Немецкая карта: Тайная игра секретных служб: Бывший глава Службы военной контрразведки рассказывает. - Герд- Хельмут Комосса

В конце концов, после восстановления единства Германии все спецслужбы от БНД до МАД подверглись сокращению личного состава, а с точки зрения технического оснащения они также были не на уровне требований времени. Целый уровень управления был расформирован. Ведь мы, как известно, «находились в окружении друзей». Но все это не может служить объяснением и обоснованием того, почему спецслужбы находились в неведении в отношении планов международного терроризма. Это привело к тому, что кто–то стал осторожнее, а дружественные спецслужбы тоже не всегда могли быть уверены в том, что их информация попадет в нужные руки, и предпочитали молчать. Не без основания современные террористы пытались базироваться в Г ермании. Здесь это сделать легче, чем в Норвегии или Англии. Тому есть причины. До сих пор ни в какой другой стране не было таких благоприятных условий для организации логистики для терактов, как в Германии, иностранцы могли легко раствориться в жилых многоэтажках Гамбурга или Кёльна, как при терактах в Германии в 1970–е гг. Германия была интересна не в качестве страны для проживания «кротов», а как место организации подпольных баз, с которых в любое время можно начать операцию. Сейчас снова идет спор о защите данных и об обмене информацией. Необходимо повысить эффективность работы спецслужб, если не хотите, чтобы и в будущем террористы могли воспользоваться их слабостью.

Отношение спецслужб к политике

Один случай из деятельности МАД заслуживает особого внимания. Здесь среди прочего речь шла о том, в какой степени спецслужба может осуществлять свою деятельности в области большой политики. Ограничений быть не должно. В этой связи один случай имел особый резонанс. Баварский депутат бундестага Франц Йозеф Штраус попал в поле зрения сотрудников МАД, которые занимались наружным наблюдением. При подозрении на деятельность, угрожающую безопасности, наружное наблюдение было, конечно, допустимым. В отношении премьер–министра Штрауса заинтересованные круги искали факты, подтверждающие подозрения. Главным образом речь шла о закупках для бундесвера. Для прояснения этого подозрения МАД начала операцию, в ходе которой за Штраусом велось наблюдение в районе офиса ХСС. К сожалению, сотрудники МАД действовали при этом настолько неловко, что премьер–министр заметил наблюдение уже в самом начале и решил позабавиться тем, что однажды решил раскрыть наблюдавших за ним сотрудников. Какой позор для службы! Штраус обратился к сотрудникам, которые за ним наблюдали, прямо на улице и запретил им заниматься этим в районе Лацареттштрассе в Мюнхене. Естественно, это вызвало нервозную реакцию на всех этажах МАД, включая руководство.

С тех пор Штраус потерял доверие к МАД, что было неудивительно. Потребовалось определенное время, прежде чем мне удалось восстановить доверие.

О мнимой причастности тогдашнего министра обороны Франца Йозефа Штрауса к сделкам с вооружением ни в каких серьезных документах спецслужб, включая документы моих тогдашних партнеров в США, не было ни единого доказательства, хотя весь мир это предполагал. Но слух, однажды запущенный в обиход, живет годы или даже десятилетия. Обвинения против политика Штрауса лишены всяких оснований. Они были придуманы, однако придуманы настолько хорошо, что за кулисами этой кампании чувствуется рука профессиональных служб. В этой связи необходимо сказать о том, что, с другой стороны, были разработки спецслужб, которые могли бы серьезно скомпрометировать некоторых других немецких политиков. Среди них есть люди, которые в последние годы благодаря поддержке «красно–зеленой» коалиции получили назначения на высокие посты. Позднее, при изучении архивов Штази, были обнаружены новые факты, усиливающие подозрения в отношении некоторых из них. Но даже работа с фактами, подтверждающими подозрения, относящимися ко времени до восстановления немецкого единства, вероятно, не позволит преодолеть неуверенность, так ли оно было на самом деле, как предполагается. Существует опасение, что эти дела навсегда останутся под покровом забвения.

Автор (слева) с баварским премьер–министром Францем Йозефом Штраусом (справа)

Однажды — было это, пожалуй, в 1983  г. — во время прогулки главнокомандующий силами США в Европе спросил меня, что я думаю о генерале Кислинге. Мне было известно о существовании подозрений. У нас, в штабе НАТО, были уверены, что Кислинг гомосексуалист. Я знал генерала Гюнтера Кислинга еще с тех времен, когда мы вместе готовились к учебе на курсах в генеральном штабе. В Ганновере в офицерской школе сухопутных войск мы сидели за одной партой. Мы вели дискуссии, не всегда серьезно, о проблемах внутренней организации. Во время занятий я часто рисовал карикатуры на наших преподавателей и слушателей, среди которых были будущий генеральный инспектор Юрген Бранд и наш итальянский сокурсник К. Обоим я позднее подарил свои рисунки. Рисунок К. якобы до сих пор висит в его римском дворце. С генералом Кислингом в течение десятилетий меня связывают дружеские и товарищеские отношения

                                                                                     В гостях у американских коллег (справа автор).

«Нет, генерал, — сказал я, — генерала Кислинга я знаю очень хорошо, уже много лет, это безосновательное подозрение. Кислинг доказал, что у него нет никаких склонностей к тому, в чем его подозревают. Мне кажется, что его склонности ничем не отличаются от наших, ваших и моих. Он ничем не отличается от нас!» Однако генерал О. остался при своих подозрениях и, как мне показалось, был недоволен моим ответом. Он лишь добавил: «Материал, которым располагают наши люди, в США был бы достаточен для вынесения обвинительного приговора». Затем он спросил меня, ссылаясь на мою работу в прошлом шефом одной из спецслужб, что я думаю о немецком министре иностранных дел. «Мы до сих пор обеспокоены», — сказал я. Если соблюдать заповедь говорить правду и ничего, кроме правды, тогда мне пришлось бы признаться, что я до сих пор испытывал к этому человеку определенное недоверие, конечно же, не из–за того, что он женился на иностранке из страны тогдашнего коммунистического лагеря! Но это такая ситуация, которую в спецслужбе — я хотел это здесь особо подчеркнуть — необходимо проверять с точки зрения контактов с другими людьми, а именно в направлении тех людей, которые уже были под подозрением в связях со спецслужбами.

Кто был ответственным за возникновение дела К., определить было трудно. Я предполагаю, как, вероятно, и другие знающие это дело, что в этом случае определенную роль сыграло чрезмерное тщеславие чиновника высокого уровня в МАД, который многие годы боролся за то, чтобы, будучи гражданским чиновником, стать начальником отдела. Это был лишь один из эпизодов продолжающейся в бундесвере борьбы между военными и гражданскими за высокие посты. Эта борьба начиналась в кабинетах и также в войсках и заканчивалась на уровне статс–секретаря и генерального инспектора. Но в то время я также считал и другие причины возможными и допустимыми, которые, к сожалению, не имели доказательств и поэтому не могут быть изложены здесь.

Будучи заместителем командующего войсками НАТО (Центральная Европа), генерал д-р Кислинг занимал один из самых высоких постов, которые в руководстве НАТО отводились немецкой стороне. Так как он соединял в себе выдающиеся способности полководца с опытом военно–политической работы на высшем уровне, я считал тогда генерала наиболее подходящим кандидатом на пост генерального инспектора бундесвера. На этой должности он мог бы сделать много полезного для армии. В период моей работы в МАД я однажды высказал это мнение, но оно не было услышано. Многие из его сослуживцев неверно оценили Гюнтера Кислинга. Будучи командиром высокого ранга, он являл собой живой пример того, что руководство персоналом и руководство войсками не являлись противоположными компонентами военного руководства.

Именно в боевых условиях руководство войсками самым тесным образом привязано к реализации принципов руководства личным составом. К сожалению, можно предположить, что до сих пор не каждый командир полностью осознает принцип руководства личным составом.

Заместитель командующего войсками НАТО и «четырехзвездный» генерал Гюнтер Кислинг во время церемонии прощания в связи с отставкой в 1984  г., на переднем плане министр обороны Манфред Вёрнер. В1984  г. скандал вокруг Кислинга охватил политическую жизнь Федеративной Республики. Кислинга обвинили в гомосексуализме, что являюсь повышенным фактором риска, и в конце 1983  г. досрочно отправили в отставку, однако позднее министр обороны Вёрнер реабилитировал его