Немецкая карта: Тайная игра секретных служб: Бывший глава Службы военной контрразведки рассказывает. - Герд- Хельмут Комосса

                                                            …и с представителями французского военного ведомства (автор в центре)

Для руководителя такой службы это было бы большим преимуществом. Однако я ни в коем случае не хочу конфликтовать с канцлером, хочу лишь показать, как канцлер Гельмут Коль тогда в Бонне проводил свою очень своеобразную кадровую политику. Он принимал решения, исходя из партийных и политических интересов. Тогда ему показалось целесообразным предложить этот особенный пост СвДПГ в качестве подарка, теснее связывающего коалиционные партии.

Как уже отмечалось, его решение не причинило мне особых страданий, но понять такое решение канцлера я не мог. После этого мы еще раз случайно встретились в лифте в Бонне. Один присутствовавший при этом депутат посчитал, что должен представить меня, однако канцлер прервал его жестом руки. «Конечно, я знаю генерала Комоссу», — сказал он. Он, вероятно, помнил нашу короткую беседу в бундестаге, когда я хотел информировать руководителя фракции ХДС/ХСС о ситуации в области обеспечения безопасности, такой доклад я до этого уже сделал Герберту Венеру и Францу Йозефу Штраусу. Но в отличие от Венера и Штрауса Гельмут Коль после краткого дружеского приветствия доверительно направил меня к Филиппу Йеннингеру. Вероятно, у депутата д-ра Коля не было времени выслушать доклад шефа военной контрразведки или его просто не интересовали эта сфера деятельности и результаты работы МАД.

Я не намереваюсь здесь критиковать тогдашнего депутата, а позднее канцлера. Для Германии он многое сделал удачно,кое–что — менее удачно. Но главное, он слишком долго хотел оставаться на этом посту. Когда я думаю о Гельмуте Коле, невольно возникает сравнение с Конрадом Аденауэром. Однако мне не хотелось бы их сравнивать, поскольку воспоминания о Конраде Аденауэре связаны с воспоминаниями о моем тесте, д-ре Артуре Рупперте, который, будучи главным редактором «Гельзенкирхенер цайтунг» и издателем партийной газеты ХДС в Рурской области, находился в тесном контакте с рейнским отделением партии. В ходе коммунальных выборов в Эссене на одном из больших митингов я обеспечивал личную безопасность Конрада Аденауэра. Конечно, мне не довелось увидеть Аденауэра «без пиджака», но я почувствовал в нем человека исторической значимости. На его тонких губах не было ни тени лживой улыбки, он не пытался дешевыми приемами сорвать аплодисменты, он не пытался понравиться, не хотел блистать, он хотел жить и работать на благо нашей страны, до тех пор пока Господь давал ему на это силы.

Клаус Кинкель (СвДПГ), с 1979 по 1982  г. президент БНД, считал, что интерес немцев в первую очередь должен быть ориентирован не на конфликт Восток — Запад, а на конфликт Север — Юг. Фото 1978  г.

В деятельности этой личности также можно искать ошибки, но отыскать их можно немного. Одна из немногих его ошибок состояла в том, что он слишком долго верил в то, что он незаменим для Германии. Позднее то же самое произошло с Хайде Симонис и Герхардом Шрёдером, да и с некоторыми другими ведущими политиками, которых, однако, нельзя сравнивать с Конрадом Аденауэром… Однако хочу вернуться к теме — к работе МАД по обеспечению противодействия шпионажу. Это, в сущности, могла бы быть хорошая тема для диссертации. Жаль, что, когда я после 1985  г. при поддержке профессора Лотара Боссле получил место преподавателя в университете Вюрцбурга, я не сделал соответствующей заявки. Боннское налоговое ведомство сделало практически невозможной мою преподавательскую деятельность. Так как с самого начала я отказался от оплаты за преподавательскую деятельность, моя работа не была признана в качестве позиции для снижения «налогооблагаемой базы». В результате я должен был из своего кармана оплачивать все возникающие в этой связи расходы, в том числе немалые затраты на железнодорожные билеты из Бонна в Вюрцбург дважды в неделю, а также оплату гостиницы, когда в результате моих лекций и семинаров со студентами я задерживался и в этом возникала необходимость. Ректор университета выдал мне письменное подтверждение, что после завершения испытательного срока мне будет выплачена компенсация моих затрат. Однако я был вынужден капитулировать после того, как налоговое ведомство настояло на том, что я не имею права отказываться от оплаты моей преподавательской деятельности. Таким образом, после четырех семестров я прекратил преподавание. Тогда мне следовало бы не только читать своим студентам лекции по Иммануилу Канту, но и предложить им интенсивный курс лекций по теме «противодействие шпионажу», что было бы, как я уже отмечал, в духе великого философа и уважаемого мной моего восточнопрусского земляка, полет мыслей которого распространялся за пределы Европы и который предвидел даже образование сегодняшней ООН. Хочу еще раз напомнить его тезис о «службах дьявола, без которых тем не менее нельзя обойтись».

Не могу отрицать, что руководство одной из таких «служб дьявола» доставляло мне удовлетворение, а иногда даже удовольствие и радость. И все–таки мне следует быть благодарным Создателю за то, что после работы в спецслужбе он снова вывел меня на обычный путь немецкого солдата. Нас, «нормальных солдат», согласно решению федерального конституционного суда от ноября 1995  г. все еще можно обзывать «убийцами». И государство, и его правительство разрешают делать это и в наши дни, в 2007  г., и при этом, не задумываясь ни минуты, отправляют немецких солдат, внуков того истерзанного Второй мировой войной поколения, на опасные задания в Азию и Африку, в Афганистан, да еще и в Конго, а завтра, может быть, еще и на Голанские высоты. А если в этом будет необходимость, то и в другие страны нашей планеты, где террористы угрожают миру. Странно при этом то, что если сегодня встает вопрос об отправке немецких солдат в другие регионы мира, то почти все депутаты бундестага очень легко дают свое согласие.

Но мы уже достигли той предельной черты, когда вопросы можно решить военными средствами. И для урегулирования ситуации на Ближнем Востоке правительство не должно было отправлять туда ни единого солдата. Здесь особенно велика опасность того, что Германия невольно может оказаться втянутой в конфликт значительно большего масштаба. Имитация атаки израильских боевых самолетов на немецкий военный корабль является поводом для озабоченности. Имитация атаки как следствие недоразумения? Кто может быть настолько глуп, чтобы поверить в это? То сопротивление, которое пришлось преодолевать, те ограничения, которыми было обставлено применение наших военно–морских подразделений, должны были послужить аргументом для того, чтобы не отправлять корабли к ливанскому берегу. Но их все–таки отправили туда с благословения немецкого бундестага.

Успешные встречные операции

В контрразведывательной деятельности спецслужб мы говорим о встречных операциях (ВО) в тех случаях, когда предпринимаются целенаправленные попытки установить связь с разведслужбой противника. Это сегодня широко известно и не противоречит правилам соблюдения секретности. Разработка встречных операций и руководство ими имели в деятельности контрразведки во времена «холодной войны» основополагающее и даже решающее значение для получения общей картины положения дел. По моему мнению, они имели приоритет. Для этих целей во времена моего руководства службой в моем подчинении находились блестящие офицеры, среди которых было от двух до пяти подполковников высочайшего уровня квалификации. Проблемы руководства встречными операциями заключаются, помимо уже упоминавшихся рисков провала, в том, чтобы обеспечить необходимую оперативную безопасность и соразмерность передаваемой собственной информации (материала для игры) в целях получения сведений о противнике. Возникают одни и те же вопросы: что я могу передать противнику, что я могу ему предложить, чтобы это выглядело правдоподобным, и что он не должен узнать ни при каких обстоятельствах?

Обеспечение оперативной безопасности является ключевым вопросом любой встречной операции и таким образом определяет успех контрразведки против шпионажа противника. Мой человек должен быть абсолютно уверен, что в любой ситуации он при необходимости будет как можно скорее выведен из зоны опасности. Если у него возникают сомнения, то он не будет работать в полную силу. У меня есть тому некоторые примеры.

Оперативная безопасность означает исключение любой возможности разоблачения собственных секретных сотрудников одновременно с предотвращением вмешательства в операцию со стороны разведки противника. Если это произошло, то «контрагент» (СМ — агент иностранной разведки, засланный на территорию противника с целью получения и передачи информации о его действиях), выражаясь профессиональным языком, «сгорел». Юрген Роланд смеялся, когда он в первый раз услышал этот технический термин у меня дома далеко за полночь и после многих выпитых бутылок пива. «“Сгорел” — это звучит достаточно необычно», — смеялся Роланд. До сегодняшнего дня МАД удавалось так обеспечивать оперативную безопасность, что ни одному секретному сотруднику при встречах за пределами ФРГ не был причинен какой–либо вред и они даже не арестовывались. Я здесь говорю, конечно, только о времени, когда я отвечал за контрразведку. Несмотря на то что несколько опасных ситуаций возникало, мы вместе с нашими друзьями успешно выходили из положения. Я никогда не смирился бы с угрозой оперативной безопасности моих сотрудников и не стал бы этим рисковать. Когда такая ситуация однажды чуть не стала реальностью, я своевременно вывел сотрудника нашей службы на месте из зоны опасности. Разведслужба противника этого сначала не заметила, однако потом не смогла найти своего собеседника в прекрасном Инсбруке.