Алые губки – мягкий дурман - Марина Серова

— Витя, что-то случилось? — спросила я Буренкова, который уселся на диван и уставился в старую газету. — Я же вижу, случилось… Не молчи!

— Тебя это не касается, — буркнул Витька, встал и вышел из комнаты.

Я хотела последовать за ним на кухню, но вовремя передумала и прислушалась к своему внутреннему голосу. Он мне говорил: «Зачем ты снова лезешь не в свои дела? Ты же хотела избавиться от этой вредной привычки! Вот и не искушай себя новыми головоломками! Тренировка мозгов — дело хорошее, но время для отдыха тоже должно быть».

Раздался телефонный звонок, и Витька опрометью прибежал из кухни, словно боялся, что я первая сниму трубку и услышу то, что он хотел от меня скрыть.

— Да, — крикнул Буренков, прижимая телефонную трубку к своему уху. — Что? А? Да… Нет… Да… Нет, работать у вас я не буду!

После этого разговора лицо Буренкова просветлело, он повернулся ко мне, раскрыл рот, но не успел ничего сказать, потому что раздался новый звонок.

— Да. Ирочка! С тобой все в порядке? Прости, это какое-то недоразумение… Я сам ничего не понимаю… Да, я сегодня же выезжаю в Москву… Да, все будет хорошо… Целую!

Я поняла, что звонила его московская пассия. Он ждал ее звонка, поэтому мой визит был не вовремя. Любопытство перестало терзать мою душу. Я поняла, что мне надо сказать на прощание несколько слов, отдать михайловские деньги и уйти. Но Витька меня опередил:

— Я не хотел говорить тебе…

— Ну так и не говори, — оборвала его я. — Лучше я скажу тебе, что все уладила и тебе можно возвращаться в Москву. Я пойду, у меня еще много работы на сегодня…

— Не уходи, Танюша! Я хочу, чтобы ты меня выслушала. Ты уйдешь, и между нами останется недосказанность. Второй раз я этого не вынесу, тем более что теперь перед тобой в долгу.

— Не говори ерунды, ничего ты мне не должен. Если хочешь знать, решение твоих проблем было лишь составной частью одного расследования, которым я занималась. Оно хорошо оплачено, сразу двумя людьми, поэтому никакого долга за тобой нет.

— Нет, я имел в виду другое… Выслушай меня, пожалуйста, — сказал Буренков, заняв свою прежнюю позицию на диване. Правда, теперь он просто смотрел в сторону, а не в газету. — Вчера поздно вечером мне позвонил Михайлов, сюда, домой. Я очень удивился, что он узнал этот номер. Его знал только один человек — Ирина, она официанткой работает в ресторане. Короче, Михайлов сказал, что Ирина будет у него до тех пор, пока я не привезу в Москву то, что он заказывал. В противном случае, он сказал, мы никогда больше не встретимся. Потом он передал трубку Ире, она плакала…

— Почему ты не позвонил мне?

— А зачем? Вот ты сейчас сказала, что мои проблемы были составной частью твоего расследования. Я это понял и сам. Ты мне ничего не рассказывала, не посвящала в курс дела, но я догадался. Я понял, что вчера вместо меня эти диваны получил кто-то другой, из тех, с кем ты встречалась в соседнем здании. Деньги мне не вернули, и в этом вся проблема! Михайлов считает, если я пакет отдал, то должен получить товар. Он же не знал, что товар ушел. Я не спал всю ночь, я думал… о тебе, об Ирине… Я не находил никакого выхода… Я не забыл, что ты обещала мне помочь, но думал, что это в принципе невозможно, тем более обстоятельства осложнились, Михайлов взял Ирину в заложники…

— Да, этого обстоятельства я не знала…

— А знаешь, чей был первый звонок? Наверное, знаешь. Михайлова! Он извинился, потом сказал, что понятия не имел, что я — родственник какого-то Петра Ивановича, что он совершил самую большую в своей жизни ошибку, раскаивается и готов возместить мне и Ирине материальный и моральный ущерб. Каково!

— Хм, оперативно работает Иван Андрианович. Связь у него налажена.

— Кто такой Иван Андрианович? — поинтересовался Буренков. — Кто все эти люди?

— Зачем тебе знать? Главное, михайловские деньги я тебе привезла.

— Меньше знаешь — спокойней спишь… Это ты мне уже говорила. Спасибо тебе, Танюша.

— Пожалуйста! Только, ради бога, не делай больше никаких глупостей в Москве.

— Я подумал — может, мне в Питер податься? Не хочу в Москву возвращаться. Нет, не боюсь, просто не хочу. Заеду в Москву, отдам деньги, а потом рвану в Питер…

— Я тебя понимаю, ты пережил нервный стресс, тебе от всего этого надо отойти, пережить, переосмыслить. Главное, не делай скоропалительных поступков.

— Да, ты, как всегда, права.

— Ну что, я пойду. Провожать не надо.

— Прости, — услышала я вместо слов прощания и захлопнула за собой дверь.

Наверняка сосед дядя Лева услышал этот звук, бросил все свои дела, побежал в прихожую и прильнул к «глазку». Я улыбнулась ему и зашагала по ступенькам вниз.

Не увидев у подъезда Буренкова своей «девятки», я сначала подумала, что ее угнали. Но потом вспомнила, что приехала сюда на джипе, и с облегчением вздохнула.

Добираться домой предстояло на общественном транспорте, благо, после стихийного бедствия в виде ливня его движение уже наладилось. Мимо меня шли караваном в одну сторону троллейбусы, и я запрыгнула в один из них. Я сегодня весь день доверяла свою судьбу кому-то другому: сначала Саше, водителю Королева, потом самому Королю, теперь вот водителю троллейбуса — толстой тетке в красном аварийном жилете. Но самое главное, я намеревалась доверить исход своего расследования, а значит, свою репутацию, совсем зеленой девчонке, доказавшей мне пока только свою способность производить впечатление внешними эффектами. Но другого выхода я не видела.

Вернувшись домой, я прежде всего умылась. Мне не хотелось предстать перед Ксенией сильно «наштукатуренной», она наверняка бы решила, что у меня дурной вкус, и из ее кумира я, чего доброго, превратилась бы в объект для насмешек.

Имидж Снежной королевы сыграл свою роль, тут я была уверена. Иван Андрианович не так прост и благожелателен ко мне, как хотел показать. По моему мнению, встреча не случайно проходила не в его кабинете. Он охранял свои тылы от посторонних глаз и ушей, и правильно делал. Я ведь могла бы оставить там свой «жучок», да и просто подглядеть что-нибудь интересненькое.

«Так и Ксюша придет ко мне и будет здесь все высматривать, — думала я. — Впрочем, она в моей квартире уже была, и неизвестно, проходила ли она дальше прихожей или только оставила у входа блюдечко с голубой каемочкой. Да, напрасно я считала себя неуязвимой. Надо будет повысить секретность замков на дверях обеих квартир и поставить противоугонку на „девятку“. Хороший урок она мне дала».

Я извлекла из памяти номер телефона Ксении Терентьевой и позвонила. Мне никто не ответил. Я, наивная, полагала, что эта девчонка ничего другого не делает, кроме как сидит и ждет моего звонка. Нет, Ксюша занималась своими делами. Возможно, она уже и не надеялась, что я ей позвоню. Но я звонила, набирала ее номер снова и снова, потому что мне скорее хотелось закончить дело Вахрушева.

Наконец это занятие мне надоело, я отодвинула телефон в сторону и закурила. И тут кто-то позвонил в дверь. Я никого не ждала, поэтому ради любопытства посмотрела в «глазок». За дверью стояли Николай Константинович и Нина Федоровна. Я сразу поняла, зачем они пожаловали, и открыла им дверь. В голове промелькнула мысль: «Хорошо, что они не пересеклись здесь с Ксенией, иначе мой план превратился бы в примитивный шантаж».

— Это Нина, моя жена, — с гордостью заявил Вахрушев, поглядев на супругу. — Она захотела познакомиться с вами лично.

— Очень приятно. Татьяна, — из вежливости сказала я и пригласила неожиданных гостей пройти в зал.

Нинель стала рассыпаться передо мной в любезностях.

— Вы оказались доброй волшебницей, — пела она. — Я не верила, что кто-то сможет освободить меня и моих родных от обязательств перед Алтынбековым. Знаете, Танечка, а ведь я не позволяла Коле обращаться к вам за помощью. Какое счастье, что он все-таки меня не послушал, а это бывает, надо сказать, очень редко! Теперь наконец-то все успокоится, никакой груз прошлого не будет довлеть над нами, и мы ощутим свободу!

«А вот здесь ты не отгадала, — мысленно сказала я. — Груз твоего прошлого, может быть, и не будет довлеть над вами. А вот прошлое Николая Константиновича как раз теперь встанет первым вопросом на повестку дня».

— Да, Танюша, у вас такая неженская профессия, — продолжала Нина Федоровна, которая взяла всю инициативу разговора на себя. — Вы такая молодая, красивая, стройная, умная, но вам приходится общаться с преступниками и просто непорядочными людьми. Поэтому у меня возникла идея сделать вам подарок, и Коля со мной согласился…

Я впервые заострила свое внимание на спортивной сумке, с которой пожаловали Вахрушевы. «Молния» была открыта, но что в ней лежало, я разглядеть не могла.

— Простите, но оплату за свои услуги я беру только деньгами. Никаких ценных подарков! — категорично заявила я.