Спарринг со смертью - Платон Обухов

— С чего бы это должны ужесточить режим? — поинтересовался Зотов.

Играть дальше в прятки смысла не имело.

— Несколько дней назад я попал в аварию. Столкнулся с машиной. В результате два человека погибли. Но моей вины в этом нет! Они ослепили меня дальним светом, дело было ночью. Я попытался уйти в сторону, но мне не удалось. И теперь мне приходится скрываться.

Это была не самая тяжкая половина правды, но и она заставила всех приуныть.

— Но ты ведь не виноват! — воскликнула Лена.

„Мокрушник“, — подумал Ромка и только потом вспомнил, что сам не лучше.

— Ром, расскажи, откуда у тебя деньги, — попросила Нина.

Она была права, карты надо было открыть, иначе не будет доверия.

— Связался с бандитами, они сделали из меня „шестерку“, в отместку я забрал их деньги.

Ромка вспомнил, что кто-то из классиков предупреждал: „Краткость — сестра таланта“, — и ограничился самой необходимой информацией, посчитав, что этого будет достаточно. Не рассказывать же в самом деле о том, как тебя ставили раком для порносъемок. Он поежился — воспоминания были еще очень болезненными, как в прямом, так и в переносном смысле.

— Значит, ты тоже в розыске, — сделал вывод Виктор.

— Думаю, они постараются достать меня сами. Это грязные деньги, и нет ничего страшного в том, что они помогут четырем людям устроить свою жизнь.

Никто не стал с ним спорить.

— Отлично, — закрыл тему Виктор, — вернемся к нашему плану. Если все на границе в норме, будем пробиваться в Грузию, а оттуда в Турцию. — Быков вздохнул. — Но ты, Нина, должна быть осторожна.

— Я поеду с ней. — Зотов уже не представлял себе, как это его Нина отправится куда-то без него.

— Нет, — на правах старшего отрезал Виктор. — Тебя тоже ищут. Не думал, что за тебя назначили неплохую сумму?

— Ладно, — отступил Ромка, — будем сидеть здесь.

— Ты была ничего. Но могла быть и лучше… — Лейтенант снисходительно потрепал Нину по щеке. — Знаешь, чего тебе не хватает? Живости движений.

Нина быстро одевалась. Она не знала, как назвать пропахшее навозом и ружейной смазкой маленькое помещение — что-то вроде задней пристройки к контрольно-пограничному пункту, — где она только что занималась любовью с долговязым усатым офицером. Наверное, в свое время его попросту забыли снести. Ничего более комфортабельного для удовлетворения своих первоочередных сексуальных потребностей у пограничников не имелось. Хорошо еще, что на пол были брошены две старые шинели.

Пограничник протянул Нине пластиковый пакет:

— Это — тебе.

Нина заглянула в пакет. В нем лежали: набор косметики, несколько упаковок поддельного крема „Ореаль“, пара пачек „Мальборо“ и комплект женского белья. Судя по всему, пограничники неплохо промышляли конфискациями.

— Ты довольна? — Пограничник с легкой тревогой всматривался в лицо Нины.

— Вполне. — Нина жизнерадостно кивнула. Если бы только этот молодой пограничник знал, ради чего на самом деле она занималась с ним любовью.

— Послушай… — Глаза пограничника бегали, словно две перепуганные мыши. — Если добавлю тебе еще один блок хороших сигарет, мы можем сделать это еще раз? Только прямо сейчас, а то мне надо скоро бежать… — Он озабоченно взглянул на часы. — Ну, как?

Нина с легким удивлением покосилась на него. Она-то всегда была готова… все зависело только от парня. Неужели в нем было столько сексуальных сил, что снова требовалась женщина?

— Ну, конечно… если ты этого хочешь…

— Отлично, — нетерпеливо процедил страж рубежей и быстро расстегнул брюки.

Через несколько минут все было завершено. Партнер был очень быстрым. Не терял времени ни на предисловия, ни на дело.

— Держи свой „Кент“. — Он бросил ей целый блок. — Устроит?

— Спасибо. — Нина улыбнулась. — Ты очень добрый. Мне с тобой было хорошо. У тебя, наверное, нечасто выдается возможность вот так поразвлечься? Все-таки служба…

— Да нет, здесь возможностей хватает. Место такое… считай, уникальное во всей нашей системе. Мне брат пишет — он тоже служит в наших войсках, только на Чукотке, — так вот там — вообще мрак. Пожалуй, только тем ребятам, что служат в морских нарядах на Каспийском море, повеселее. У меня там землячок… он мне писал — ну, ты сама понимаешь, не напрямую, а так, намеками… В общем, там дела идут ничего. Торговля процветает. Иранцы и азербайджанцы — очень оборотистые ребята, к тому же у них это испокон веков водилось… ну, что-то вроде контрабанды… так что там живется неплохо. А здесь вот такая противная карусель идет несколько последних дней… Усиленно ищут одного парня… опасный преступник. И считается, что он должен уходить из России через наш участок. — В презрительном взгляде пограничника отразилась вся степень его уважения к мыслительным способностям начальников, приказы которых он в любом случае беспрекословно выполнял.

— Он натворил что-то серьезное?

— Четыре трупа! Так сказано в ориентировке… и еще он здорово умеет менять свою внешность. Так что хлопот предостаточно. — Он усмехнулся: — Впрочем, это тебе неинтересно…

— Мне было приятно с тобой. — Нина легко поднялась и сложила полученные от пограничника вещи в пластиковый пакет.

Она узнала все, что ей было нужно. Только новости были неутешительные.

— Ты придешь еще? Тебе все будут рады, не только я… все ребята у нас очень радушные, — хохотнул парень.

— Да, я в этом убедилась. Конечно, я приду. — Нина снова подарила пограничнику одну из лучших своих улыбок, подумав: „Никогда! Не дождетесь вы…“

Прихватив лаваш и пару мандаринов, Нина заспешила в горы. Туда вела единственная причудливо извивавшаяся дорога. Через полтора часа она добралась до горного селения, расположенного на самой границе с Грузией.

Ее родное село располагалось совсем рядом. Воздух, которым она дышала, был воздухом с ее родины. Она видела, как на грузинской территории по узкой белой дороге медленно катился автобус грязно-желтого цвета. С обеих сторон границы все выглядело таким спокойным и мирным, что, казалось, здесь не должно быть никаких проблем.

Но Нина видела и другое. Она заметила маленькие фигурки пограничников, расположившихся на высотах, с которых можно было наблюдать и контролировать границу. Она мало смыслила в этих вопросах, но она понимала, что всю эту огромную машину легко привести в действие. Достаточно короткого сигнала — и вся граница будет перекрыта.

Пытаться перейти было бессмысленно.

Нина неторопливо двинулась по главной улице. Дома были похожи один на другой. Видно, жители деревни следили за тем, чтобы никто не допускал излишеств, украшая и обновляя свое жилище, чтобы все — хотя бы внешне — жили одинаково. Это было многократно проверенным народным средством борьбы с завистью, а зависти в этих краях, как везде, хватало.

Нина дошла до небольшого здания, на котором красовалась претенциозная надпись: „Бар“. Здесь, несомненно, должны были коротать время местные завсегдатаи.

Нина замялась. Как на нее посмотрят, когда она переступит порог этого заведения?

Она попыталась вспомнить, как в первый раз вышла на панель. Ей тогда было очень стыдно. Но она пересилила себя, а потом целенаправленно совершенствовалась в своей странной „профессии“. Нина тяжело вздохнула и вошла. Как она и предполагала, все повернулись в ее сторону. Взгляды эти при всем желании нельзя было назвать доброжелательными.

— Стакан чаю. И пирожок. — Заказ Нины был подчеркнуто скромным.

— Тебе не мало лет, девочка, чтобы ходить по барам? — спросил тучный бармен в белом переднике далеко не первой свежести.

— Я приехала из Сочи. Надеюсь, мне не придется ехать обратно, не солоно хлебавши?

Бармен покачал головой.

— Девочке в твоем возрасте нечего делать так далеко от дома. Ты приехала одна?

— Послушай, — скривилась Нина, — мне бы хотелось увидеться с кем-то, с кем можно говорить о деле. Ты можешь познакомить меня с такими людьми?

Бармен встрепенулся.

— Кто тебя так научил разговаривать с людьми? Ты маленькая… — Он побагровел, и слово „шлюха“ едва не сорвалось с его языка.

— Я уже не маленькая. Пусть тебя не обманывает моя внешность. А говорить так меня научила жизнь. И общение с людьми. Я стараюсь общаться с теми, кто что-то может. И под словом „может“ я не имею в виду умение болтать языком.

Было видно, что бармен сердится:

— Как ты думаешь, сколько времени понадобится, чтобы вышвырнуть тебя отсюда?

— Ты можешь это сделать в любой момент. Я не обижусь… — Нина смотрела ему в глаза. Она знала, что в таких селениях тебя принимают либо сразу, либо никогда. И чтобы тебя приняли и выслушали, необходимо ни в коем случае не заискивать и даже чуть-чуть рисковать. Это она и попыталась сделать… Но она совсем не была уверена, что достигла результата.