Дело гангстера боится - Дарья Калинина

– И вы ему дадите?

– Ну, сосед ведь, – смутилась бабка. – Как не дать?

– А он вам возвращает?

– Да, насчет этого у нас с ним строго договор поставлен. Пока прежний долг не вернет, новой суммы от меня не получит.

– Скажите, а кроме вас, ему кто-нибудь денег одолжить может?

– Возможно. Хотя прочие жильцы Георгия побаиваются. Предпочитают с ним лишний раз дела не иметь.

– Вы ему тоже ничего не одалживайте. Я сама ему одолжу.

– Ты?

– Мне с ним поговорить надо, а тут и повод для знакомства найдется.

Бабка пожала плечами.

– Ну, воля твоя. Только если ты с ним насчет Валерии говорить собралась, то зря, ничего, кроме ругани, ты от Гоши не услышишь. После того раза, как Валерия тут появилась да пальцы перед ним начала гнуть, Гошка про нее иначе как матерно и не выражается.

Это было уже вдвойне интересно. Теперь Кира просто не сомневалась, что с мужем Валерии ей необходимо пообщаться. Дождавшись, пока мужик уйдет в другой конец огромной квартиры, Кира потихоньку выскользнула из комнаты старухи и шмыгнула за дверь. Она слышала, что никто во всей квартире не торопится открыть мужику. Репутация у Георгия была настолько дурной, что люди просто не хотели с ним связываться.

Заскочив в ближайший магазинчик, торгующий спиртным, Кира приобрела две бутылки пива и, немного поколебавшись, купила еще и бутылку водки. Неизвестно ведь, как у них пойдет разговор. Надо быть во всеоружии.

Вернувшись, Кира снова позвонила в дверь. На сей раз она не колебалась, нажала на первую же кнопку, и дверь распахнулась. Так и не нашедший ни денег, ни выпивки Георгий был страшно зол и готов поскандалить с любым, кто появится в дверях его квартиры.

Увидев мужа Валерии, Кира едва удержалась, чтобы не ахнуть. Вид у мужика был жуткий. Весь опухший, с красными налитыми кровью глазами, с встопорщенными черными и жесткими волосами, он производил отталкивающее впечатление и сам по себе. А уж если добавить до кучи грязную майку, всю заляпанную какими-то жирными пятнами, и запах перегара, то картина вообще получалась ни сесть ни встать.

При виде незнакомки Георгий недолго колебался. Ему было без разницы, на кого наорать. Кира прочитала это намерение в его глазах, но не дала мужику и рта открыть:

– Георгий Рыбаков – это ведь вы? – утвердительно произнесла она.

– Ну… допустим, я. И че?

– У меня к вам дело, касающееся вашей жены.

– Кого?

Глаза Георгия налились кровью еще больше. И Кира даже испугалась, как бы он прямо сразу на нее не набросился. И поэтому она поспешно произнесла:

– Помянуть бы надо… покойницу.

И вытащила из-за спины руку с зажатыми в ней бутылками с пивом. Пиво Георгия заинтересовало. Он даже передумал орать на Киру и кивнул головой:

– Помянуть – это можно. А кого?

– Так жену вашу – Валерию.

– Валерка тапки откинула? – неожиданно захохотал Георгий на всю квартиру, выставив круглый крепкий живот. – Да ты что? Шутишь со мной, что ли, пигалица? Так я тебя за такие шутки одним пальцем…

И он впрямь потянул к Кире свои давно не мытые руки с черными пальцами. Кире пришлось проворно отпрыгнуть в сторону. А вместе с ней отпрыгнуло и пиво. Георгий, кажется, сделал правильный вывод, потому что гнаться за Кирой не стал и вполне миролюбиво произнес:

– Ты кто такая?

– Мы с вашей женой вместе работали.

– А-а-а… Тоже прислуга. И что ты от меня хочешь, прислуга?

До чего же неприятный тип! Сам-то ведь, судя по состоянию ногтей на руках и ногах, тоже не из графьев.

– Вы ведь с вашей женой были не в очень хороших отношениях?

– С Валеркой-то? А чего мне ее любить? Столько лет носа ко мне не казала, а тут вдруг заявилась. И знаешь, чего она удумала? Из родных метров выписать меня захотела! Дескать, она справки наводила в жилконторе, точно знает, что я за квартиру не плачу, должник. Вот меня и надо за долги выписать, а комнату ей оставить целиком. Она, дескать, теперь богатая дама. Старик, у которого она служила, ей кучу денег оставил. Так она мои долги выплатит, и метры все ей достанутся. Все равно она тут прописана и права имеет.

– А вы, конечно, против такого расклада были?

– Еще бы! Комнату эту еще бате моему от завода дали. И чтобы я ее какой-то бабе отдал? Не бывать этому, покуда я жив! Да и помру, уж найду способ, чтобы не дать стерве пенаты мои родные захапать!

Надо сказать, что «пенаты» производили удручающее впечатление своей запущенностью. Ремонт тут не делался со времен вселения в эту квартиру бати самого Георгия. Обои были покрыты таким толстым слоем жира и пятен, что их первоначальный рисунок с трудом угадывался. Мебель вся была ветхая, побитая и поцарапанная. Даже люстры на потолке не имелось. Вместо нее сверху свисала лампочка на голом проводе. А сам потолок выглядел так, словно по нему велась прицельная артиллерийская пальба.

И за эти метры между бывшими супругами велась борьба? Кире стало смешно и грустно одновременно. До чего же низко могут пасть люди, если даже такое жалкое жилье становится для них предметом вожделения. Но вслух она лишь произнесла:

– Значит, вы не отрицаете, что у вас был повод желать смерти вашей бывшей жене?

– Валерке? Смерти? Ну, рад я, что она померла, не скрою. А ты это к чему спрашиваешь?

К этому времени Кира уже вполне освоилась в комнате Георгия, которого соседи иначе как Иродом и не называли. Но теперь девушка сочла, что пришло время «беленькой». Она выставила бутылку на стол, чем вызвала горячее одобрение со стороны Георгия.

– Ну, помянем женушку мою. А то как-то не по-христиански поминать и вдруг пивом. Водкой оно сподручнее. А от чего она померла?

– Ночью ее кто-то столкнул с лестницы.

Рука Георгия с зажатой в ней рюмкой медленно вернулась обратно на стол. А сам мужик, явно передумав пить, нехорошо глянул на Киру.

– Так ты что это?.. Намекаешь, что я Валерку на тот свет спровадил?

– Я этого не говорила. Но у вас есть алиби на прошлую ночь?

Ох, не следовало ей этого говорить. Георгия как подменили. Он вскочил на ноги, потрясая огромными кулаками над головой. Черные глаза его бешено сверкали. А сам он был до того страшен, что Кира мигом поверила во все те ужасы, которые рассказывали про этого человека.

– Алиби тебе! – орал он на Киру. – Ах ты, сука ментовская! Обломись ты, есть у меня алиби! Всю ночь вчера у Аньки-стрелочницы гудели. Все наши там были. Все они тебе подтвердят мое алиби. Вали, проверяй! В семнадцатой квартире Анька живет!

Искушать судьбу и далее Кира не захотела. Быстро подхватилась и исчезла, пока Георгий не приступил к открытым военным действиям против нее. Судя по возгласу, он принял ее за работника полиции. Наверное, это и спасло Киру от телесных повреждений. Нападать на сотрудника органов Георгий, несмотря на буйство своего нрава, все же поостерегся. А иначе не миновать Кире нового украшения в виде фингала под глазом.

Анька из семнадцатой квартиры алиби Георгия подтвердила.

– Был он у меня! – пьяно покачиваясь, кивнула она. – Гошка… ик! Как же, помню, был! Ик! У меня все бывают, потому что я женщина приятная внешне и располагающая к общению.

Но у Киры все равно остались сомнения. Анька выглядела так, словно не очень-то хорошо понимала, какой сейчас год и что происходит вокруг. Это была совсем опустившаяся синячка, жившая в помещении бывшей дворницкой. Веселье тут шло без перерыва. У Аньки и сейчас на полу храпели двое ее «гостей».

Возможно, Георгий был у нее не в эту ночь, а в какую-нибудь другую. Или побыл немного, а потом ушел. Или, наоборот, сначала сделал свое черное дело, а потом заявился к Аньке, зарабатывать себе алиби. Добраться до дома господина Терентьева, убить свою бывшую жену, а потом вернуться назад и продолжить пьянствовать в обществе боевой подруги и ее компаньонов было вполне возможно.

Так что Кира твердо решила, что сейчас не будет больше искушать судьбу, а поедет назад к Чижиковым. И максимально дотошно осмотрит весь дом и особенно первый этаж на предмет незаконного ночного проникновения. Если полиция ленится заняться этим, то она, Кира, готова взять миссию на себя.

Пока Кира знакомилась с бывшим мужем Валерии, Леся уже въехала в дом семьи Ерофеевых. Правда, пока что всего лишь на правах прислуги, но как знать… Истории известно немало примеров, когда совсем простые женщины достигали невиданных высот и даже садились на трон. Взять хотя бы нашу императрицу Екатерину Первую.

А у Леси ситуация была куда как лучше. Она сама девушка и с приданым, и с воспитанием. И Миша отнюдь не император. Так что пропасть между ними была существенно уже. Да и роль прислуги Лесе приходилось исполнять в связи с затеянным девушками расследованием. А когда она сбросит свою маску, тогда…

Ну тут возможны были самые разные варианты. От восхищенного изумления и немедленного предложения руки и сердца до быстрого и решительного изгнания самозванки из дома.

Но Леся по натуре своей была безудержной оптимисткой, и первый вариант, разумеется, казался ей более вероятным.