КОРМУШКА - Андрей Саргаев

- Ну почему же? Наших вегетарианцев под ружьё поставим.

- Смеёшься? Да они скорее дадут в жо… хм… в монастырь буддистский уйдут, чем в людей стрелять будут, а если и будут, то, скорее всего, нам в спину. Причём вероятность этого варианта - процентов восемьдесят.

- Пари заключать не буду. Посмотрим кто прав.

- Смотри внимательней!

- А я что делаю? - Андрей, стоявший с шестом на носу РТ-300, оглянулся и укоризненно покачал головой. - Неужели ты думаешь, что здесь всё заминировано?

Думаю… да ничего я не думаю, просто предполагаю худший вариант. Согласен, минам в Павлово взяться неоткуда, но что помешает утопить на фарватере баржу с песком? Притащить и утопить. Где возьмут? Да ладно, крупнокалиберных пулемётов в мирном провинциальном городке тоже не должно было быть. Но они есть.

Или, как самое поганое, перегородят Оку плотами, поставленными на якорь. Понятно, что даже протаранив это препятствие, ко дну не пойдём, скорость не та, но станем прекрасной мишенью. Сколько там толщина борта? Миллиметров десять-пятнадцать, не больше. Если не перепилят пополам первой же очередью, то всё равно дуршлаг сделают качественный. Я бы, во всяком случае, так и поступил.

Мы вышли к городу днём, надеясь на обыкновенное везение и собственную необыкновенную наглость. Утром или ночью было бы не так видно идущий вверх по течению кораблик, но стук дизелей в полной тишине так далеко разносится над водой, что даже спящие часовые услышат наше приближение. И мало ли что взбредёт им в головы спросонья? А так крадёмся себе потихонечку, никого не беспокоим, никому не мешаем.

И тут же крик Андрея:

- Пап, с берега белым флагом машут!

- Что, сдаются?

- А фиг их знает!

Смотрю в сторону города. Точно, в бинокль хорошо виден мужик с традиционной для этих мест бородой, размахивающий привязанной к палке не то портянкой, не то полотенцем. А у самой кромки воды - резиновая лодка с вёслами наготове. Это что, на переговоры приглашают? Ну, не знаю, не знаю… О чём говорить?

- Как, по израильскому варианту работаем? - кричит снизу Андрей. Он уже лежит на палубе с готовым к стрельбе пулемётом. - Мочить?

Оно, конечно, правильно - никаких переговоров с террористами… Ладно, успеется ещё. Сбавляю ход до минимума, лишь бы течением не сносило, и щёлкаю тумблером внешних динамиков.

- Эй, на берегу, какого хера надо?

В ответ замахали ещё энергичнее, показывая на лодку в попытке объяснить мирные намеренья. Что же, пусть попробуют.

- Хорошо, плыви, - бросаю в микрофон и усаживаюсь поудобнее в ожидании дальнейших действий противника. В том, что это именно противник, сомневаться не приходилось.

Бородач часто закивал и заспешил к надувнушке, демонстративно перевернул её вверх дно, показывая, что там нет ни оружия, ни взрывчатки. Хм… а я сам не сообразил это потребовать. Вот бы было смеху, если бы резиновый брандер рванул прямо у борта. Сколько у нас соляры в баках осталось? Да неважно, на том свете отчёта о расходе ГСМ не требуют. Ладно, будем считать, что просьба о переговорах предусматривает безоружных парламентёров по умолчанию.

А он уже спустил своё плавсредство на воду и энергично грёб к нам, то и дело оглядываясь через плечо. Спина, обтянутая алюминиевой кольчугой, ритмично покачивалась в такт гребкам и вызывала навязчивое желание выстрелить. Что, нарочно на нервах играет, выставляя заманчивую мишень? Или настолько верит в джентльменство и порядочность? Не лишено оснований - воспитание не позволяет даже плюнуть на спину. Пулю, правда, всажу без раздумий.

Ага, доплыл. Андрей бросил сверху капроновый шнур с деревянным поплавком на конце, и предупредил:

- На палубе нехрен делать. Привязывайся, я тебя к противоположному борту перетащу.

Что же, вполне разумно, а то будем стоять как те тополя на Плющихе, щёлкая клювом. Или кто там клювом щёлкает, дятлы на тополях? Да пофигу кто… Зато удержим павловчан на берегу от соблазна закончить переговоры прицельной пулемётной очередью. Ну да, не вводи во искушение малых сих.

Пока в рубку поднимался Никитин, вызванный из машинного отделения подменить меня у руля, я успел внимательно рассмотреть парламентёра. Не отношу себя к великим физиономистам, тем более не являюсь поклонником системы Ломброзо, но бородач производил вполне приличное впечатление. Правильные черты лица, на котором нет, так сказать, печати порока, внимательный взгляд умных и цепких глаз. На ладонях, поднятых в знак миролюбия, до сих пор не сошли мозоли. Такие бывают… да много от чего бывают, когда зарабатываешь на хлеб собственным горбом.

- Добрый день, Николай Михайлович! - первое, что сделал гость, это вежливо поздоровался. Культурный, мать его…

- Может быть и добрый, - киваю в ответ. - Мы разве знакомы?

- В какой-то степени да. Видите ли, я местный министр обороны, и по долгу службы просто обязан знать вероятного противника.

- Вот как?

- Конечно. Ваше досье… и ваше тоже, - короткий поклон в сторону Андрея, - пришлось изучить в первую очередь. Можете не верить, но у нас отличная разведка. Вот остальное несколько… как бы выразиться… слабовато.

- Я это заметил. Ну-с, с чем пожаловали, господин министр?

- Зачем такая официальность?

- Вы же не представились.

- Ах да, извините. Евгений Иванович Баталин.

- Спасибо, буду знать. И всё же повторю вопрос.

По лицу парламентёра пробежала едва заметная тень:

- Я пришёл с взаимовыгодными предложениями. В какой-то степени взаимовыгодными. Хотя, это ещё как посмотреть…

- И что же предлагаете?

- Просим, Николай Михайлович, всего лишь просим. Причём самую малость - верните нам корабль и захваченное на дебаркадере оружие.

- Иначе? - маска доброжелательного равнодушия всё ещё держится.

- Не понял…

- Обычно такие требования заканчивают угрозами. Типа - иначе всех убьём, пожалуемся старшему брату-каратисту, вызовем милицию, оставим без сладкого, пасть порвём… Вариантов много.

- Ну где же здесь требования? Говорил же - просьба. А условия просты - беспрепятственный проход через город. Более того, дадим машину для груза. "Уазик"-буханка устроит?

Мля, до чего честные глаза у господина министра, когда он всё это говорит. Настолько честные, что по спине ползёт холодок и рука тянется к пистолету.

- Не совсем равноценный обмен получается, Евгений Иванович, - вмешался Андрей.

- Эх, молодой человек, - деланно вздохнул Баталин. - Разве можно быть настолько меркантильным. Есть понятия, ценность которых совершенно невозможно измерить. Вот возьмём любовь, например - братская любовь, сколько она стоит?

- Вы на что-то намекаете?

- Я? Да помилуй боже, зачем же мне намекать? Наоборот, просто открытым текстом говорю, что некоторые бессовестные, беспринципные и жестокие люди из города послали меня поговорить о дальнейшей судьбе ваших мальчишек. Представляете, эти сволочи похитили их и держат в заложниках. Вот гады, правда?

Поднявшееся изнутри бешенство заставляет стиснуть фальшборт, на который опирался во время разговора, так, что пальцы чуть не рвут толстый металл. В террористов и заложников решили поиграть? А глаза, гнида, отводит…

- Вы не боитесь, Евгений Иванович?

- Чего? - парламентёр всё таки посмотрел на меня. - Если честно сказать - боюсь. Но более всего за ваших сыновей. Эти уроды из Временного правительства способны на всё, даже на самые крайние меры. Так не стоит ли их избежать, Николай Михайлович?

Говорить больше не о чем, ещё немного, и всажу пулю между этих внимательных, чуть прищуренных глаз.

- Проваливай.

- Но как же дети? Поверьте, мне было бы неприятно, если с ними что-либо случится. Сколько им? Самому старшему лет десять?

- Ну ты, хуила… - Андрей демонстративно перекидывал из руки в руку гранату. - В случае чего, я ведь тебя искать буду, а не твоё засранное правительство. Подумай.

- Значит такова судьба, - Баталин пожал плечами. - Так что же мы решим?

Что ответить? Не знаю… а решение нужно принимать прямо сейчас. Нет, оно давно принято.

- Война.

- Заметьте, это исключительно ваш выбор.

- Знаю. А теперь проваливай.

- Обещаете, что дадите спокойно уйти?

- Да, уходи, стрелять не будем.

Баталин кивает согласно и, отвязав шнур, отталкивается веслом от борта. Пускай, я до него ещё доберусь. Не сейчас.

- Андрей, пойдём.

- Ага, одну минутку, пап.

Поднимаюсь по трапу в рубку долго - сердце почему-то стучит с перебоями, через неравные промежутки времени. Никитин встретил коротким вопросом:

- Ну?

- Хреново.

- Всё?

- И даже более чем…

Договорить не успел - длинная пулемётная очередь с левого, обращённого к берегу борта, прервала на полуслове. Почти сразу же на пол посыпалось стекло, это ответные выстрелы добивали остатки боковых окошек, а там, где их закрыли фанерой, появилась редкая цепочка аккуратных дырочек.

- Вот ведь… - рукоять на себя до упора, давая дизелям полную мощность.