Алые губки – мягкий дурман - Марина Серова

Я впервые заострила свое внимание на спортивной сумке, с которой пожаловали Вахрушевы. «Молния» была открыта, но что в ней лежало, я разглядеть не могла.

— Простите, но оплату за свои услуги я беру только деньгами. Никаких ценных подарков! — категорично заявила я.

— Конечно, конечно, мы принесли оставшуюся сумму денег. А наш подарок — это, так сказать, бонус. Вы даже представить себе не можете, что это такое… точнее, кто это такой…

Последние слова Нинели меня насторожили. А она дала знак Николаю Константиновичу, тот полез в сумку и извлек оттуда плетеную корзинку. Я подошла ближе и заглянула в нее. В корзинке шевелилось что-то белое, похожее на морскую свинку. От удивления я даже потеряла дар речи и ошеломленно посмотрела сначала на Николая Константиновича, потом на Нину Федоровну.

— Это щенок бультерьера с очень хорошей родословной, — ответила на мой молчаливый вопрос Нинель. — У нас у самих дома бультерьер — отец этого щенка, и мы, как никто, уверены, что в нашу квартиру не залезут никакие воры.

Я едва сдержалась от смеха. Именно мне, сумевшей сделать в квартире Вахрушевых все, что мне было нужно, а главное, выйти оттуда живой и невредимой, они пытались теперь доказать, что это невозможно! Ирония судьбы, да и только! Я едва не вышибла своим каблуком мозги из головы Лорда, и теперь Вахрушевы давали мне на попечение его отпрыска. Это был уже перебор!

— Нет, — сказала я и замахала обеими руками. — Я не могу принять от вас такой подарок.

— Почему? — удивилась Нинель. — Посмотрите, какая прелесть!

При ее словах щенок радостно заурчал и попытался встать на коротенькие ножки. Несомненно, в ясельном возрасте он был еще мил, но уже через несколько месяцев должен был превратиться в наипротивнейшее для меня создание. Я повторила свой отказ принять бультерьерчика.

— Нет, собаке нужен режим. А я живу без всякого режима: возвращаюсь домой поздно, иногда вовсе уезжаю в командировки. Вот и сейчас я собралась в Сочи. На кого я его оставлю?

— Это отговорки, — не сдавалась Нина Федоровна. — Танечка, вы видите только небольшие проблемы, которые могут у вас возникнуть с появлением нового члена семьи, и упорно не хотите замечать его огромных достоинств…

Я поняла, что Нинель способна и мертвого уговорить, но только не меня.

— К тому же у меня аллергия на собак, я сыпью покрываюсь и начинаю чесаться…

— Это порода гладкошерстная, она аллергии не вызывает. К тому же ученые доказали, что аллергия — просто ответная реакция на что-либо. Вот вы настроены против собак, поэтому у вас сыпь и появляется. А будете к нему относиться как к члену семьи, никакой аллергии не будет.

— Пусть так, но все равно вы меня не уговорили. Я оценила вашу щедрость, но щенка взять не могу.

Нина Федоровна хотела привести новые аргументы, чтобы уговорить меня, но телефонный звонок сбил ее с мысли. Я сняла трубку.

— Татьяна Александровна, вы мне звонили, да? Это Ксения. Мой телефон запомнил ваш номер.

— Да, я очень хотела с тобой поговорить…

Нинель достала из своей сумочки конверт и положила на журнальный столик. Николай Константинович убрал корзинку со щенком обратно в спортивную сумку, и супруги Вахрушевы направились к выходу. Я хотела их проводить, но Ксюша заявила мне, что у нее есть для меня сногсшибательная информация, и я осталась у телефона. Через несколько секунд послышался стук закрывающейся двери. Вахрушевы ушли, и я могла разговаривать с Ксюшей Терентьевой напрямую, без всяких иносказаний.

— И что же за новость у тебя? — спросила я, предполагая, что девочка каким-то образом пронюхала про наркотики, зашиваемые в диваны.

— А, я вас все-таки заинтересовала? Или вы хотели по просьбе моего братца сделать мне внушение?

— Нет, я хотела сделать тебе одно деловое предложение. А что касается твоего брата Владимира, то я сама с ним общего языка не нахожу.

— Да, он такой скучный! Не знаю, как с ним Ольга уживается…

— Ксюша, ты можешь сейчас подъехать ко мне домой?

— Да, могу.

— Ну тогда я тебя жду. Здесь все детали и обсудим.

Перед столь ответственной встречей я решила попить кофейку и отправилась на кухню. В прихожей меня ждал сюрприз — корзинка с бультерьерчиком. Бросаться вдогонку за Вахрушевыми было бесполезно, наверняка они уже успели уехать далеко отсюда.

В корзинке находились также пузырек с молоком и пособие по уходу за собаками бойцовских пород. Меня охватило жуткое чувство досады, и я едва не выбросила корзинку со щенком в окно. Но «морская свинка» посмотрела на меня такими преданными глазами, что я прониклась к беззащитному пока, крохотному созданию теплым чувством. Я поняла, что с этой минуты ответственность за судьбу щенка лежит на мне.

«Конечно, нельзя думать только о себе, нельзя всегда срывать розы успеха, иногда надо вскапывать грядки и сажать кусты, чтобы на них выросли эти самые розы», — подбадривала я сама себя.

Я покормила щенка молоком, потом полила кактус и только затем сварила себе кофе.

Я задавала себе вопрос, правильно ли сделала, сдав Алтынбекова Королю? С точки зрения закона я совершила преступление. Моя вина была в том, что я не сообщила правоохранительным органам о преступной деятельности целой группы лиц. Но я ни на секунду не колебалась в том, делать мне это или нет. Свою «невинность» по отношению к законам я потеряла давно, практически сразу, как пришла работать в эти самые правоохранительные органы. Порой не нарушать законы просто невозможно. Законы не имеют души, а человек ее имеет.

Ну рассказала бы я милиции о наркотиках из Таджикистана… Алтынбекова бы менты все равно не достали, Михайлова тоже. Пострадали бы за чужие грехи Вахрушевы да Буренков. Да, я отдавала себе отчет, что наркотики — страшное зло, что они даже больше чем вредная привычка. Вот поэтому-то душа моя все-таки болела.

«Вредная профессия — частный детектив, — думала я. — Если я скажу об этом Ксюше, она мне не поверит, пока сама не прочувствует это на своей шкуре».

Ксения заставила себя ждать. От скуки я звонила своим знакомым и предлагала им щенка. Некоторые даже согласились, но, услышав, какой именно породы щенок, мгновенно отвечали отказом. Однако оставить его у себя я тоже не могла, зато придумала ему кличку. «Отца щенка зовут Лордом, я — частный детектив, значит, бультерьерчик будет Шерлоком», — такую логическую цепочку выстроила я в своей голове. Я была уверена, что Холмсу мое решение понравилось бы.

Я всячески старалась отвлечься от нараставших негативных эмоций по поводу опоздания Ксюши. Попросту я была зла на девчонку, которая томила меня ожиданием. За два часа можно пересечь весь Тарасов, проехать из Заводского района в Ленинский, но Ксюша третий час добиралась до меня практически с соседней улицы. Она либо набивала себе цену, либо занималась самодеятельностью, чтобы снова сразить меня внешними эффектами.

Наконец раздался долгожданный звонок в дверь. Выдержав значительную паузу, я открыла. Ксюша залетела в квартиру, как ураган, едва не сбила меня с ног и уселась в мое любимое кресло.

— Ты от кого-то бежала? — спросила я.

— Нет, просто я торопилась к вам, чувствовала, что заставляю вас ждать, и бежала от остановки почти бегом. Дайте мне что-нибудь попить, умираю от жажды…

Я принесла Терентьевой-младшей стакан с водой. Она выпила его залпом, отдышалась, а потом сказала:

— Ну, я вас слушаю. Какое задание вы хотите мне дать? Оно касается Вахрушевых, да?

— Да, — степенно сказала я. — Я оставила в их квартире «жучок» для прослушки, но теперь необходимость в нем отпала. Я хочу, чтобы ты аккуратно извлекла его из их телефонного аппарата и вернула мне.

— Это не проблема, — не задумываясь, ответила Ксюша. — Я думала, что задание будет посложнее. А тут всего лишь «жучок»! Мелочь!

— Возможно, ты не знаешь, что в квартире у Вахрушевых живет злая собака — бультерьер. Поэтому надо найти благовидный предлог, чтобы туда зайти, и улучить момент, чтобы его, то есть «жучок», вынуть.

— Хорошо, — послушно ответила Ксения. — Я сделаю. Неужели это все?

— Нет, не все. Прежде чем я дам тебе еще одно задание, я должна убедиться, что ты не наделаешь глупостей. Мы обговорим с тобой каждый твой шаг, все возможные варианты ответной реакции Вахрушева, и только после этого ты сможешь приступить к выполнению моего задания.

— Тоска! Обговорить каждый шаг! Да мне в голову может прийти любая импровизация! Я никогда ничего не планирую заранее, а полагаюсь на обстоятельства.

— Вот и зря! Никаких импровизаций при выполнении моего задания быть не должно. Лучше скажи мне, что тебе известно о Вахрушеве, мы это обыграем.

— Деловую игру хотите устроить, да? Я в институте уже наигралась в деловые игры, я живой работы хочу, когда действия противника не знаешь заранее! — высказывая свое мнение, Ксюша широко махала руками. Казалось, она учится в театральном институте, а не в юридическом.