали, поэтому вернуть ту осознанную сдержанность в обществе уже вряд ли получится. Сделано непоправимое. Но жить-то надо. Не надо «выставляться хорошими» перед миром, штампуя «гуманные» акты. Весь цивилизованный мир это уже прошел и жестокими мерами научил (заставил) своих людей соблюдать определенные нормы жизни. А мы теперь хотим сразу тоже туда, в их компанию. Демонстрируем свою гуманность перед другими, а преступность просто обвально растет. Так мы для кого вводим мораторий – для других или для себя? Хотим красиво выглядеть по документам? Так бьют не по паспорту, а, извините, по морде. И если нас хвалят где-то за гуманность, то значит что-то не то мы у себя делаем. Те, кто нас упорно толкал и продолжает толкать по этому пути, – скорее всего не заинтересованы в том, чтобы порядок в нашей стране все же был восстановлен. И те судьи высших инстанций, которые так оперативно застолбили и продолжили мораторий на смертную казнь, скорее всего не ездят на «Невском экспрессе», не ездят по городу и не живут в своих жилищах без солидной охраны, иначе не выступили бы так категорично против смертной казни в нашей неопределившейся стране и в такое время… И еще. Чтобы убрать лепетания о «невинно осужденных», поставим рядом список невинно убиенных, да прибавим ко вторым изувеченных изнасилованных детей, и сравним списки по количеству. Думаю, сразу и навеки онемеют все правозащитники, так как не прикусят, а пооткусывают свои языки от того сравнения. Не надо путать судебные ошибки с наглым умышленным убийством, которое должно быть обязательно возмездным… Введение моратория или отмена смертной казни в такое время и в такой стране – это явно антиобщественные деяния. Мы или перебьем друг друга, или одна половина общества будет чувствовать себя постоянно под прицелом, а вторая – сидеть в тюрьме, т. е., на шее у первой половины и ждать амнистии или смены власти… Высшую меру – надо обязательно установить, вернее – восстановить, для того, чтобы все знали, что их ждет, по-закону. Другое дело – объективное применение этой меры…