Венец карьеры пахана - Евгений Сухов

Изменения произошли, когда землю национализировали. Прежним хозяевам уже не было доступа к рудникам, и отныне за каждый украденный камушек государство спрашивало сурово, щедро разбрасываясь расстрельными статьями. Удивительно было другое, сейчас, когда разработка изумрудов государством была заморожена, драгоценные камни можно было приобрести едва ли не на вещевом рынке. Причем торговля велась почти в открытую и не плохонькими одиночными экземплярами. Счет шел на килограммы изумрудов отменного качества.

Поначалу Журавлев не имел четкого представления о том, откуда же на рынок в таком огромном количестве приходят изумруды. И только основательно углубившись в архивы, он понял, что их добывали вместе с бериллами, где «зелень» была всего лишь сопутствующим материалом. Причем технология добычи изумрудов совершенно не изменилась за прошедшее столетие. Шахту расширяли за счет направленных взрывов, и если вдруг обнаруживалось гнездо с изумрудами, то в штольню спускалась бригада наиболее проверенных горняков, которые и вынимали торчавшие из породы зеленые кристаллы.

Причем при взрыве большая часть драгоценных камней приходила в абсолютную негодность. Породу, содержащую изумруды, загружали на тележки и поднимали на поверхность. Значительная часть отобранного материала уходила в нелегальную продажу. Но даже с учетом всего этого возникала масса вопросов. Если допустить, что каждый из рабочих положил в карман по килограмму изумрудов и александритов, то это все равно составляло всего лишь жалкий процент от той массы «зелени» и «шуриков», которые ежегодно выбрасывались на рынок. Следовательно, существует еще немало перспективных мест, где и по сей день происходит незаконная добыча изумрудов.

Одно такое место майор знал. Было оно недалеко от поселка Изумрудный, а тянулось едва ли не до самого города. Все дело в том, что старые рудничные отвалы использовались некогда для построения железнодорожной насыпи протяженностью километров пятнадцать. Эта железная дорога по всяким забытым уже причинам так и не была построена, а немногие рельсы, которые успели положить, впоследствии сняли. Железнодорожная насыпь, куда была свалена не одна гора «пустой» породы, так и осталась памятником недострою.

Именно здесь чаще всего и находили самые стоящие образцы. В этом деле имелась еще одна немаловажная деталь. То, что в прошлые годы считалось «пустой» породой, в настоящее время являлось вполне перспективной рудой. И хитники любили путешествовать по насыпи, собирая с откосов первоклассные изумруды.

Нельзя исключать и того, что где-то в пределах минералогического заповедника существуют копи, с которых трудолюбивые хитники собирают весьма немалую дань. Особенно хорошо было искать изумруды после проливного дождя, они весело поблескивали и выглядели умытыми, буквально манили к себе зеленым искрящимся оком. Будь только повнимательнее и не ленись наклоняться за лежащими под ногами сокровищами.

Журавлев обладал одним важным качеством — усидчивостью. Не считаясь с потраченным временем, он скрупулезно просматривал документы, опасаясь пропустить нечто ценное. Особенно его заинтересовали дела, помеченные тридцатыми и сороковыми годами. И из этих дел, хранящихся теперь в архиве, становилось понятно, что государство никогда не смотрело сквозь пальцы на расхищение самоцветов. И едва ли не к каждому пятачку земли, из которого могла торчать парочка изумрудов, приставляли кучу соглядатаев, а потому чуть ли не треть дел составляли докладные, в которых рассказывалось о нелегальных закопушках, вырытых самодеятельными старателями.

Практически на каждой такой докладной, прошитой и пронумерованной, была начертана коротенькая резолюция: «Проверить и разобраться!» И если судить по тому, что с данной территории сигналов более, как правило, не поступало, то можно было предположить, что с хитниками особенно не церемонились во все времена. Неудивительно, что в лесу то и дело обнаруживаются размытые ливнем безымянные могилы.

Из этих донесений следовала весьма любопытная вещь. Изумруды выносили с копей не отдельными камушками, а двадцатилитровыми ведрами. Причем на «зелень» всегда имелся устойчивый спрос, и цена на нее никогда не падала.

Журавлев раскрыл следующее дело. Вникнув в документы, майор немало удивился. Из документов следовало, что большая часть осведомителей впоследствии была уничтожена. А другая, в силу каких-то причин, была отправлена в лагеря. Подобное не могло быть случайностью. Причем устраняли наиболее активных, именно тех, кто способен был принести реальную отдачу. Следовательно, в управлении имелись люди, заинтересованные в устранении осведомителей. Вряд ли по истечении нескольких десятилетий можно выявить «крота». Но то, что вокруг «зелени» проходила очень нешуточная борьба, так это точно!

Весь прочитанный майором материал представлял разве что исторический интерес. В какой-то степени он расширял познания о прошедших временах, но для дела был совершенно неприменим. И Журавлев испытывал нешуточное разочарование, когда дочитывал последние папки. В глубине души он очень рассчитывал отыскать нечто такое, что позволит существенно продвинуть теперешние дела. Однако ничего подобного не обнаруживалось.

А это еще что за хренотень?

Перелистывая листы дела, Журавлев увидел докладную, подписанную неким майором Коробовым: «В шести километрах от лагеря был обнаружен сожженный грузовик. В кабине два трупа членов спецподразделения „Три толстяка“. Рядового Куприянова обнаружить не удалось, несмотря на тщательные поиски. Имею основания предположить, что он вместе с другими заключенными сгорел во время пожара в лагере. Контейнер с грузом так же не был обнаружен».

Следующая страничка была аккуратно пришита суровыми нитками. Документы в архивах всегда умели хранить. «В тридцати километрах от спецучреждения № 214, вблизи законсервированной шахты произошел взрыв. После чего произошла кратковременная перестрелка. Имеются основания предполагать, что рядового Куприянова попытались захватить заключенные, после чего он, отстреливаясь, бежал. Ведутся усиленные поиски в данном районе. Подключены информаторы и осведомители».

Из документов следовало, что этот таинственный рядовой из спецгруппы «Три толстяка» так и не был обнаружен. Вот только непонятно, каким же образом исчезнувший солдат был связан с делами о самоцветах.

Пролистав содержимое папки, Журавлев обнаружил, что десятка полтора страниц были вырваны именно в том месте, где должен был описываться финал всей этой истории.

— Извините, что беспокою, — обратился Журавлев к архивариусу, — но здесь нет около двух десятков страниц.

— Разрешите, — тот взял папку в руки, глянул с озадаченным видом на документы. — Хм… Действительно, нет, — он полистал дело. — Я здесь работаю всего лишь два года. Скорее всего, листы были вырваны еще до меня. Народу приходит много, именно этими делами часто интересуются.

— Но у вас же имеется книга записей, можно установить, кто брал эти дела?

— Книга-то есть, но как именно установить, кто вырвал листы? Ведь могло получиться, что они вырваны были три десятка лет назад.

— Тоже верно.

— Это могло быть сделано и по приказу, ведь из хранения изымались не только страницы, но и целые дела. Сейчас узнать об этом просто невозможно.

В этом архивариус был совершенно прав.

— Жаль.

Пожав плечами, начальник архива удалился в свою комнату.

Пролистав еще несколько страниц, Журавлев увидел, что этот майор Коробов и сам отправился в лагеря следом за теми, кого туда сам отправлял. Логику произошедшего объяснял небольшой листок, где текст, набранный на печатной машинке, вкратце сообщал о случившемся. Синим карандашом поверх текста было написано размашистым угловатым подчерком: «Разобраться. Виноватых наказать по всей строгости законов военного времени. Поиски контейнера продолжить. Л. П. Берия».

Интересно, что могло быть в этом контейнере? Может быть, какие-то сверхсекретные документы, связанные с новейшими техническими разработками? Ведь за годы войны на Урал было переправлено немало военных заводов, где они впоследствии и прижились. Не прекращали работать всякие секретные КБ и «шарашки». А в то время такие документы могли представлять весьма большую ценность для любой разведки. Так что неудивительно, что со своих кресел полетело даже начальство из областного управления, не говоря уж о каком-то майоре «Смерша» и полковнике, который был начальником взбунтовавшегося лагеря.

Открыв ежедневник, Журавлев коротко написал: «Выяснить, что это за контейнер!»

Чем глубже майор Журавлев погружался в старые дела, тем больше возникало у него вопросов. Кроме того, следовало подновить знания по минералогии, основательно просевшие за последние годы.