Неизданный сборник рассказов - Злата Линник

И наконец это произошло, когда в большинстве учреждений заканчивается рабочий день и все спешат домой. Толпа медленно продавливалась через узкий коридорчик между ограждениями. На эскалаторе было ненамного свободнее, разве что толкотни стало чуть меньше.

Перед самым лицом маячила мощная спина в куртке, пахнущей сырой рыбой и несвежим тряпьем, в бок упирался острый угол какой-то коробки. Пространство передо мной манило свободой, но, поддайся я искушению шагнуть вперед, неминуемо бы упал и скатился вниз, запнувшись о громадную дорожную сумку. По крайней мере, хуже не будет, — утешил я себя и тут же убедился в своей неправоте.

В уши хлынул напористый бодрый голос, сообщивший о несчастных случаях в метро, лесных пожарах и распродажах. Мысленно выругавшись, я уставился в свободное пространство между эскалаторами. Вот только этого звукового террора еще не хватало! Как я успел заметить, большинство пассажиров разделяли мои чувства: на лицах одних появилось кислое выражение, другие схватились за наушники от плеера, третьи ожесточенно уткнулись в периодическую печать. Никто из них в упор не замечал того, что видел я.

Громадная неестественно гибкая собака, напоминающая королевского дога, парила под потолком. Точнее не парила, а, извиваясь всем телом, медленно продвигалась к выходу на поверхность. Жаба величиной с раскормленного кота, сплошь покрытая костяными шипами, целеустремленно карабкалась по пандусу. За ними летел, полз, просачивался целый сонм омерзительных и, безо всякого сомнения, опасных созданий. Звуковая реклама замолкла, и тут же все они будто оказались в вязкой жидкости. Движение теперь стоило им большого труда. Но через несколько мгновений жизнерадостный голос снова принялся настойчиво стучаться в сознание, и они с удвоенной силой устремились наружу. Страшно подумать, что будет, когда они вырвутся на поверхность! И, судя по всему, я здесь единственный, кто их видит. С одной стороны, надо срочно что-то предпринять, с другой…

Тем временем эскалатор поднял меня до самого верха. Там, как и всегда в это время, стояла группа тех, кто кого-то ждал. Вылетающие из подземного пространства монстры останавливались, будто налетев на невидимую стену, и после отчаянных попыток поворачивали назад. Нечто, напоминающее змею, вдоль тела которой росла целая бахрома клешней, задержалось наверху дольше всех. Кошмарное существо скреблось, тыкалось оскаленной пастью в поисках малейшей лазейки, но все же было отброшено назад неведомой силой. Падая, оно увлекло за собой целую стаю самых настоящих лонгольеров — таких, как в фильме: помесь мохнатых шаров с циркулярной пилой. Что же мешает им?

На пути ужасающих тварей ничего, кроме стенки павильона метро, нескольких банкоматов и… группы ждущих. Неужели все дело в них?

Я приблизился, старательно делая вид, что высматриваю кого-то знакомого. Вне всякого сомнения, эти люди видели монстров, стремящихся вылететь из подземного пространства. Старик, держащий свернутую трубочкой газету, даже чуть повернул голову вслед за гигантским пауком, голова которого обросла виляющими рыбьими хвостами.

Все они — мужчина с кейсом, пожилая женщина в старомодном пальто, юноша с длинным брезентовым чехлом за спиной — смотрели на меня, будто заранее знали о моем появлении. Так смотрят на соседа, с которым издали здороваешься, толком не зная по имени, или члена одного клуба. Как бы в подтверждение моей догадки, они раздвинулись, давая мне место возле неработающего киоска, прямо напротив выхода с эскалатора.

— Ты один из нас — не оборачиваясь, произнес сосед слева и будничным деловым тоном добавил:

— В это время они особенно активны.

В часы, когда звуковая реклама пробуждает к жизни монстров, я прихожу сюда. Впрочем, не обязательно сюда, это может быть любая из станций метро. Подобно многим, я провожу здесь время в ожидании. Кто поднимается наверх, радостно устремляясь навстречу знакомым или напряженно выглядывая тех, кого должен увидеть впервые, даже не догадываются, что вовсе не они являются причиной. Вовсе не из-за них собираются здесь ждущие.

Точнее — не только из-за них, встреча на выходе с эскалатора является не более чем поводом. Эмоции, которые испытывают представители племени ждущих — подлинные. Именно они помогают не пустить в наш мир подземных чудовищ.

Хотя в те минуты, когда звуковой кошмар ненадолго прекращается и наступает затишье, я пытаюсь вспомнить: а кого я здесь жду? Кто должен приехать ко мне если не на этом, то на следующем поезде?

2009

Ужас из глубин… И художники из Сквот-тауна

«Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вгах'нагл фхтагн».

«В своем доме в Р'льехе мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа».

В крохотную отрезанную от всего мира деревушку, спрятанную между темными гранитными скалами на берегу гигантского озера, вряд ли захотел бы заглянуть путешественник, имевший неосторожность очутиться в этих местах. Впрочем, многие из них ее бы попросту не заметили, как не видели ее пассажиры прогулочных теплоходов, со скуки разглядывающие проплывающий мимо берег. Самое большее, что они имели возможность лицезреть даже через стекла театральных биноклей — это скалы причудливых очертаний, местами поросшие мхом и низкими кривыми деревьями.

Население деревушки, название которой бессилен воспроизвести язык цивилизованного человека, было весьма примечательным. Большей частью оно состояло из представителей народа, обитавшего в этих землях на заре времен. Также прародителями многих из ныне живущих в этом затерянном месте был экипаж корабля викингов, разбившегося неподалеку во время одного из осенних штормов, а еще несколько находившихся на драккаре пленных, захваченных ими в дальнем походе.

Последние заслуживают особого упоминания. Вид их был настолько безобразен, что новые хозяева едва удерживались от желания прикончить омерзительные создания и выбросить их за борт, чтобы не оскверняли те своим видом честный корабль. Но после недавнего сражения, унесшего жизни едва ли не половины воинов, пустовало слишком много мест на скамейках гребцов. Тот же, кто взялся за весло, согласно древнему освященному богами обычаю, становился свободным.

Таким образом, уроженцы далекой страны, где всегда жаркое солнце, а боги милостивы к тем, кто исправно приносит жертвы, оказались жителями неприветливой северной земли.

Черты низкорослых людей, чья кожа была черней непроглядного мрака, а глаза подобны щелочкам, причудливо перемешались с чертами могучих викингов, волосы которых были цвета северного солнца и тех, чьи изображения и сейчас можно обнаружить на стенах пещер.

Странная противоестественная внешность и образ жизни, на котором прошедшие столетия не оставили никакого отпечатка, не были единственным, что отличало жителей деревни от всех прочих людей.

Ужасные и кровожадные обычаи, свойственные древнему культу, сохранившемуся нетронутым до наших дней, способны были повергнуть в глубочайший ужас тех немногих, кто оказывался тому свидетелем. Впрочем, рассказать об этом несчастные уже не могли, пополнив собой печальный список людей, пропавших при невыясненных обстоятельствах.

Вряд ли кто-нибудь рассказал бы чужакам, что гибель их послужила славе мертвого бога, пришедшего со звезд. Он спит в своем городе под толщей воды, ожидая того часа, когда звезды сложатся определенным образом. И уж, тем более, вряд ли кто-нибудь поведал бы, что ждать осталось совсем недолго…

— Вот блин, приснится же такая фигня! — воскликнул Аркадий, с грохотом упав с узенькой кушетки.

— Пить надо меньше! — ответили ему из-за картонной перегородки, представляющей собой задник панорамы к несостоявшемуся перфомансу «Пена дней».

— Вам бы такое — простонал Аркадий, направляясь к импровизированному бару, располагавшемуся в корпусе от телевизора, водруженного на почти целый комод в стиле ампир.

— Нипочем не угадаете — добавил он, торопливо заглотив остатки коньяка принесенного накануне догадливым заказчиком.

— Сейчас попробую — раздалось из вентиляционного канала — телепередача «Мелодии и ритмы эстрады». Или нет: тебя приковали к стулу и заставили смотреть «Золушку из Канзас-Сити».

— Это еще ничего, там музыка клевая, а тут ужас до самых пяток пробирает… Хуже чем в детстве, когда всем классом водили к зубному.

— Эй, а погромче нельзя? — послышалось откуда-то из-под пола. — Ни хрена не слышно.

— Вы что, озверели вконец?! — возопил кто-то с другой стороны двора-колодца. — Между прочим, три часа ночи! У меня процесс в самом разгаре.

Молодой человек, чье лицо украшали усы и бородка а ля Д Артаньян, вышел на лестничную площадку. Вскоре к нему присоединились и те, кто проявил живейший интерес к его сну. За ними последовали и остальные соседи по Сквот-тауну.