Портрет кудесника в юности - Евгений Лукин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько мгновений Портнягин растроганно смотрел на деревяшку, потом улыбнулся и спрятал во внутренний карман куртки. На память.
Гонка за черепахой
Зачем, глупец, хочешь ты распутать узел, который, даже запутанный, доставляет нам столько хлопот?
Аристипп– Присаживайтесь, – предложил Глеб. Слово «садитесь» его отучили употреблять ещё в местах не столь отдалённых.
Клиент колебался.
– Простите, – рискнул он, – а вы в самом деле Ефрем Нехорошев? Мне казалось, он старше…
– Нет, – нахмурившись, прервал его Глеб. – Ефрем Нехорошев сейчас на прогулке, будет через полчаса. А я – его ученик. Портнягин моя фамилия. Глеб Портнягин.
– Так может, я тоже через полчаса…
– Как хотите. Но за полчаса могут ещё люди подойти…
Клиент колебался. Похоже, был он из тех субъектов, которым проще удавиться, нежели самостоятельно принять самое пустяковое решение. Плохо. Нерешительность в мелочах обычно отзывается исступлённой непреклонностью в так называемых серьёзных вопросах. А с иными вопросами к колдунам, как известно, не ходят. Только с серьёзными.
– Если отсушить кого, – наудачу закинул крючок ученик чародея, – это бы я и без него смог…
– Отсушить? – Посетитель тревожно задумался. – Да, пожалуй… Только, видите ли…
– Присаживайтесь, – повторил Глеб.
Клиент с оглядкой опустился в кресло. На первый взгляд, ничего особенного: средних лет, среднего роста, среднего класса… А присмотришься: горестный изгиб рта, судорожно собранные брови. Волокна ауры вместо того, чтобы стоять, как положено, дыбом, образуя лучистый ореол, всклокочены, запутляканы. Трудный случай.
– Так кого надо отсушить?
– Понимаете… Речь не о человеке. Речь о проблеме.
– Что за проблема?
– Апория Зенона.
– М-м… Напомните.
Посетитель взглянул на невежду едва ли не с брезгливостью.
– По-моему, об этом даже в школьных учебниках написано… – холодно заметил он. Однако, видя что выражение лица Глеба осталось отрешённо-задумчивым, сообразил и устыдился: – Ах, вон вы о чём! Я, конечно, имею в виду самую известную его апорию… «Ахиллес и черепаха».
– А вы всё-таки своими словами.
– Хорошо, – отрывисто согласился гость. – Ахиллес, самый быстроногий из людей, гонится за черепахой. Очень быстро достигает той точки, где черепаха была, когда он за ней побежал. Но за это время черепаха успевает уползти вперёд на какое-то расстояние. Он пробегает и его. Однако черепаха опять успевает чуть-чуть уползти вперёд. И так до бесконечности. В итоге выходит, что Ахиллес никогда не догонит черепаху.
Портнягин понимающе кивал. Примерно год назад рецидивист Озимый, прозванный так за то, что в силу неведомых фатальных обстоятельств сажали его исключительно осенью, выспорил у Глеба в камере пять ирисок с помощью именно этого прикола. Вот, значит, как это называется… Апория Зенона.
– А разгадка? – не удержавшись, полюбопытствовал ученик колдуна.
– Никакой! – с отвращением отозвался клиент. – В том-то и дело, что задача составлена логически безупречно. Ахиллес действительно никогда не догонит черепаху.
– Ага, – помедлив, несколько озадаченно промолвил Глеб. – Ну, давайте я её вам из головы вышибу – и все дела. Заклинание есть такое, специальное, чтоб забыть…
– И остальные три апории? – ядовито осведомился гость. – И всю логику впридачу?
– Нет, ну всю логику-то…
– Всю! Всю! – закричал клиент, придя в сильнейшее беспокойство. – До последнего силлогизма! – Отчаялся, уронил плечи. – Можно я с самого начала?.. – обессиленно попросил он.
– Давай… – ошалело разрешил Глеб, перейдя от растерянности на «ты».
– С детства меня это бесило, – признался посетитель. – Ну как это – черепаху он догнать не может! Подрос я, в книжки полез. А там чёрным по белому: «Апории Зенона ярко иллюстрируют противоречивость движения…» Какую, к чёрту, противоречивость? Невозможность движения они иллюстрируют! Невозможность! Ладно. Стал глубже копать… И что оказалось? Якобы весь фокус в том, что расстояние может делиться до бесконечности, а время – нет…
– Ну как это? – усомнился Глеб. – А на минуты, на секунды…
– Прошлое и будущее – да! – запальчиво возразил гость. – Но они существуют только в нашей памяти и в нашем воображении. А настоящее – это квант времени! Как его делить, если он квант?
– Кофе сварить? – с сочувствием глядя на клиента, спросил Портнягин.
– Бог с ним с кофе! Подростком уже был… Хорошо, думаю, раз за столько тысяч лет никто эту белиберду опровергнуть не сумел – значит, сам опровергну. Представил себе прямую линию, по которой они бегут, Ахиллес с черепахой… Прямая состоит из бесконечного числа точек. Так?
– Н-ну… допустим.
– Начал мысленно приставлять точку к точке, чтобы прямую линию построить… – Гость умолк. Кажется, у него сел голос.
– Ну! – подбодрил Глеб.
– Ничего не вышло…
– Как не вышло? Почему?
Гость молчал. Глаза его были скорбны.
– Точка не имеет диаметра, – меланхолически пояснил он наконец. – Сколько их одну к другой ни прилаживай – всё равно получится точка. А линии не получится…
– Нет, ну, имеет, наверное… – попытался утешить Глеб. – Маленький просто…
Посетитель резко вздохнул, взял себя в руки.
– Нет, – решительно сказал он. – Если есть диаметр, то это уже не точка. Это шар… На плоскости – круг.
Портнягин подумал и зажёг спиртовку.
– Я всё-таки кофе сварю, – решил он. – Ты говори, говори.
Гость не услышал. На сардонически искривлённых устах его наметилось какое-то подобие простой человеческой улыбки.
– И вот представьте себе пацана, – задумчиво начал он, – самостоятельно открывшего, что расстояний не бывает. А раз так, то и пространства нет. Помню, ходил я одурелый по городу и сознавал, что город-то мне, скорее всего, мерещится. Ох, жутко… А тут ещё мысль о собственной гениальности – ба-бах! – по неокрепшей детской черепушке. Протяжённость опроверг, вы подумайте! Зенона переплюнул… – Клиент вздохнул. – А пару лет спустя попал мне в руки томик Пьера Бейля (семнадцатый, между прочим, век). И вот читаю: «Даже наименее проницательный ум при небольшом усилии может с очевидностью уразуметь, что…» Дальше моё доказательство и ещё два доказательства в довесок… Вот тебе и гений! Вот тебе и переплюнул! – Гость невесело посмеялся, покрутил головой. – Ну я что? Поступил, как все: махнул рукой и стал жить дальше. Но злобу на Зенона всё же затаил, затаил… Анекдот про него придумал, даже в газете напечатал: «Однажды Зенон Элеат пытался догнать черепаху, не смог – и долго потом оправдывался». Не опроверг – так хоть позубоскалю… Спасибо, – машинально поблагодарил он, принимая чашечку кофе и заметно мрачнея. – А теперь вдруг опять накрыло… на старости лет…
– Н-ну… мало ли всяких приколов… – осторожно сказал Глеб. – Зачем же так расстраиваться?
Клиент обжёг губы и, расплескав кофе, отставил чашку.
– Да не прикол это! Не прикол! Знаете, какие умы об эту задачку расшибались? Договорились уже до того, что тело может находиться одновременно в двух местах, – и всё равно не опровергли! Лев Толстой в «Войне и мире»…
– В «Войне и мире»?
– В «Войне и мире»!.. Целую страничку потратил на этот, как он облыжно выразился, «софизм»! Тоже не сладил – пригрозил, правда, что в будущем учёные разберутся. Бесконечно малые величины освоят – и тут же разберутся! Каких ему ещё бесконечно малых величин? Что может быть меньше воображаемой точки? Из всех возражений одно только возражение Диогена чего-то стоит! Помните? «Движенья нет, сказал мудрец брадатый. Другой смолчал и стал пред ним ходить…»
– Н-ну… правильно, в общем…
– Правильно-то – правильно… – Клиент малость подостыл. Кофе – тоже. – А что этим Диоген доказал? Только то, что логика и здравый смысл противоречат друг другу! Что мышление противоречит практике! Так это было и без него ясно…
* * *Вернувшийся с прогулки старый колдун Ефрем Нехорошев нарочито медленно раздевался в прихожей и, посмеиваясь, слушал доносящиеся из комнаты вопли гостя и увещевания Глеба.
Разделся. Вошёл, потирая сухие морщинистые руки.
– Чего шумишь? – окинув пронзительным оком посетителя, проворчал он. – Апории Зенона ему, вишь, не нравятся! Может, тебе ещё пифагоровы штаны под клёш перекроить?
Присмиревший при виде хозяина клиент встал, поздоровался и даже догадался представиться. Георгий Никандрович.
– Так тебе чего надо-то? – добродушно осведомился Ефрем. – Забыть или понять?
– Понять… – окончательно оробев, выдохнул тот. – Если можно…
– Вот вроде ты, Никандрыч, мужик начитанный, – с упрёком молвил старый чародей. – А в Писание заглядываешь редко… Так или нет?
– Позвольте! – не понял гость. – Где Писание, и где Зенон?
– Рядышком, Никандрыч, рядышком… Когда Ева с Адамом плод с древа познания съели, Бог как поступил?
