Контрудар из будущего. Время, вперед! - Алексей Махров

Драгуны не полезли в открытые ворота, которые практически никто не защищал – военспецы из добровольцев-«бетамирян» очень хорошо учили своих подопечных и сумели донести даже до самых лихих и безбашенных офицеров, что в хитросплетении узких городских улочек преимущество в автоматическом оружии сведется к нулю. Поэтому драгунский полк спокойно продолжил обустройство позиций напротив воротной башни, дожидаясь подхода пехоты и артиллерии.

Вскоре подошла пехота – 3-й Ударный полк, гвардия новой русской армии. С ними прибыл командующий Восточной группой Журавлев. Петр, проведя командирскую рекогносцировку, решил начать штурм утром следующего дня, а остаток текущего посвятить артподготовке.

Огонь открыли немедленно – две батареи 76-миллиметровых пушек принялись неторопливо разрушать городскую стену. Она, естественно, не была рассчитана на сопротивление фугасным снарядам из двадцатого века и очень быстро, всего за пару часов, оказалась разрушенной до основания. Постепенно к гремящему концерту добавлялись свежие нотки – подходили новые батареи и прямо с марша присоединялись к общему веселью. Под вечер, когда к Азову прибыли две батареи 152-миллиметровых гаубиц из РГК, часть города уже лежала в руинах. Но гаубицы сумели отличиться почти сразу – взрывы сорокакилограммовых шестидюймовых снарядов превращали в щебенку целые кварталы.

Вот тут туркам стало окончательно ясно, что Азак не удержать. Причем горожане прекрасно знали, что в случае захвата им всем не поздоровится – до них дошли слухи, как поступали с работорговцами в городах Крыма. А в Азове торговлей живым товаром и людоловством занималось практически все. Город являлся главным, после Кафы, невольничьим рынком Северного Причерноморья. Достаточно упомянуть, что в реальной истории взявшие штурмом в 1637 году Азов запорожские и донские казаки перебили за участие в этом прибыльном «бизнесе» все мусульманское население. Христиан – армян и греков – тогда не тронули, хотя среди них тоже хватало работорговцев.

Под грохот канонады зажиточные горожане бросились в порт. Туда же начали стягиваться остатки турецкого гарнизона. Судов в порту явно не хватало на всех, и на пирсах немедленно завязались потасовки, где преимущество было на стороне профессиональных воинов. Никто и не подозревал, что попытка бегства заранее обречена на неудачу – в пяти милях от Азова патрулировали корветы «Молниеносный» и «Бешеный», а на рассвете должны подойти главные силы русского флота.

Однако беглецам не повезло сразу – после сообщения авиаразведчика о скоплении в порту живой силы гаубицы перенесли огонь туда. Через пять минут живых на пирсах не осталось.

Орудия, с тремя часовыми перерывами, били всю ночь. Наутро русским даже не понадобилось штурмовать город – они, разбившись на небольшие отряды, спокойно перелезли сразу в нескольких местах через низкий щебеночный вал, оставшийся от стены, и приступили к планомерной зачистке развалин. Каких-то больших проблем за весь день так и не возникло – всего три раза вспыхивали небольшие перестрелки с чудом уцелевшими защитниками. Но это даже агонией не назовешь – просто мелкие конвульсии. Азов пал.

Передовые части Западной группы вышли к Перекопу в полдень восемнадцатого августа. Михайло Скопин-Шуйский скрупулезно придерживался графика движения. И это несмотря на постоянные небольшие стычки с недобитыми ногаями. Правда, считать эти столкновения нормальными боями не рискнет и завзятый милитарист – ну что могли противопоставить русским разведывательным отрядам, состоящим из тридцати вооруженных винтовками и ручными пулеметами улан или драгун, простые степные пастухи? Плохонькие охотничьи луки да кривые копья. Ни доспехов, ни шлемов, ни даже завалящей сабельки ногаи не имели. Все их воины ушли с Корбан-гиреем на Русь еще весной. Да так и сгинули под пулеметами где-то под Белгородом.

Приближение русских застало турецкий гарнизон Перекопа врасплох. Ворота Ор-Капу едва успели захлопнуть перед самым носом разведроты драгун. Широкий ров был абсолютно сухим, пушки на вал не выкачены. Командир 1-го Драгунского полка, подошедшего через час после разведчиков, оценил обстановку и после кратковременной артподготовки повел своих солдат на приступ. Им удалось оседлать стену и захватить одну из башен. Турки, собравшись с силами, контратаковали. Их сметали пулеметным огнем, но янычары продолжали упорно лезть. На стене завязалась рукопашная схватка. Ветераны 1-го Драгунского стойко отбили все атаки и сами перешли в наступление. Их вскоре поддержали солдаты 3-го Драгунского, а еще через два часа подоспели 1-й и 2-й Ударные полки.

Наступившая темнота не остановила сражения. Русские действовали четко и слаженно, шаг за шагом выбивая противника. Вскоре земляной вал оказался захвачен по всей своей восьмикилометровой длине, из последних сил держалась только крепость. Да и то – больше по причине нежелания русских командиров гробить людей на штурме стен. Проще дождаться подхода артиллерии и раскатать цитадель по камушку.

Незадолго до полуночи к Перекопу подошел сам воевода с основными силами. Михайло, узнав от вестовых об идущем бое, ускорил марш. Ему страстно хотелось одержать быструю, но бескровную победу, чтобы хоть немного сравняться славой с покорителями Кафы и Азова Ушаковым и Журавлевым. И в этом стремлении его поддерживало все войско – от офицеров до рядовых. Поэтому на приступ Ор-Капы русские пошли прямо с марша. Все успевшие подтянуться пушки и минометы провели короткий мощный артналет. Понеся большие потери, янычары и топчи стали разбегаться, не слушая своих командиров. Удар измотанных переходом, но горящих желанием побыстрее схватиться с врагом полков завершил разгром.

На рассвете ворота Ор-Капу, через которые русские до сих пор проходили только рабами, распахнулись. В полном порядке, с развернутыми знаменами через них потекли колонны русских войск.

За Перекопом снова пошли выжженные солнцем степи. Подразделения группы развернулись фронтом шириной пятнадцать километров. Полки построились в батальонные каре.

Тем временем войска Восточной группы начали грузиться на корабли Нового флота и захваченные в Азове транспортники, чтобы пересечь Азовское море. На перевозку пятнадцати тысяч человек и сорока восьми орудий понадобилось три рейса. Высаживалась Восточная группа в Керчи.

Через три дня, двадцать второго августа, обе группы соединились под Карасубазаром[18]. И, разрушив город до основания, совместно двинулись на юго-запад, растянувшись по степи широким бреднем.

Очень скоро татары поняли, что наступают их последние дни – уж очень страшно выглядело с виду неторопливое, планомерное наступление. Чувствовалось, что эта армия пришла навсегда. И в самое ближайшее время русские отомстят за все годы набегов, грабежей, убийств и насилия. За сотни тысяч убитых и уведенных в полон.

Противопоставить накатывающемуся стальному валу было практически нечего. Цвет и гордость крымчаков – ханская гвардия полностью полегла еще в мае при взятии Бахчисарая уланским полком. Мужчин-воинов в чамбулах осталось едва с четверть – остальные сложили головы тремя месяцами ранее. Всего татары могли выставить шестьдесят-семьдесят тысяч бойцов, а после проведения тотальной мобилизации, загребая «под ружье» стариков и мальчиков, – сто пятьдесят – двести тысяч человек. Центрального управления нет – султан так и не успел прислать им нового хана.

И что остается делать? Выходы в причерноморские степи перекрыты страшными русскими, города на побережье захвачены. Скрыться в горах? И долго там просидишь? Пастбища невелики, и большие овечьи отары не прокормят. А кончатся бараны – кончатся и люди. Ибо им останется питаться землей и камнями. Татарские чамбулы начали стихийно стягиваться к Ак-Мечети[19], религиозному центру Крыма. Постоянная авиаразведка докладывала русскому командованию, что оценивает общую численность в триста-четыреста тысяч человек. И это количество беспрестанно увеличивалось.

Собравшиеся на курултай мурзы совещались два дня, благо враги не торопились. В результате долгих переговоров, изредка переходящих в драки, предводители решились дать захватчикам бой. Последний и решительный, так как все равно деваться-то некуда!

Собрали всех, кто мог держаться в седле – седобородых и безусых. Русскому командованию группирование сил врага играло на руку – не надо будет потом гоняться по всему полуострову за мелкими отрядами. Утром двадцатого августа Скопину-Шуйскому поступила очередная радиограмма из Грозного. Авиаразведка доложила о приближении огромнейшей татарской орды. Численность противника оценивалась в сто двадцать – сто пятьдесят тысяч. Эту информацию через час подтвердили вестовые, присланные драгунскими разъездами. А еще через три часа Михайло собственными глазами увидел на горизонте столб пыли, больше напоминающий приближающийся самум[20].