Заметки конструктора - Владимир Александрович Быков

Конечно, решена огромной важности задача: Россия и Украина получили возможность производить почти в полном объеме рельсы в 1,5-2 раза более долговечные. Но как же безобразно она решалась? Ведь всё можно было закончить лет в 8-10, а не в 25. У меня же на нее ушло более половины сознательной жизни, хотя было немало и других забот.

ПОЕЗДКА В КИТАЙ

В 1968 году, когда отношения с Китаем вконец испортились, меня неожиданно и необычно быстро командировали туда для разбора предъявленной нам рекламации по оборудованию упомянутого рельсобалочного стана, поставленного в Китай в начале 60-х годов. О судьбе его мы ничего не знали и вот первая весточка. Не очень приятная, но все-таки говорящая о некоем движении, а для меня лично сделать что-либо и не видеть результата – нож острый. Никогда не удовлетворялся процессом работы, считал ее завершением только конечный итог и всегда критиковал своих младших коллег, особенно представителей от науки, среди которых удовлетворенность движением в последние десятилетия советской системы с ее непомерной формализацией труда и такой же отчетностью получила особо болезненное распространение. Научные труды, диссертации, первые этапы работ кроились настойчиво и быстро, а дальше без сожаления всё бросалось на полдороге и начинались с такой же заинтересованностью разговоры о новой теме.

В загранкомандировку лететь ли ехать в те времена позволялось только через столицу, министерство и ЦК. Прочитал в Москве показанную мне китайскую рекламацию и заявил, что в ней оборудование не только Уралмаша, а и наших смежников и что по их браку я в Китае никаких вопросов решать не буду. Нужно немедленно дополнительно командировать соответствующих специалистов. По ним, как водится, ничего пока не предпринято.

Прилетели в Пекин. На первой же встрече с торговым советником делаю ему аналогичное заявление, поскольку исходная информация шла в Союз от него. Он вроде согласен, говорит примет меры. На следующий день на посольском ЗИМе отправляемся на встречу с китайцами. Те превосходно проинформированы, похоже, четко представляют нашу неподготовленность и предлагают сразу ехать на площадку в Баотоу, там рассматривать их претензии по оборудованию и в первую очередь как раз то, по которому нет наших специалистов. Объясняют нам, что у них так намечено, что мы о таком порядке давно поставлены в известность и что изменить его сейчас никак нельзя: нет каких-то рабочих, какого-то крана и еще чего-то нет. Идет с их стороны явно издевательская игра, но формально всё правильно. Наш торгпред говорит что-то невразумительное: дескать, специалисты вызваны, уже едут. На обратной дороге высказываю ему свое возмущение:

– Какие специалисты, откуда едут? – Только позавчера в Москве первый раз поставил этот вопрос и знаю, что ничего еще не сделано.

Так продолжается дня три. Каждый день ездим на встречу с китайцами и толчем воду в ступе. Торгпред зажат в угол и ничего не может уже предложить мало-мальски приемлемое. Китайские товарищи настаивают и просто вынуждают его отправить нас в Баотоу. Билеты на поезд, сообщают, куплены, гостиница заказана и т. д. Тем временем накаляется общая обстановка в Пекине, маодзедуновская культурная революция в полном разгаре. Посольство уже два дня блокировано. На встречу с китайцами пробиваемся сквозь плотную толпу, расступающуюся только для проезда автомобиля. В день же отбытия из Пекина (всё предусмотрено и неплохо исполнено) сопровождающие вывозят нас на вокзал через задние ворота посольства по темным и безлюдным переулкам.

В Баотоу поселяют в отдельные номера, предоставляют отличный по предварительному заказу стол с поваром, специально вызванным для того из Пекина. Начинаются переговоры . С нашей стороны участвуют кроме меня помощник советника и заместитель главного металлурга Уралмашзавода. С китайской – специально подготовленная и проинструктированная до последней запятой команда. В ней ни одного специалиста из тех, кто учился в Союзе или работал с нами при проектировании и изготовлении оборудования стана. Главная цель команды – придать данному акту политическую направленность и на основе прецедента, о котором мы узнали ранее в Пекине, в максимально возможной мере обвинить нашу страну в преднамеренно будто организованной Хрущевским руководством поставке в Китай заведомо бракованной продукции. Суть прецедента в том, что рядом недостаточно осмотрительных советских специалистов, приехавших в Китай до нас, были составлены по аналогичным претензиям протоколы с отражением в них под видом дефектов сугубо формализованных отклонений от чертежей при изготовлении оборудования, подавляющая часть которых к браку никакого отношения не имела. В результате у китайской стороны оказался приличный набор таких односторонних документов без какой-либо оценки степени влияния всех этих отклонений на действительную работоспособность соответствующих изделий. Получив их в руки, китайцы стали ими, где можно потрясать, а от дальнейших переговоров уклоняться.

Когда я прочитал один из таких протоколов, подписанный насосниками из Бобруйска, то был поражен. Для не очень посвященного человека получалось, что они поставили не насосы, а железный хлам. Это китайцам было и нужно.

Подобный результат нас абсолютно не устраивал, хотя пресловутый прецедент, мы понимали, значительно усложнял положение. К счастью, мы оказались достойными полемистами и после двухнедельных переговоров, из которых одна ушла на величайшую болтовню, а вторая – на протокольную ее запись, нам удалось, руководствуясь принципом здравого смысла, полностью окрутить китайцев, приняв всё, что нужно как в плане тактики рассмотрения рекламации, так и общей стратегии. При дальнейших переговорах стало даже жалко наших коллег. В конце концов они были исполнителями чуждого им приказа, пешками в политической игре, а она оказалась нами дезорганизована.

В Пекин после месяца пребывания в Баотоу мы приехали победителями. С полным документом, отражающим не дефекты, а отклонения от чертежей и с точной процентной оценкой их влияния на работоспособность конкретных узлов стана. Оставались чисто коммерческие вопросы, но они китайцев, похоже, не очень интересовали. Бобруйские же товарищи со своим нелепым протоколом как подошли к берегу, так на нем и сидели.

А вообще, вне той «культурной» свистопляски, китайские инженеры оказались вполне грамотными и деловыми специалистами. Будучи в Китае снова в 1986 году, уже совсем в другом, я установил, что они пустили рельсобалочный стан в 1969 году, причем пустили необычным способом, без нашего участия, своими собственными силами. Единственный известный мне случай, когда подобной величины объект сдавался в эксплуатацию без помощи его изготовителя и проектанта.

БАЛОЧНЫЙ СТАН

Заканчивалось очередное десятилетие. Сделано было немало. Кроме работы над термоотделениями спроектировали и запустили серию мощных блюмингов производительностью по 5-6 млн. тонн в год, На Орско-Халиловском меткомбинате смонтировали крупносортно-заготовочный стан, на Кузнецком – отделение для отделки рельсов. Провели работу по реконструкции большого числа старых прокатных станов.