Граф Лазарев. Том IV - Вик Флавий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поверить не могу, что Строганов ходил по продажным девушкам. Это с ним как-то не вяжется.
— Скорее по одной девушке на самом деле. — Бордель-маман понизила голос. — Любовь у него тут была.
— Любовь? В борделе⁈
Хозяйка кивнула. Это со Строгановым не только не вязалось, но и не сшивалось, не склеивалось и не скреплялось степлером.
— Послушайте, при знакомстве, если честно, он не показался мне великого ума человеком, — осторожно начал я, — но любовь здесь? За светлыми чувствами ходят, скажем так, в другие места.
— Ну пришел-то он как все. Были у нас в то время знатные клиенты, и немало. То есть и сейчас есть, конечно, — поспешно поправилась маман, не желая ронять престиж заведения. — Привел его по молодости друг какой-то, то ли граф, то ли вообще княжич. Так сказать, попробовать, что значит быть мужчиной. Я тогда тоже молодая была, у прошлой хозяйки на побегушках. В общем, к самой красивой девке его отправили, Катерине. И с тех пор стал Строганов к нам частить, и все время к ней одной. Ну вы ж понимаете?
— Первый опыт, первая любовь? — догадался я.
Маман кивнула.
— Он ее даже хотел забрать отсюда и жениться, но не сложилось. То есть забрать-то забрал, дал ей денег, квартиру снял, чтобы можно было не работать, собрался тайно венчаться, но тут отец его узнал. Представляете, что было?
Я постарался представить. Воображение тут же заполнили матерные слова и летящие в чью-то голову тяжелые предметы.
— В общем, любви не вышло. Папаша запер его дома, а Катеньку услал куда-то с глаз долой. Хорошо еще, что отец порядочным оказался, вроде, не обидел, просто велел убираться. Ну и что не понесла она.
— Бедный Строганов, какая трагедия была, наверное, для романтичного юнца. Мне его даже почти жалко, хотя кого я обманываю. И никто об этом, как я понимаю, не знает?
— Само собой, граф. Его отец постарался замять скандал, а это было так давно…
— Наверное, такой удар будет по его репутации, если правда выйдет на поверхность, — невинно предположил я.
— Да не то слово, старик с ума сойдет. Вы же не собираетесь никому рассказывать? — насторожилась бордель-маман.
— Что вы, конечно нет. Если вдруг кто-нибудь и узнает о его бурном прошлом, но не потому, что я буду об этом болтать, — заверил я.
Технически это было верно. Разговоры — так себе средство массовой информации.
— Спасибо, госпожа, вы мне очень помогли, — поблагодарил я на прощание. — Надеюсь, вашего обаяния хватит, чтобы заставить инспектора ни за что вас не штрафовать. А мне еще нужно кое-что сделать.
Я сел в коляску и приказал гнать домой, предчувствуя отличное развлечение. В голове послышался тихий смутно знакомый голос, наверное, совести, но я заткнул его. Окна им мои не понравились. Строганов у меня еще попляшет.
Вернувшись домой, я тут же поднялся в кабинет и позвонил Ефиму.
— Ты еще на работе?
— Само собой, Ваше Сиятельство.
— И Мартыновы тоже там?
— Кончено, куда ж без них.
— Турчанинов уже ушел? — Не хватало мне только нравоучений от тестя.
— Ушел, час назад как. Помог нам тут с бумагами, такой человек деловой.
— Отлично. — Я потер руки. — Знаешь что, Ефим, я тут подумал, что наш «Турнепс» должен идти в ногу со временем. Поэтому с этой минуты мы открываем рубрику светской хроники. И у меня уже есть материал для первой статьи. Бери ручку и записывай, к завтрашнему утру мы должны отпечатать срочный выпуск.
Глава 16
На следующий день я наконец-то отправился к Поздееву.
Вечером меня наверняка встретит Игорь с порцией новых интересных слухов, и все они будут касаться веселого прошлого Строганова. Кузену я решил не сообщать о своем хулиганстве, так что экстренный выпуск «Турнепса» станет для него сюрпризом. Главное, чтобы сам Строганов не приперся выяснять отношения. Хотя это будет даже забавно.
Я подъехал к воротам усадьбы строго в назначенное время. Из всей троицы Поздеев жил богаче всех и казался, судя по письму, самым адекватным. Конечно, письмо всячески источало вежливую неприязнь, но ведь это и есть адекватная реакция на человека, с которым в прошлом вы чуть не утопили друг друга в фонтане.
У ворот меня встречали, но как-то вяло. Один слуга взял поводья Инцитата, второй повел меня в дом.
— Проходите, Ваше Сиятельство, можете пока подождать в гостиной. Хозяин вас скоро примет.
Ну кто бы сомневался, что Поздеев не упустит случая потомить гостя в ожидании.
— Наверное, он занят чем-то очень важным, — с сарказмом проговорил я.
— Павел Нахимович еще не вернулся домой с прогулки, — ответил слуга.
Вот, значит, как? Павел Нахимович нагло демонстрирует, что я ему настолько неинтересен, что и домой приезжать вовремя необязательно. Но в голосе слуги была какая-то нервозность, которая меня насторожила.
— И когда он соизволит приехать?
— Должен был час назад.
— Меня не волнует, когда он должен был приехать, когда он вернется на самом деле? Сколько обычно длятся это его прогулки?
Конечно, мало шансов, что Поздеев перед отъездом распорядился: «Я приеду к трем, а ты часик помаринуй этого придурка в гостиной» и еще меньше, что мне об этом расскажут, но вдруг.
— Столько, сколько уговорено заранее, Ваше Сиятельство. Хозяин никогда никуда не опаздывает, это не в его правилах.
Слуга теребил в руках платок. Ему было неспокойно. И отнюдь не из-за моего присутствия.
— Ты же не хочешь сказать мне, что твой хозяин пропал?
Слуга замялся.
— Вам нужно просто подождать, наверняка его отвлекло что-то срочное. Я уверен, ничего страшного не случилось.
— Тогда почему ты так нервничаешь?
В моей голове быстро крутились мысли. Если Поздеев влип в неприятности, похоже, придется его из них вытаскивать. Не из дружеской любви и базового человеколюбия, а из практических соображений. Я не для того потратил столько времени и нервов, посещая бывших собутыльников, чтобы последнего из них кто-нибудь пристукнул.
— У твоего хозяина какие-то проблемы? — продолжал допытываться я.
— Не знаю, Ваше Сиятельство. Я человек маленький, — применил слуга коронный аргумент всех маленьких людей, которые очень хотят, чтобы от них отстали. Но я тоже знал толк в коронных аргументах.
— Понимаю. А хочешь стать чуть-чуть побольше? — Я вынул из кошеля серебряную монетку и ловко опустил слуге в карман. — Рассказывай. Сам знаешь, я твоему господину не враг, наоборот, мы в прекрасных отношениях. Ну, как правило, — поправился я. — Если с ним случилась беда, я ему помогу.
Слуга мгновение поколебался, соображая, а не стоит ли моя решимость помочь еще одной монетки. Я сделал грозный вид.
— С утра Павел Нахимович взял своих гвардейцев, — нехотя ответил слуга, как будто это все объясняло.
— Тогда, очевидно, он поехал не цветочки нюхать.
— В окрестностях последнее время стало неспокойно. Бандиты распоясались, нападают на деревни, на торговцев.
Да, это я почувствовал на себе.
— Неделю назад нашего повара ограбили на дороге. Деньги отняли, сапоги сняли, хорошо хоть не убили.
— Я так понимаю, Павла Нахимовича это разозлило.
— Да. Он поклялся, что больше такого не допустит. И вчера вечером ему доложили, где предположительно прячется эта банда.
— Он должен был просто передать это дело полиции, — отметил я. — Незачем вмешиваться самому. — Ехидный внутренний голос тут же вылез и спросил: «А что ж ты сам в свое время так не сделал?»
— Должен. Мы все его отговаривали. Но Павел Нахимович у нас человек горячий. — Слуга произнес это, как культурный синоним слова «тупой». — Решил сам разобраться.
— И куда он поехал? — спросил я.
— На запад. Знаете деревню «Куриная слепота»? Она теперь заброшена. Сначала едете по дороге на Оренбург, километров через пять свернете, будет заросшая дорога. Говорят, там они сидят.
Я не знал, но название запомнил.
Павел Нахимович был явно очень уверен в себе, если планировал быстренько разобраться с разбойниками и вернуться встречать меня к обеду. Но к уверенности должны прилагаться мозги, иначе она не особо помогает. А уверенность в том, что ты сейчас придешь и запросто набьешь морды вооруженным людям, и вовсе может плохо закончиться.
— Съезжу-ка я поищу его. А то, чувствую, наш разговор может вообще не состояться.
— Один? — ужаснулся слуга.
— Разумеется, нет. Со своей гвардией. У меня как раз появился замечательный новый начальник охраны.
Я отошел немного и достал мобис, который, по счастью, нашелся
