Солнечный зайчик - Джулия Тиммон

Глубоко вздыхаю и ничего не отвечаю, но и не двигаюсь с места. Эрик, явно нервничая, становится позади Джосс, опирается руками на спинку ее стула и наблюдает за Риком, который так и выискивает, к кому бы прицепиться.

Поворачиваю голову и смотрю прямо на Грегори. Он сидит спокойно, но видно, что более обычного напряжен и насторожен. Боится? – мелькает в моей голове. Неужели за себя? Или за… Усмехаюсь. Нет же, меня он больше не знает. Теперь я для него пустое место. Да и с чего Рику приставать ко мне?

Рик проходит на танцпол и начинает плясать, так размахивая руками и ногами, что остальные танцующие торопливо расходятся кто куда. Рик безудержно гогочет и надрывно кричит:

– Джейн, принеси-ка рому!

– Может, тебе уже хватит? – боязливо спрашивает официантка Джейн.

– Тащи, кому говорят! – громыхает Рик. – Двойную порцию! А я пока выберу местечко поуютнее. – Поворачивается к столикам и пошатываясь обводит их взглядом налитых кровью стеклянных глаз. – О! – Он вскидывает руку с поднятым пальцем. – Присяду-ка я вот с этим. Надеюсь, взржений не будет? – Идет нетвердыми шагами к столику Грегори и плюхается на свободный стул напротив.

Присутствующие наблюдают за представлением с все большим интересом, а у меня сердце готово выскочить наружу. От волнения и сводящего с ума страха вспотели ладони, даже лоб повлажнел. Не давая себе в том отчет, упираюсь в стол руками. Джосс, заметив это, крепко хватает меня за запястье и шепчет в ухо:

– Даже не думай!

Грегори скрещивает на груди руки и с невозмутимым видом смотрит на непрошеного гостя, но так, будто видит сквозь него. Столик этот маленький, всего на двоих, поэтому никто никогда не подсаживается к нему – сюда приходят в основном компаниями или парами.

Джейн приносит бокал и ставит его перед Риком. Тот хватает ее за бедра, притягивает к себе и не то целует, не то кусает куда-то в бок. Грегори подается вперед, но Джейн, визжа, уже высвободилась. Им такое обращение не в новинку – девочкам, что соглашаются на подобную работу. Джейн у Стивена года три – и с чем только она не сталкивалась! И умеет постоять за себя так, чтобы и самой остаться целой и избежать скандала.

Рик берет стакан и выпивает одним махом чуть ли не половину. Я не свожу с них глаз и молюсь про себя, чтобы обошлось без драки. Мое сердце, кажется, не у меня в груди, а там – бьется между этими двумя, но бессильно что-либо изменить.

Рик хватает газету, что лежит возле Грегори.

– Почитываем? Чрсчур умные, да?

– Положи на место, – отвечает Грегори, и оттого, насколько жестко, бесстрашно и твердо звучит его голос, я в изумлении приоткрываю рот.

Нет, он определенно не боится. Во всяком случае, за собственную шкуру. Если придется защищаться кулаками, наверняка вступит в бой, не колеблясь ни секунды, не устрашится ни гигантского роста, ни исполинских плеч, ни хмельной удали противника. Безумие, но в эти самые мгновения я чувствую, что влюбляюсь в своего Грегори еще сильнее. И совсем пропадаю…

Несколько мгновений Рик смотрит на него с тупым выражением на физиономии. Потом снова громко икает и наклоняет голову вперед.

– Чего-чего?

– Положи на место, – так же твердо велит Грегори.

– Ты это мне? – Пьяное лицо Рика кривится в притворном удивлении.

– Да, тебе, – испепеляя его взглядом, отвечает Грегори.

Я смотрю на вход, у которого почему-то нет охранника Боба. Вообще-то в этом баре, хоть и посетителей всегда битком, довольно спокойно. Не помню, чтобы кто-нибудь здесь дрался или громко скандалил. Рик сюда заглядывает редко, а в таком состоянии явился впервые. Наверное, поэтому Боб позволяет себе время от времени отлучаться с поста – уходит за угол и там обнимается со своей девчонкой, Мелани.

Чуть привстаю, намереваясь вмешаться.

– Я, пожалуй, подойду и переключу на себя его внимание, – бормочу я Джосс. – Со мной-то Рик драться и не подумает.

– С ума сошла?! – Эрик резко дергает меня за руку, усаживая на место. – Вообще не понимаю, какого черта мы тут торчим! Поехали, говорю, пока целы!

– Правда, Ким! – громко шепчет Джосс. – Лучше уж перестраховаться.

– Перестраховаться! – Эрик нервно усмехается. – Да этот тип сейчас станет крушить все вокруг, а мы в двух шагах. Не перестраховаться это называется, а ноги унести. Сию минуту идемте!

– Я никуда не пойду! – отрезаю я, пытаясь убедить себя, что Эрик от трусости так говорит и что никто ничего не станет крушить.

– Так я не понял, это ты мне?! – орет Рик, поднимая газету и собравшись разорвать ее пополам перед носом у Грегори.

– Тебе-тебе, – с убийственным спокойствием говорит тот, выхватывая газету из ручищ хулигана.

– А это ты видел?!

Замечаю, что Рик резко опускает руку и засовывает ее в карман… Мозг пронзает убийственная догадка.

Что происходит дальше, описать сложно. Я не имею представления, какой механизм срабатывает в моей голове, какая неведомая сила приказывает мне сорваться с места. Кто просчитывает за меня, как быстро нужно подскочить, отодвинуть стол и встать именно так, чтобы к секунде, когда мерзавец наставит на противника дуло пистолета, перед ним был бы не Грегори, а я?

Вмиг стихает музыка, говор, позвякивание стаканов у стойки. По залу прокатывается вздох ужаса – и все замирает. Рик смотрит на меня своими налитыми кровью глазами и не может понять, откуда я взялась. Худенькая женщина, весьма невысокого роста. Все происходит за доли секунды, но замешательства достаточно, чтобы стоявшие вокруг парни успели подскочить и выбить оружие из лапы бандита. Откуда ни возьмись, появляется и Боб, Рику заламывают руки и уводят его прочь.

Я только теперь начинаю понимать, что, собственно, случилось. Грегори берет меня сзади за плечи, но я, ощущая приступ тошноты и удушья, вырываюсь и бегу к выходу. Воздух… Мне нужен глоток свежего воздуха и поскорее уйти отсюда подальше, чтобы не видеть ничего и никого.

– Ким! – пронзительно кричит мне вслед Джосс. – Ты сумасшедшая, Ким! Постой!

Не обращая на нее внимания, я у самой двери ловко огибаю группу парней, выставляющих Рика, и выскальзываю наружу.

Останавливаюсь у скамейки, на которой осенью мы беседовали с Грегори, и чувствую, что двигаться дальше не остается сил. Ноги внезапно настолько слабеют, что я опускаюсь на колени и утыкаюсь лбом в деревянные скамеечные рейки.

– Кимберли! – звучит сзади любимый голос, исполненный предельно накаленных смешанных чувств.

Мне кажется, он доносится из такой дали, куда не доберешься ни поездом, ни самолетом. Из светлого прошлого.

– Кимберли!

Грегори подскакивает ко мне, садится рядом, прижимает меня к себе и начинает целовать – в щеку, в висок, в нос.