Останний день - Андрей Александрович Васильев

Вдобавок я еще о какой-то корень сразу же запнулся, из-за чего грохнулся оземь, изрядно при этом перепачкавшись. Ясно, что веселья и дружелюбия мне это не добавило.

— Да чтоб вам! — от души ругался я, поднимаясь на ноги — Что за ночь такая! Елки-палки, еще и пакет порвался!

— Хлеб на землю ронять не дело — сообщил нам Фрол Евграфович, появляясь из-за кряжистого дуба — Нехорошо это.

— Полностью согласен — подтвердил я, стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком раздраженно — Вот, нес вам гостинцы, да из-за этой коряги, чтоб ей пусто было, все в грязи вывалялось.

— Мне? — трогательно изумился лесной Хозяин — Гостинцы?

— Согласно правил вежества — пояснил я, подбирая с земли пакетики с шоколадными конфетами и коробку кускового сахару — Мы к вам в гости пришли, верно? Так не с пустыми же руками нам тут стоять. Вот — хлебушек, сладости, сахарок, от души, от сердца. Только теперь все это подмочено, блин. Кроме конфет, они в герметичной упаковке.

— Ишь ты! — шмыгнул носом лесовик — Удивил так удивил! Необычный ты человек, Хранитель кладов, даже не знал, что такие еще встречаются. Вон, не обманул, пришел в мой лес как обещал, да еще с подарками. Одно скверно, компанию ты себе не ахти выбрал. Ты же знаешь, что рядом с тобой упырь стоит?

— Я вурдалак — обиженно буркнул Михай — Скажете тоже!

— Ты нежить — невозмутимо сообщил ему лесовик — Как тебя не назови.

— А сами вы кто? — переступил с ноги на ногу здоровяк — Можно подумать!

— Я? Я нелюдь. Это, паря, совсем другой коленкор — лесовик забрал у меня продукты и положил их на пень. Следом за этим он взмахнул рукой, и над нами как свет зажгли. Светляки. Ну точно, они. Вон, сбились в летучую кучку, и выполняют теперь роль лампочки — Все, на что ты способен, это кровь сосать да годы считать, что за счет живых для себя, мертвого, у Судьбы выкупил. А я всему вот этому хозяин, от букашки до вон того дерева. Они живут для меня, а я — для них. И мы друг другу нужны, по-другому никак. Разницу чуешь? То-то же!

— Красиво прозвучало — я несколько раз хлопнул в ладоши — На самом деле здорово. Фрол Евграфович, боюсь показаться невежливым, но, может, не будем тянуть, пойдем уже к тому кладу, что вам покою не дает? Мне просто завтра еще на работу идти, а время совсем позднее. Вернее, уже сегодня. Хотелось бы немного успеть поспать.

— Так в чем же дело? — предложил Фрол Евграфович — После того, как ты этого надоедалу из землицы на бел свет вытянешь и из моего лесу спровадишь, ложись да спи. Есть у меня тут в лесу одна полянка, на ней в давние времена берегиня передохнуть останавливалась. Как бишь ее… Ариния. Вот, точно, Ариния. Сами берегини давненько уж ушли за Кромку, но добро, что они в мир несли, следок свой все же оставило. Я на ту поляну редко кого пускаю, нечего людям там делать. Они как поймут, что тут у болезного хворь отступает, а у отчаявшегося желание жить появляется, так сразу табличку поставят, мол, столько-то за вход плати, человече, и будет тебе счастье. А после, когда силу из места этого напрочь вычерпают, начнут землю в мешках продавать, пока и она не закончится. И заодно лес мой весь испохабят бутылками, окурками да бумажками. Но тебя я на поляну ту сведу. Тебе это полезно будет, Хранитель. Сил прибавится, грусть-тоска развеется, а если вопросы какие душу тянут, так может подсказка в голову придет.

Хм. Сдается мне, что это предложение из числа тех, от которых отказываться точно не стоит. Ну да, спать на холодной земле и на мокрой траве мне хочется меньше всего, но не уважить степень доверия, которую мне оказал этот седобородый старичок никак нельзя. Это вопрос признания и репутации, так что ничего, переживу.

Да и потом — не в первый раз всплывают в разговоре эти берегини, и всякий раз подчеркивается одно и то же — их сила и влияние на судьбы этого мира. Вдруг там, на этой поляне мне удастся узнать что-то новое о них?

Или даже о себе?

Михай в разговор не лез, по-моему, он нас даже не слушал, но при этом как только лесовик двинулся вперед по тропинке, указывая нам путь, сразу же потопал за ним, закинув лопату на плечо.

Мы миновали ельник, за которым виднелась поляна, служившая домом сестрице Марфы, обогнули небольшое болотце, где нас, было, атаковали комары, вызвав громкий смех Михая, пересекли пару неглубоких оврагов и, наконец, оказались близ опушки, за которой в полумраке виднелся покрытый наползающим туманом край поля, заросшего высокими стеблями, вроде как кукурузой.

Надо же. Выходит, клад лежит чуть ли не на виду, и его до сих пор никто не взял? Хотя — чего тут удивительного? Кому придет в голову то, что такое возможно? Да никому. Опять же, насколько я понял, он не так уж прост, и совсем не желает быть найденным. А если кладу нравится то, как все обстоит в текущий момент, то его никто никогда не найдет, это я уже усвоил.

Разумеется никто, кроме меня.

— Вон пошел! — проскрипел крайне неприятный голос, как только я двинулся к раскидистому вязу, на который мне указал лесовик — И ты, мордоворот, проваливай!

— Он тебя не слышит — произнес я, недовольно морщась. Ноги мокрые аж до колен, и это так дискомфортно! Теперь еще и насморк наверняка подхвачу. Велика ли радость носом шмыгать неделю, а то и две? К тому же сослуживицы покою в этой связи не дадут, начнут лечить народными средствами, в том числе луком или, того хуже, чесноком. В прошлый раз от меня в метро народ шарахался, так я ими пропах — Но даже если слышал бы, то не остановился. Михай, видишь у корней земля маленько просела? Там копай.

— Убью! — из-под моих ног, прямо из земли вылетел жуткого вида призрак, представляющий собой неопрятного старика в драной рубахе и таких же портках. На запястьях у него имелись железяки, в которых я признал кандалы, только без цепей, а глаза полыхали багровым пламенем — Зничтожу! Удушу! Ррррразорву на куски и сожру!

— Валяй — разрешил я и похлопал себя руками по плечам — Брррр, озяб! Так о