Остров Дронов 3. Ктида, или «Лёд в пламени» (СИ) - Александр Иванов

И как-то неожиданно, вдруг, ему захотелось самому попытаться переубедить несмышлёного зверёныша в его страшных заблуждениях и, может (почему бы и нет?), постараться с ним подружиться в будущем. Потому что было в нём что-то… необычное и странное, что-то неощутимо привлекательное. Словно власть Тьмы не смогла достичь над ним своего необратимого значения и не сумела ещё перекрасить его шкуру из белого в серый разбойничий цвет. Бафа Дцае пока не совсем разобрался в странных своих ощущениях, но уже немного жалел заблудшего несмышлёныша, этого отчаянно-яростного глупыша.

Впрочем, и остальных ему было тоже немного жаль. По-другому, конечно, но жаль. Псов, за то, что глупы по своей природе и даже близко не способны ощутить всей глубины той великой вселенской битвы, что развернулась на бескрайних просторах заснеженной Ктиды. Вся их примитивная жизнь состоит из десятка несложных функций и регулируется десятком элементарных команд — охраняй, ищи, хватай, принеси, выследи и им подобных. Они когда сыты, и в бой-то идут только по команде, а никак не по своей воле. Да и какая там у них в примитивных мозгах воля? Так, фикция одна.

Солдат же он жалел за то, что те сами не так уж и далеко ушли в своём развитии от псов, и тоже ни малейшего понятия не имеют с кем и за что бьются на самом-то деле. Они-то думают, бедолаги, что просто сражаются за лорда своего, которого боготворят и которому беззаветно преданы. И за соратников своих тоже бьются, и за него, Бафа Дцае в том числе. А больше ни за что. Честно исполняя волю своих отцов-командиров, рубятся они, не задумываясь, и с волками, и с драконами, и с такими же солдатами, как и они, но только вражескими, одурманенными Тьмой. Безропотно гибнут сами, но и к врагам своим жалости не испытывают никакой. Ни жалости, ни сострадания, ни какой либо особой злобы и ненависти у них нет. С полным равнодушием тянут они свою трудную солдатскую лямку, ничему удивляться неспособные, и ничем интересоваться, помимо своего дела, не желающие. Мысли у них примитивны, радости мелки, а из всех недоразвитых «хотелок» только одна и доминирует — приказ выполнить в лучшем виде и благодарности командования удостоиться. И без приказа так же, как и псы, не будут они почти ничего делать. Даже врага ненавистного искать и уничтожать. Потому что нет у них на это ни воли и ни желания. Не дало Небо.

Но зато, если им вовремя отдать соответствующий приказ, да подкрепить его своей волей — много славных дел способны свершить они на пользу делу Добра. Дай им тогда до врага добраться, и они ему покажут, кто хозяин на этой земле! Только вот сделают это без огонька, без задора, а просто и буднично, как обычную рутинную обязанность.

Даже подумать страшно, что будет, если вдруг исчезнут все наши командиры — Основной, маршалы его, лорды его, и другие прочие маги, военачальники и военспецы. Что будет с ними, с безвольными тружениками войны? Ведь без руководящей и направляющей воли они не способны ни к какому серьёзному сопротивлению. Скорее всего, враг их просто уничтожит, потому, что столько опасных пленных ему ни к чему. И некому будет отстаивать независимость родной земли. И воцарится над ней на многие века ненавистная Тьма…

Вот и он, Бафа Дцае, солдат Свободы, рядовой Армии Освобождения Ктиды был раньше точно таким же безвольным тружеником войны. Но теперь всё изменилось. Теперь он ясно осознаёт кто, с кем и за что бьётся. И его разуму доступно понимание всей грандиозной панорамы беспощадной борьбы Добра со Злом, Света с Тьмой, Правды с Ложью. И у него есть воля к этой борьбе.

Суть этого эпохального действа состоит в том, что на громадных просторах промёрзшей Ктиды столкнулись в смертельной схватке силы взаимоисключающие. И не будет конца их сражению, пока одна не осилит другую. И как только это произойдёт, Мир погрузится либо в вечный, сияющий Добром день, либо же потонет навсегда в непроглядной ночи бездонного океана Зла. Вот за это они и бьются не жалея сил и самой своей жизни. Чтобы Мир не погрузился безвозвратно в погибельный мрак, а обратился к Свету и стал вечным Миром Вселенского Добра. Вот что должно являться их единственным и самым заветным желанием…»

* Бард в очередной раз отложил стило, внимательно перечитал текст, особенно в местах текущих правок, закрыл Тетрадь, привычно осмотрел горизонт, убедился в отсутствии опасности и задумчиво уставился в сгущающуюся метельную круговерть начинающегося ненастья, сквозь хрустальное ледяное окошко своего домика на скрытых позициях дозорного поста. Полупрозрачный полусумрак ощутимо колыхался в невообразимо огромном объёме стылой атмосферы, укутавшей заснеженные пространства морозной Ктиды. Вот, как-то так, примерно и у него в душе всё плавает и колышется… Если вдуматься… Вот если во всё это внимательно вдуматься, то… То надо честно признать — не хочет у него получаться проза, почему-то. Ну, никак не хочет! Начал вроде неплохо, а затем как-то съехал не в дугу. Как-то всё напутано вышло, неразборчиво и в мыслях, и в чувствах. Колыхания одни. Полупрозрачный полусумрак и ничего более. Особенно в мыслях. Столько понаписал, а того главного, что хотел сказать в первую очередь, не сказал. Вот для чего он так сильно углубился здесь в свои переживания? То есть, в переживания этого рядового? Кому это вообще может быть интересным? Нет, чтобы описать сам бой со стаей волков, трудный бой, на грани фола, с риском позорного поражения, с неоправданными потерями. Хотя, разве бывают бои с волками лёгкими, а потери оправданными? Ну и вот! И опиши этот бой, выдай тактику — позиции сторон перед боестолкновением, манёвр и перестроения сил во время схватки, главный замысел противника, просчёты и ошибки проигравших, ну и тому подобное. Вот, тогда и получится полезная и интересная вещь. Для души и тела. Все будут читать получать удовольствие и одновременно постигать науку побеждать. А так, что получается? Сам бой где-то там, на заднем плане, словно и не важен он никому, а на переднем этот волчок с перебитыми лапами. Ну, и где здесь правда жизни? Какой тут глубинный смысл зарыт?

Он рассеяно нагнулся и нежно потрепал своего Волчка по лохматому загривку. Тот тихо заурчал что-то неразборчивое сквозь дрёму и засопел снова, плотнее прижавшись к его ногам. Никакого глубинного смысла во всём этом нет…

Вот и Метель постоянно пристаёт с вопросом: «Зачем тебе сдался этот Волчок? Сам он какой-то дефективный — как боец плох, потому, что маленький и сил у него для боя никаких. Как охранник или разведчик тоже, потому что чутьё у него слабое, хуже, чем у обычного солдата. Зато хлопот с ним полно. Чтобы ты ни делал, он тут как тут, везде суёт свой нос. Роют ли солдаты подснежные переходы, строят ли «кроты» укрепления во льдах, разгружают ли доставленные с базы припасы, проводим ли мы с тобой рекогносцировку — везде его наглая рожа маячит. Вылупит зенки свои бесстыжие и смотрит, смотрит. И вообще, что-то в нём подозрительное просматривается, не так он прост, как казаться хочет. Гони ты его в шею отсюда, а ещё лучше прибей к чёрту, чтобы не мучился. Иначе всё равно один он сдохнет на свободе без крови».