Дьявол не любит ждать - Себастьян Фолкс

ГЛАВА 12

Во чреве чудовища

Первое, что понял Бонд, когда пришел в себя, — это что его тащат по взлетно-посадочной площадке в сторону вертолета, лопасти которого уже вгрызлись в ночной воздух. Поднятый винтом ветер холодил все тело Бонда, и тут он почувствовал, что с него сорвали всю одежду, раздели буквально до трусов. Десантный нож, естественно, исчез, а руки были связаны за спиной. Голова даже не болела, а раскалывалась, и когда Бонда втолкнули в вертолет, его едва не вывернуло наизнанку.

Внутри это был обычный армейский вертолет: голый металл и шесть сидячих мест с двух сторон, расположенные вдоль бортов под прямым углом к креслам пилотов. Бонда швырнули на пол и крепко связали ему ноги нейлоновой веревкой. Вслед за этим он почувствовал, как к нему прижали женское тело, — значит, Скарлетт, подумал он. Их пристегнули друг к другу, спиной к спине, чем-то вроде синтетической стропы для крепления груза. Он чувствовал прикосновение ее обнаженной кожи.

Преодолевая тошноту, Бонд пытался вспомнить, что произошло. Постепенно в его памяти всплыл яркий свет… но больше ничего. Злой рев вертолетных двигателей, выходящих на рабочие обороты, бил ему в уши. Наконец машина пошла вверх и тотчас же заложила крутой вираж. Не имея возможности за что-нибудь зацепиться, Бонд всей своей тяжестью навалился на Скарлетт, которая вскрикнула. Даже в этом бессловесном крике Бонд тотчас же узнал ее голос.

— Скарлетт? — позвал он.

Носок армейского ботинка ударил его в челюсть, и он сжал хрустнувшие зубы.

— Молчать.

Бонд посмотрел вверх и увидел, что все шесть сидячих мест заняты вооруженной охраной. Шесть пистолетов со снятыми предохранителями были нацелены на пленников, а шесть пар неприветливых глаз неотрывно следили за ними. Хотя боль в голове нарастала с каждой минутой, память к Бонду постепенно возвращалась. Появление Шагрена было неоспоримым доказательством того, что Бонд правильно вышел на «каспийский секрет» Горнера, и теперь он не сомневался, что его везут на укрытую далеко в пустыне главную базу врага.

Во рту Бонд ощущал вкус крови. Он сплюнул красную жидкость на пол. Во всей этой ситуации он видел только один положительный аспект: без посторонней помощи он ни за что не выяснил бы, где находится база Горнера. Ну что же, если гора не идет к Магомету, то, похоже, самого Магомета везут на ковре-самолете к той самой горе. И то хорошо.

Где-то через час полета машина стала снижаться, и Бонд почувствовал растущее напряжение охранников. Вертолет приземлился без всяких происшествий, и тут же послышались отрывистые команды. Шестеро охранников не шевелились, только еще ближе наставили стволы на своих пленников. Снаружи до Бонда донесся характерный звук дизельного двигателя, и он предположил, что это грузовик-заправщик. Пустынный ветер забрасывал песок в полуоткрытый грузовой люк.

Наконец двери закрылись, и вертолет снова взлетел. Гадать, каким курсом пилот ведет машину, было бесполезно, поэтому Бонд позволил себе расслабиться, чтобы хоть немного прийти в себя и восстановить силы. Он лежал на полу вертолета, и сознание то покидало его, то возвращалось. Ему хотелось хоть как-то приободрить Скарлетт, но соприкосновение связанных вместе тел едва ли можно было назвать удобным средством коммуникации.

На этот раз они находились в воздухе дольше, чем до первой посадки; Бонду вообще стало казаться, что полет продолжается всю ночь. Наконец вертолет снова стал снижаться. Машина еще висела в нескольких футах над землей, а шестеро охранников уже встали и, действуя руками и сапогами, подтолкнули Бонда и Скарлетт к открытому грузовому люку. Как только двигатели затихли, конвойные спустили лесенку и спихнули пленников на землю. Скарлетт вскрикнула, когда ее протащило ребрами по металлическим ступенькам. Ее и Бонда поволокли по песчаной посадочной площадке к электрокару — небольшой машине с электрическим мотором и аккумуляторами, наподобие автопогрузчика. Тот стоял в начале плотно утрамбованной дорожки шириной примерно десять футов. По-прежнему нацелив пистолеты пленникам в головы, охранники уложили их на низкую грузовую платформу.

Электрокар беззвучно покатился в сторону темного песчаного холма высотой футов шестьдесят, чем-то напоминающего стену затерянной в пустыне крепости. Когда они подъехали, огромные раздвижные ворота раскрылись и пропустили их внутрь. «Чрево чудовища», — подумал Бонд, когда створки ворот бесшумно сомкнулись за ними.

Электрокар проехал еще немного и остановился на круглой платформе. Послышалось шипение гидравлических моторов, и платформа вместе со стоящей на ней машиной стала опускаться вниз: она представляла собой нечто вроде поршня, двигавшегося внутри гигантского цилиндра. Наконец, когда платформа опустилась примерно на тридцать футов ниже уровня земли, движение прекратилось. Электрокар, вновь зажужжав мотором, съехал с платформы, покатился по темному коридору и в конце концов остановился перед тяжелой дверью. Охранники спихнули Бонда и Скарлетт, все еще связанных вместе, спиной к спине, с платформы и втолкнули их в дверь, за которой оказалось помещение, больше всего похожее на тюремную камеру.

В дверном проеме появился Шагрен.

— Ждать здесь, — сказал он. — Выхода нет. Вы шевелиться — мы убить. Мы вас видеть, — добавил он, ткнув пальцем в потолок.

Дверь с лязгом захлопнулась и, судя по звуку, была заперта снаружи на засов. Камера в плане представляла собой квадрат футов шесть на шесть. Стены были каменные, а пол — песчаный.

— Ты как? — спросил Бонд.

— Ничего. А ты? — Голос Скарлетт звучал слабо, и слышно было, что она готова разрыдаться.

— Голова болит. Ничего страшного по сравнению с тем, что бывало после ночи, проведенной за карточным столом в клубе моего босса. Бензедрин[32] и шампанское. Боже ты мой. Кстати, ты во что одета?

— Только в это. — Скарлетт чуть шевельнула бедрами.

— Розовые?

— Белые, если тебе так интересно. Я переоделась перед обедом.

— А что случилось в ангаре? Я помню, как зажегся свет, а потом…

— Шагрен пошел в твою сторону по обшивке фюзеляжа. Я решила, он собирается тебя убить. Ну, я и выстрелила.

— В него?

— Нет. В главный силовой кабель. Он был всего в паре футов от меня.

— Все равно чертовски хороший выстрел.

— Отдача у этого револьвера просто сумасшедшая. Но я все сделала, как ты сказал. На курок нажимала плавно, а не дергала. Я рассчитывала, что тебе, может быть, удастся сбежать в темноте.

— Я и попытался, но слишком уж много их там было.

— А что же теперь, Джеймс?

Бонд на несколько мгновений задумался:

— Знаешь, я не думаю, что Горнер притащил нас на свою базу посреди пустыни просто так, без всякой причины. Если бы они хотели убить меня или тебя, то сделали бы это сразу, еще там.

— И что?

— Значит, мы ему зачем-то нужны. Есть у него какой-то замысел.

— Или он хочет выудить у нас какую-нибудь информацию.

— Возможно, — согласился Бонд. — Но поскольку пока мы все равно ничего не можем выяснить, я считаю, лучше всего постараться отдохнуть и набраться сил. Да, кстати, Скарлетт, ты ведь так и не сказала мне, какого черта тебя вдруг занесло в Персию.

— Знаешь, сейчас это, наверное, прозвучит довольно глупо, — сказала Скарлетт, и Бонд почувствовал, как ее тело вздрогнуло от смеха. — Обещаешь, что не будешь смеяться?

— В данный момент у меня нет желания оттачивать на тебе свое остроумие.

— Я сейчас в отпуске.

— В чем?!

— Ну, ведь даже банковские работники иногда отдыхают. У меня по контракту три недели отпуска ежегодно, вот я и взяла десять дней. Мне просто хотелось быть рядом, когда ты вырвешь Поппи из лап Горнера. Все равно толку от меня на работе в последнее время было мало: я не могла сосредоточиться на деле, пока ты был здесь. И еще мне хотелось увидеть Персию.

Несмотря на данное Скарлетт обещание, Бонд не смог удержаться от короткого смешка; впрочем, он тотчас же пожалел об этом: слишком уж болезненно терлись порезы у него на спине о спину Скарлетт.

— Ну вот тебе и твоя Персия, — сказал он, глядя на песчаный пол и каменные стены. — Можно сказать, крупным планом.

Лязгнул засов, и свет из коридора просочился в камеру. Бонд попытался приподняться, но застонал от боли: все тело у него затекло от неподвижности и неудобной позы.

В камеру вошли двое охранников. Один из них нагнулся и ножом перерезал ремень, связывавший пленников, но веревки на запястьях оставил. Второй охранник дал им воды, которую пришлось пить, подставляя под струю сложенные ладони, а затем приказал:

— Пошли!

Под дулами пистолетов их провели по коридору в убогую умывальную комнату; там — все так же под пристальным наблюдением конвоя — им было позволено умыться и воспользоваться туалетом в кабинке.