Любовь, юмор, море, принц, конь (СИ) - Титова Светлана

Дужка отчетливо хрустнула, доктор досадливо сплюнул кусок пластика и напялил очки обратно на нос. Павел фыркнул, потер ладонью шею, выражая свое мнение на утверждение китайца.

— Чем могу помочь? — кивнул доктор на диванчик напротив стола.

Я нервно огляделась, пристроив пятую точку на оббитый искусственной кожей диван. Рудин уселся рядом, разглядывая кабинет со шкафами, где рядочками стояли книги, дипломами на стенах, зарешеченным окном и геранью на подоконнике.

— Доктор… Чанг, — Рудин прочитал имя на бейджике, — мне нужны сведения. Я заплачу.

Понимающе фыркнула. Рудин вытянул из кармана купюру в пятьдесят американских долларов и положил на стол.

Док быстро накрыл бумажку ладонью, и она исчезла в кармане его халата. Он откинулся на спинку кресла и с большим интересом посмотрел в нашу сторону.

— Так, мою проблему решили. Теперь послушаем вашу, — радостно улыбнулся ожидающему боссу.

— Вы нас не помните, доктор? — улыбнулся Рудин.

— Вас — это кого? — доктор пожевал губами, разглядывая босса, бросив беглый взгляд на меня.

— Меня и мою Анну, — Павел кивнул головой в мою сторону.

— Так, так… — протянул эскулап по-английски, сдернул очки и вновь сунул дужку в рот, — интересный случай. У вас раздвоение личности. Это отлично!

— Отлично? Что хорошего в раздвоении личности? — вскинул бровь Рудин.

— Для вас ничего, — снял и снова надел очки доктор. — А мне заплатят оба.

Мы с Рудиным молча переглянулись, не понимая, что происходит. Дежурный терапевт вел себя странно для врача.

— По-моему, это не терапевт, — с сомнением произнесла я, оглядывая кабинет, мало похожий на приемную терапевта.

— По-моему, это не та больница… — поддержал босс, прищуриваясь и вчитываясь в шрифт диплома.

— По-моему, вам лучше оставлять ваши проблемы за дверью, когда возвращаетесь домой, — подхватил наш диалог доктор, качая головой.

— К сожалению, док, жена и теща не хотят ночевать на улице, — с деланной печалью в голосе произнес Рудин.

Доктор хмыкнул и склонился над толстой тетрадью, застрочив карандашом, бормоча:

— Пациент социализирован, но страдает раздвоением личности. Имеет воображаемого друга. Девушку, — он почесал переносицу, взъерошил и без того торчащие в разные стороны волосы и записал, задумчиво пробормотав:- Дело в том, что я ее тоже вижу. Красивая, белая шатенка. Голая… почти. Весьма и весьма секси. Жаль, что воображаемая… Надо бы себе дозу галоперидола увеличить.

Я подтянула топик и расправила волосы на груди, понимая, что в таком крайне развратном виде в Гонконге даже проститутки не появляются. Особенно днем.

— Так вам надо сначала себя вылечить! — возмутился Рудин.

— Не могу, я очень дорого беру, — возразил док, и уставился на меня. — Мне не по карману личный психиатр.

Он диковато улыбнулся, в ряду верхних зубов не хватало переднего зуба. Глаза разъехались в разные стороны. За сильно увеличивающими стеклами криво сидящих очков смотрелось жутко. Он удивленно хмыкнул и присвистнул, глядя в сторону босса. Предчувствуя худшее, повернулась.

У Рудина свалился халат, и цепочка от наручников блеснула в свете ламп.

— С этим могу помочь, — ткнул пальцем док в наручники, у меня есть ключик.

Он поднялся и направился к шкафу, отпер щеколду, удерживающую дверцы. Рудин нервно кашлянул. Я обмерла, разглядывая арсенал, которому бы позавидовал самый изощренный садист и самый укомплектованный секс-шоп. Глаза разбегались от разнообразия приспособлений и их пугающих размеров.

Зачем все это в терапевтическом кабинете? Это же не травматология… и не хирургия…

Без стука открылась дверь, и через порог вполз молодой мужчина в синем форменном комбинезоне и кепке, зажав в зубах и руках кучу всего. За ним что-то волочилось и шуршало по полу. Он, молча глянув на нас, активно пополз в угол. Я захлопала глазами, не понимая, что мог потерять тут этот человек. Доктор при виде гостя лучезарно просиял, забыл про нас и бросился к нему.

— Ой, кто это к нам приполз? Это змейка? — хрюкая от смеха, перевел мне Павел в ответ на мой недоуменный взгляд.

Всплеснул руками док, поправив сползшие на кончик носа очки, следя за вытирающим коленями пол гостем. Мужчина что-то невнятно промычал и отрицательно потряс головой, пытаясь обогнуть доктора и добраться до нужного ему угла.

— Так это, наверно, черепашка к нам пожаловала? Заползай, черепашка, в кресло и расскажи про себя, — заворковал мужчина, опускаясь на колени и двигаясь рядом с ползущим.

Не снижая скорости, мужчина зло глянул на доктора и мотнул головой.

— Так может ты червячок? — не унимался док, присев прямо перед ним.

Прибывший остановился, зло выплюнул зажатые в зубах провода и прохрипел, утирая пот со лба тыльной стороной ладони:

— Я тебе уже который раз говорю, электрик я, мы кабель прокладываем! Вот же… от вас поступило заявление на клинику психологической помощи!

Переведя дословно сказанное, босс тихо присвистнул, выражая наше общее мнение. Не дожидаясь конца разговора двоих китайцев, мы с Рудиным выскользнули из кабинета и тихо прикрыли дверь. Очутившись в коридоре, не выдержала и прыснула, не понимая, как могла перепутать больницы и вместо поликлиники зайти к мозгоправам.

И почему нет охраны на входе?

Рудин поддержал меня, от стыда прикрыв ладонью лицо. У стены в ожидании приема сидело двое мужчин, поодаль от них нервно озиралась женщина. Ближний к двери китаец одобряюще присвистнул и погладил себя по ширинке, сидящий за ним облизнулся на Рудина, строя шатену накрашенные глазки, женщина осуждающе покосилась в мою сторону. Оглядев очередь, босс глубокомысленно изрек:

— За каждым «великим» мужчиной, стоит «великая» женщина… это очередь к психиатру.

Глава 36

— Да, я вас помню, — на английском чисто произнес молодой темноволосый мужчина в белом халате, — сам накладывал швы. Сутки тому. Все отлично зажило. Вас что-то беспокоит? Если что-то срочное, то говорите сразу. Времени нет. Сегодня авария в центре, в мое дежурство. Столько пациентов. Большинство безнадежны, как этот.

Он присел на каталку, рядом с прикрытым простыней телом, стоящую в длинном коридоре, по которому сновали люди в медицинской одежде. Облокотился на покойного, ухватил Рудина за подбородок и, поворачивая в разные стороны, полюбовался своей работой.

— Откуда меня доставили, доктор? Я был в сознании? Эта девушка была со мной? — Рудин продолжал допрашивать врача.

— В сознании, но мало что соображал, словно под кайфом, — кивнул мужчина, перевел взгляд на меня, оценивающе прошелся по фигуре. — И этот трофей был с тобой. Ты же ее нес на плече. Она была в отключке. Тоже что-то приняла… Завязывай с этим, девочка.

Темные глаза строго и осуждающе посмотрели в мои. Прямо как ба, когда я твердо отказалась от второй добавки. Сидящий напротив мужчина казался ненамного старше меня, вчерашний интерн.

Но у них тут на Востоке всегда так. Выглядят как подростки, а мудрости на столетнего старца хватит. Он зашел в палату и остановился около безмятежно спящего пациента, проверяя записи истории болезни. Со своего места поднялась сиделка.

— Ну как дела у моего любимого пациента? Ни одной жалобы за месяц, — он любовно глянул на спящего мужчину.

— Нормально, доктор, — поджала губы сиделка, — он по-прежнему в коме.

Рудин, сдерживаясь, хрюкал в кулак, в полголоса переводя мне разговор с китайского. Кивнув женщине, довольный эскулап теплый взгляд на пациента и вымелся наружу. Мы последовали за ним. По коридору быстро шагал пожилой мужчина в белом халате, гневно хмуря брови. Заметив труп на каталке, остановился и, вычленив среди нас своего сотрудника, строго произнес:

— Почему тело не в морге?

— Так у меня там встал…

— Это бывает, — хмыкнул врач, с интересом вглядевшись в доктора.

— Вы не так поняли. Мертвец ожил, — прояснил с жалкой улыбкой врач, пытаясь оправдаться. — Крупная авария на железной дороге. Такой завал сегодня с утра.