Воздушная кукуруза - Ульяна Жигалова

— Так, выходи. Иди, ищи лопату. Где-нибудь в сараях должна быть, — отправила она Павла.

Павел с готовностью кинулся через бурьян к усадьбе, такой трясущийся он был противен Карине. Она ждала его минут тридцать, потом пошла искать. Нашла сидящим на земле за сараем, рядом с лужей рвоты. Подошла, помогла встать и отхлестала его по лицу.

— Соберись, тряпка! Лучше бы я милицию вызвала! — её тоже трясло, но расслабляться было нельзя, вдруг кто-то случайно поедет мимо, и увидит их с трупом?

Павел после трепки немного пришел в себя. Заглянул в сарай, сходил в дом, но ничего не нашел. Карина сидела на высокой крышке погреба, и злилась. Потом до нее дошло, что под ней есть подземная часть погреба, и девушку можно похоронить там. Она побежала за Павлом, заставила его открыть крышку и осмотреть подвал. Помещение было полузасыпанным, стены и потолок гнилыми, и лезть туда было опасно. Это и к лучшему, решила Карина, сбросить тело, подвал обрушится и похоронит девушку.

Вместе они принесли тело, уже не делая вид, что она жива, сбросили ее в горловину подвала. Только сейчас Карина увидела ее лицо — молоденькая, светленькая, брови вразлет, носик курносый, дитя совсем. Они даже глаза ей не закрыли, она так и смотрела в небо огромными серыми глазами. Тело упало на пол, потом Павел какой-то железкой сверху крушил гнилые стены подвала, она бросала обломки досок, мусор и рвала бурьян. Вскоре часть горловины обрушилась и тела не стало видно. Сверху они натаскали веток и хлама, разбитый бочонок, кусок шифера, тряпки. Посмотрели вокруг, как будто стадо слонов все вытоптало. Оставалось надеяться, что по заброшенной деревне никто не ездит.

Преступники еще пять минут постояли рядом, потом бегом вернулись в машину и уехали. Возвращаться в город не хотелось, да и опасно, одежда и руки грязные, ногти сорванные, лица бледные и мокрые от страха. Подумав, отправились на старую дачу родителей Карины. Там молча напились самогоном, купленным в деревне, закусывая его одним куском черствого хлеба на двоих. Улеглись в одной комнате, отвернулись друг от друга и молчали, каждый делал вид что спит. Алкоголь все-таки справился, вскоре они уснули по-настоящему. Карине всю ночь снились открытые глаза девушки, а Павел вздрагивал и просыпался.

Они не знали, что свидетелем их захоронения был бомж Генка ржавый. Он спал на чердаке этого дома, и очень хорошо все рассмотрел, и решил пощипать богатеев. Машинка-то у девицы приметная, красная иномарка, да и номер легко запомнить — С606СУ, буквы складывались в грубое «ссу», только цифры запомнить. Да и девица не обычная, тоненькая красотка, каштановая коса до пояса, фифа такая явно на виду в городе. Мужика он совсем не рассмотрел, тот все сутулился и жался, как цуцик.

… — И он выполнил её требование, женился на Карине, акции переписал. Потом стал пропадать из дома, на месяц, на два. Наркотики, пьянка. Первое время он не убивал, все с призраком разговаривал. Лечился от наркоты, бомжевал, там всего было до черта. Потом стал убивать. Придумал себе оправдание, он спасал ангелов от грехопадения, от разврата. Такой вот спаситель, тварь. А наша принцесска жила на его деньги и в ус не дула.

Когда первая часть дневника была прослушана, возникли вопросы к жене Григорьева, нашей Карине. Та отпиралась как могла, тогда ей дали послушать запись. Только после этого она сникла, и призналась, что так и было. На суде ей задавали вопросы, но она такой бедняжкой выступила. Её спрашивают:

— Вы отдаете себе отчет, что стали соучастницей убийства? Когда к вам приходил следователь Тарасов, и спрашивал вас об этой девушке, вашего мужа уже не было, но вы все равно не сказали правду?

— У меня ребенок, я должна думать о дочери, зачем ей этот позор? Я не знала, что муж уехал совсем, боялась что вернется.

— Это же тоже чьи-то дочери, и если бы вы не помогли своему мужу избежать наказания, они были бы живы и сейчас! — Она плачет, слезки в три ручья, и молчит, глазки свои робко так на судью подымет, и прям, будто вся в отчаянии.

— Слушай, с этой все понятно. А Лялька-то почему убежала, она что, тоже была в курсе? — Никоненко болтал в руке давно нагревшийся коньяк, нюхал его, и похоже совсем забыл о выпивке.

— Я сам в шоке. Эта, моя бывшая любовь, аж тошнит теперь от её голубых глазок. Она со своим молодым любовником что-то где-то увидела, и шантажировала Павла. И что вы думаете? Она тоже его ужасно боялась, какое было представление в суде — бледненькая, без грима, губки дрожат, слезы на ресницах висят. Судья чуть лично ей не побежал слезы вытирать, даже прокурора проняло. Тоже ушла от наказания. И после суда она мне все сама рассказала, цинично и спокойно, у этой стервы нервы железные, только вид дрожащей лани.

Глава 28. Аленка. Июнь 2000 года

Аленка не любила сына, совсем. Он тяготил её, и она предпочла бы, чтобы он жил с отцом, но увы… Сынок отвечал тем же, прямо требовал с неё денег, поскольку считал доход от сдачи квартиры своим.

Ванька рано понял, чего стоит его мамаша. Что отец не родной, и отчиму он не нужен — тоже. Поэтому он проводил время во дворе, и уже в семь лет крутился возле взрослых парней, которые гоняли на мотоциклах, крутился среди них в роли «подай-принеси». Часто краденые деньги он спускал в компании байкеров, пытаясь подкупить их спиртным, чтобы стать своим в доску.

Была у него еще одна мыслишка. Он хотел найти своего родного отца. Ведь должен же быть у него отец? Осторожно и внимательно прислушиваясь, он понял, что мать была любовницей дяди Павла. Этого Павла он неплохо знал, видел еще маленьким, помнил его жену. Просто прийти к Павлу и сказать, что ты мой отец, он не хотел. Потому следил за ним, так от скуки. И знал о нём почти все. Был возле загородного дома, у работы, видел, как тот уезжал за город в конце недели, и не появлялся до понедельника.

Иногда он видел, как папашка едет в машине с молодыми девицами. Однажды он рассказал матери, что знает кто его родной отец, что папаша небедный, вон девок на машине катает, а ему, родному сыну не помогает. Алёна сначала ругалась, а потом подумала