Резидент на поводке - Наталья Александрова

Маркиз понял, что ситуация становится серьезной, и громко проговорил:

– Анна Константиновна, вам привет от Котова! От Василия Павловича Котова...

– Что же вы сразу не сказали? Тяпа, отставить! Свои!

Болонка с явным сожалением выпустила Ленину штанину и удалилась под вешалку, откуда посматривала на Леню с видом победителя.

Хозяйка квартиры снова придирчиво оглядела гостя и жестом пригласила его на кухню:

– Ладно, проходите! Как там Василий?

– Плохо, – честно признался Леня, усаживаясь на шаткий стул, кое-как втиснутый между маленьким кухонным столиком и холодильником. – Он очень напуган.

– Чай будете? – спросила Анна Константиновна, доставая из шкафчика большую фаянсовую кружку с яркой надписью «Я люблю финансовые пирамиды».

– Если вы угостите меня своим фирменным брусничным вареньем...

Хозяйка порозовела от удовольствия, достала из холодильника литровую банку и поставила ее на середину стола.

– Это Вася вам про варенье сказал?

– Он! – Маркиз положил приличную порцию варенья в блюдечко, попробовал его и зажмурился от удовольствия: – Вещь!

– Ну так что там с Василием? – напомнила ему хозяйка.

– Я говорю вам – он очень напуган.

– Он вообще трусоват... – признала Анна Константиновна. – Человек он хороший, криптограф замечательный, но не орел!

– Извините, Анна Константиновна, но здесь он прав. Последнее сообщение, которое прошло через ваш канал, было очень тревожным. Думаю, вы и сами это заметили.

– Мало ли, что я заметила! – Анна Константиновна явно нервничала. – Это ничего не значит! Мы только расшифровываем сообщения и передаем их дальше по цепочке...

– И вас нисколько не интересует, что происходит, когда сообщение доходит до адресата?

– Нисколько не интересует!

– Позвольте вам не поверить! Вы женщина неглупая, так что должны были понять, что последнее сообщение было экстренным! И закончилось все, кстати, убийством человека.

– А при чем тут я? – неуверенно спросила старушка, но махнула рукой, сообразив, что раз неизвестный пришел к ней от Котова, то он полностью в курсе проблемы. – Ладно уж, спрашивайте...

Около продовольственного магазина «Ломаный грош» остановилась солидная черная машина. Из нее неторопливо, с чувством собственного достоинства вышел мужчина средних лет в темно-сером костюме и узком галстуке цветов российского флага. На носу у мужчины красовались круглые очки в золотистой оправе, под мышкой он сжимал коричневую кожаную папку. В остальном внешность у него была какая-то неброская, незапоминающаяся.

Следом за этим мужчиной из машины выскользнула молодая подвижная брюнетка с короткой стрижкой в духе предвоенных комсомолок, облаченная в строгий офисный костюм несколько мужского покроя. Брюнетка пристроилась сбоку от мужчины с папкой и засеменила рядом, преданно заглядывая ему в глаза.

Подойдя к дверям магазина, странный мужчина остановился перед ними и уставился с тем самым выражением, какое характеризуется известной фразой «Как баран на новые ворота». Очевидно, он ожидал, что двери сами перед ним распахнутся или их предупредительно откроет кто-нибудь из сотрудников магазина.

Сопровождающая его брюнетка завертела головой – видимо, отыскивая кого-то, кто откроет двери перед ее шефом. Никого не найдя, она собралась уже сделать это сама, но в эту секунду двери открылись, как будто усовестившись. Мужчина с папкой уверенно двинулся вперед, и тут его едва не сбил с ног магазинный грузчик с ящиком наперевес.

– Это что?! – возмущенно рявкнул человек с папкой на грузчика. – Это кто?! Это куда?!

– Да, это вы куда идете? Борис Борисович вас спрашивает! – присоединилась к шефу брюнетка и ткнула в грузчика наманикюренным пальцем: – Вы!

Грузчик от греха попятился и пропустил странную парочку в магазин.

Человек с папкой поправил очки, надулся как индюк, огляделся по сторонам и с начальственным видом обошел помещение. Остановившись перед кассой, он снова огляделся и спросил, ни к кому не обращаясь:

– Где администрация?

Кассирша удивленно хлопала глазами. Перед ней уже скопилась очередь покупателей.

Поскольку ответа не последовало, мужчина с папкой повернулся к своей бойкой спутнице и повторил:

– Ольга Николаевна, я не понимаю, где администрация?

– Одну секундочку, Борис Борисович!

Брюнетка шагнула к растерянной кассирше и спросила строгим голосом:

– Вы разве не слышите – Борис Борисович хочет видеть администрацию!

– Сейчас! – Опомнившаяся кассирша потянулась к телефону внутренней связи и испуганно пролепетала:

– Римма Романовна, тут какие-то пришли, администрацией интересуются... нет, вроде не пожарные... да, вроде из начальства...

– Меня когда-нибудь обслужат? – возмущенно проговорила женщина лет шестидесяти с огненно-рыжей башней на голове, которая стояла перед кассой во главе очереди.

– Дама, вы видите – у нас проверка! – огрызнулась кассирша, вешая телефонную трубку.

– Безобразие! – продолжала возмущаться покупательница. – Меня ваши проверки не касаются! Отпустите меня, а потом проверяйтесь сколько хотите!

Из глубины магазина показалась приземистая женщина в лиловом пиджаке с маленькими пронзительными глазками, которые, как у хамелеона, смотрели одновременно во все стороны. Вся она была обвешана золотыми изделиями, как будто рекламировала ювелирный магазин. От обилия золота вокруг нее распространялось легкое мерцание, как вокруг новогодней елки или пульта управления инопланетного космического корабля в фантастическом фильме.

– Кто меня спрашивал? – осведомилась мерцающая дама, остановившись перед посетителями и пытаясь по внешнему виду определить степень их опасности.

– Вас спрашивал Борис Борисович! – с почтительным придыханием сообщила шустрая брюнетка.

– Да, конкретно я интересовался, кто отвечает за все это безобразие! – пророкотал человек с папкой, сверху вниз взглянув на мерцающую Римму Романовну.

Но Римма Романовна была не так проста и не поддавалась на внушительную внешность. Она была тертым калачом, прожженным администратором, как говорится, съела не одну собаку и прошла сотни всевозможных проверок – от пожарного надзора до налоговой полиции и от санитарной инспекции до общества защиты прав потребителей.

– Извиняюсь, вы конкретно какую организацию представляете? – осведомилась она вежливо, но твердо.

Видимо, и у нее, и у загадочного Бориса Борисовича слово «конкретно» было одно из самых любимых. По крайней мере редкая их фраза без него обходилась.

– Я конкретно представляю комиссию по защите русского языка! – заявил таинственный посетитель, гордо закинув голову, отчего его сходство с индюком стало еще более заметным.

– Что?! – переспросила Римма Романовна с удивлением, переходящим в искреннюю радость. – Так мы-то при чем? Вы вывеску нашу заметили? У нас тут конкретно продовольственный магазин, а не гимназия! Вам, наверное, школа нужна, так это напротив, через дорогу!

– Вы из меня, пожалуйста, не делайте этого... барана! – запыхтел Борис Борисович. – Я ничего не путаю! У меня на руках имеется предписание о проверке конкретно вашего магазина... в духе последних указаний... Ольга Николаевна, прошу!

Шустрая брюнетка выхватила у него коричневую папку, ловко расстегнула ее и вытащила на свет божий стопку машинописных листов, украшенных несколькими печатями.

– Позвольте... – проговорила упорная Римма Романовна и попыталась завладеть листками. Однако ловкая брюнетка в руки ей листки не отдала, а позволила только прочесть грозный заголовок и еще одну страницу – там, где было черным по белому напечатано название магазина – «Ломаный грош».

– Видите – среди объектов проверки назван конкретно ваш магазин! – торжествующим голосом заявил Борис Борисович. – Надеюсь, вам все понятно?

– Объясните, – Римма Романовна несколько понизила голос, но не спешила сдавать позиции. – Объясните, с каких пор и по какой причине продовольственные магазины проверяют на предмет этой самой... защиты русского языка? Мы же не образовательное учреждение и не средство массовой информации?

– Что вы такое говорите? – прогрохотал Борис Борисович, еще больше раздувшись. – Да ваш магазин каждый день посещают сотни людей! А если сосчитать все магазины вашей сети – получатся тысячи и даже десятки тысяч! А если взять все продовольственные магазины города – это уже миллионы! А если в масштабах страны... Так что воспитательное значение продовольственного магазина гораздо больше, чем у какой-нибудь школы или газеты! У какого средства массовой информации такая огромная аудитория?

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и продолжил с еще большим возмущением:

– И что видят конкретно в вашем магазине сотни покупателей? Чему учат их ваши вывески и ценники? Куда ни ткни – одни иностранные слова! Вот, например, у вас на пиджаке табличка – администратор! А у той женщины – и того хуже: кассир-контролер! Это что, по-вашему, патриотично?