Против шерсти - Стефан Серван
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другая подхватила:
– И мы в ярости!
И тут поднялся настоящий вихрь криков и идей:
– Мы искры!
– Мы огонь!
– Мы буря!
– Мы влюблены!
– Мы принцессы!
– Принцессы с шерстью!
– Мы колдуньи!
– Злые!
– Странные!
– Могущественные!
– Пугающие!
– Необыкновенные!
– Мы окончательно чокнулись!
И все взорвались от смеха.
Когда мы немного успокоились, я сказала:
– Мы – будущее. И мы уже здесь.
Готовясь к Маршу, мы без устали рисовали транспаранты. Папа меня поддержал, и, раз уж из школы меня выгнали, а о том, чтобы посещать занятия в «Авроре», не могло быть и речи, я все время проводила за стадионом. Теперь там жили около тридцати Кошек. Некоторые были из нашего города. Других привлекли плакаты или видео, снятое у школы. Они были из самых разных мест, все они были непохожи друг на друга и свободно говорили обо всем, не боясь запретов и осуждения. Лесбиянки, девушки, сбежавшие из дома, верующие, веганки, атеистки, обладательницы биполярного расстройства, беженки… Каждой нашлось место.
Беженки рассказали нам, как им удалось выбраться из родной страны. Эти Кошки преодолели тысячи километров, их не испугали ни пустыня, ни море, им пришлось иметь дело с контрабандистами. А когда они добрались до нашей страны, им нужно было скрываться от полиции. Ужас. Но теперь, оказавшись с нами, они вновь обрели надежду.
Нас объединяли Мутация и то, как она перевернула наши убеждения.
Знаете, нас очень вдохновляли разговоры друг с другом, когда мы представляли, каким было бы общество, в котором есть место и для нас. Но постепенно мы разделились на две группы. Одни девушки считали, что окружающие в конце концов примут нас такими, какие мы есть. Другие были решительно настроены порвать все связи с миром людей. Мы вели ожесточенные споры.
– Не говоря уже о нас, посмотри, что люди творят с планетой, – сказала мне Рыжая. – Все загрязнено, животные вымирают, наши сестры чуть не утонули, пока бежали из своей страны, банки получают всё большую прибыль. Никогда в мире не было столько денег, но почему-то заводы закрываются, а людям приходится спать на улице. Ничего не напоминает?
Часть Кошек согласилась с Рыжей:
– Вот именно, она права!
Ее слова заставили меня вспомнить то, о чем говорил папа. Я попыталась возразить, но не могла не признать, что Рыжая отчасти права.
– Да, но есть и другая сторона медали. Человечество – это еще и наука, искусство… литература, живопись!
Рыжая поумерила свой пыл:
– Ладно, хорошо, есть и положительные моменты.
В разговор, язвительно улыбаясь, влезла Фатия:
– Эй, Лу, ты кое-что забыла. Есть же еще готовка, стирка, дети, красота, покорность – все, чего вечно требуют от женщин. Разве наша шерсть что-то меняет? Разве от нас не требовали всего этого раньше? Когда у нас волос было не больше, чем у них? Как же хорошо о нас позаботилось человечество, да?
– Да нет же, Фатия, ты все мешаешь в одну кучу. Это тут вообще ни при чем!
– Ах так? Ну давай, объясни.
Я сделала глубокий вдох и сказала:
– Весь этот груз на плечи женщин взвалило общество, наше общество. Потому что им очень долго управляли мужчины. Тут я с тобой полностью согласна. Но это не то же самое, что человечество. Человечество – это мы. Мы все. Мир такой, каким мы его делаем. И мы способны на многое.
Фатия согласилась.
– В кои-то веки ты права, – сказала она мне, подмигнув. – Теперь, когда мы сильнее их, мы покажем, кто мы!
Марш Кошек задумывался как мирное шествие, но я боялась, что начнутся беспорядки. Я знала, что Савини воспользуется малейшим предлогом, чтобы еще яростнее нападать на нас в своих речах, и что правительство обязательно будет на него равняться.
– Нам нужно сохранять спокойствие. Мы можем быть решительными, не проявляя жестокости! Мы будем использовать наше собственное оружие, не опускаясь до их уровня!
Каждый наш спор заканчивался оглушительным гомоном.
Когда к нашей группе присоединился Том, возникли некоторые проблемы.
Мы едва успели слезть с его мопеда, как на меня набросилась Фатия:
– Что он здесь делает? Нам тут люди не нужны!
Я отвела ее в сторону и попыталась договориться.
– Да, Том – парень, но он на нашей стороне.
– Ну-ну, ты так говоришь, потому что влюблена в него.
– И что? «Мы такие, какие есть», помнишь, Фатия?
– Прекрасно помню. «Мы такие, какие есть» – это о Кошках.
– А что, по-твоему, значит быть Кошкой? Просто иметь хромосому Т и шерсть? Том с нами, а остальное неважно.
Фатия покачала головой:
– Он прежде всего человек. Он нас предаст, Лу. Он предаст тебя.
– Фатия! Сейчас не время ссориться. Если мы сестры, почему бы нам не завести братьев?
Она пожала плечами:
– Как тебе угодно, Лу. Но ты неправа.
Знакомство Тома с другими девушками прошло спокойнее. В качестве пожертвования и в знак своих мирных намерений Том принес из мастерской баллончики с краской, а еще у него здорово получалось выводить на транспарантах безупречно ровные буквы. Рыжая тут же стала считать его за своего.
– Эй, да ты здорово обращаешься с кисточкой, брат! – сказала она, хлопнув Тома по спине.
Кроме транспарантов мы нарисовали плакаты, на которых была изображена Алексия. Мы срисовали одну из ее фотографий, которую печатали в газетах, а сверху написали дату ее рождения и смерти.
На следующей неделе Савини объявил, что в день Марша Кошек состоится большой общенациональный митинг Лиги. Грубая тактика, чтобы помешать нам осуществить задуманное.
Мы были полны решимости собрать больше людей и наделать больше шума, чем Савини.
* * *Рано утром мы собрались в парке.
Нас было около пятидесяти. Я знала не всех Кошек. Поговорив с ними, я поняла, что некоторые из них впервые вышли из дома с тех пор, как у них началась Мутация. Они решили к нам присоединиться, увидев в соцсетях призывы выйти на митинг.
Сары среди нас не было. Но я была уверена, что ее тело тоже меняется.
Постепенно к нам присоединилось около тридцати мужчин и женщин, главным образом члены семей Кошек. Некоторые друзья Кошек тоже пришли: несколько парней и девушек, не скрывая лиц и рискуя прослыть Би, решили нас поддержать.
Со мной были папа и Сати. Я представила их Тому, и они с папой пожали друг другу руки.
– Рад с тобой познакомиться, – сказал папа.
Я не разобрала, что пробормотал Том. Он так покраснел, что его лицо стало похоже на яблоко.
Сати, который поначалу смотрел на Тома с недоверием, расхохотался во весь голос.
Все сразу же расслабились.
Я очень гордилась тем, что папа пришел. Я знала, что у них с Патрисией что-то не ладится. Папа рассказал мне, что они поспорили из-за меня. Патрисия считала, что Кошки должны учиться в центрах вроде «Авроры», а не в школах. Папа возразил ей, что я не Кошка, а его дочь и что я имею право получать такое же образование, как и все другие девушки, живущие в нашей стране. «Твоя мама никогда бы не сказала ничего подобного», – добавил папа.
Накануне Марша я отправилась на кладбище.
