Стрела Габинчи - Алекс Орлов

У ворот «Белого быка» ярко светили два фонаря, а над крыльцом – еще два. Свет горел и в окнах нескольких апартаментов, отчего гостиница выглядела обжитой и уютной.

Под фонарями Галлен попросил стражников сгрузить пьяного у воротного столба, приветливо с ними попрощался и пошел искать конюха, к которому после мытья Бурта испытывал доверие.

Во дворе стояли два распряженных экипажа, привезших в гостиницу новых постояльцев, а возле них на соломе спали кучера.

Галлен прошел мимо них, спугнул у забора пеструю кошку и нашел конюха на конюшне, где при свете лампы он намазывал лошадям копыта дегтярной мазью.

– Ах вот ты где! – сказал кавалер, увидев здесь Бурта.

– О, ваш благородие! – обрадовался тот. – А я уж думал, вы куда-то подевались.

– Никуда я не подевался.

– Мы тут лошадок лечим, – пояснил конюх.

– Понятно, – кивнул Галлен. – Там тебе еще работа подвернулась.

– Какая же?

Конюх поставил чашку с дегтем и распрямился.

– У ворот пьянчуга лежит, нужно, чтобы он пришел в себя и смог поговорить со мной. Если сделаешь, с меня пять крейцеров.

– Сделаю, как не сделать! – улыбнулся конюх.

– Но он крепко пьян, – предупредил Галлен.

– Если живой, заговорит обязательно. Я секрет знаю.

– Хорошо, если так. Как готово будет, найдешь меня на кухне.

– У нас не кухня, у нас – рестарант, – с гордостью заметил конюх.

– Значит, в рестаранте, – согласился Галлен и направился к парадному крыльцу.

В гостевой зале было светло от полудюжины масляных ламп, которые не коптили из-за особого качественного масла, подвергавшегося кипячению с золой и длительному отстаиванию.

Такое масло могли себе позволить только в богатых домах, а очень многие обходились прогорклым жиром, чаще всего тем, который оставался на кухне.

За бюро стоял другой приказчик, но он сразу узнал в Галлене постояльца, хотя тот и был в прожженной шляпе и старой куртке.

– Желаете ужин, ваше благородие?

– Да, немного перекушу. Но лучше в рестаранте.

– Как будет угодно, – кивнул приказчик. – Пожалуйте, это здесь.

Он вышел из-за бюро и открыл перед Галленом широкую сосновую дверь. Кавалер вошел в просторный зал и огляделся.

Воздух здесь оказался свежим и почти не носил запахов кухни, хотя стук сковородок о плиту был слышен отчетливо.

Стоявший у стены приказчик тотчас подскочил к Галлену и, лишь скользнув взглядом по его шляпе, проводил на подходящее место за покрытым скатертью столом.

Галлен положил шляпу рядом и, откинувшись на спинку стула, спросил:

– Чем кормить будете?

– Извольте выбрать сами, ваше благородие, – произнес приказчик и положил перед кавалером пергамент в деревянной рамке.

– Что это? – спросил тот.

– Рестарантный перечень, ваше благородие. Здесь записаны блюда вечернего, утреннего и полуденного харчевания, а также напитки и соленые огурцы.

– Ага… – произнес Галлен и одобрительно кивнул. – Как в столице, значит?

– Именно так, ваше благородие. Ярсель город не последний, пора уже и нам приучаться.

– Согласен, – сказал Галлен. – Давай вот эту рыбу и свиной суп с клецками.

Приказчик ушел, а Галлен вытянул под столом ноги и стал рассматривать новых посетителей, которые, судя по всему, прибыли в гостиницу на стоявших во дворе экипажах.

Два купеческих семейства с детьми, на удивление послушными, ужинали степенно и неторопливо.

Главы семейств обменивались негромкими фразами, остальные молчали. Мамаши в чепцах с кружевными подкладками меняли перед детишками тарелки и что-то шепотом им подсказывали.

Позже Галлен догадался – делали замечания о том, как действовать столовыми приборами.

Откуда-то со двора вдруг донесся громкий крик, и все замерли, перестав жевать. Крик повторился, и снова стало тихо.

Догадавшись о его происхождении, Галлен улыбнулся и принялся за принесенный суп.

60

Не успел он покончить с первым блюдом, как в рестарант заглянул приказчик из гостевой залы.

Галлен тут же поднялся и вышел. На крыльце его ждал конюх в мокром, только что отмытом фартуке.

– Извольте, ваше благородие, прочухался он и даже ругается…

– Ну, пойдем посмотрим.

Они прошли через двор, потом мимо конюшни – до самого каменного забора, возле которого на выстланном соломой пятачке сидел мокрый и голый информатор. Бедняга трясся от холода, обхватив колени, и что-то бормотал.

Бурт, словно стражник, стоял рядом с ним, вооруженный черенком от лопаты, на котором висел фонарь.

– Эй, приятель! – позвал Галлен, останавливаясь рядом.

– А? – отозвался бродяга, повернувшись на голос.

– Узнаешь меня? – спросил Галлен, опускаясь на корточки.

– М… мерзну я, ваше благородие… – вполне отчетливо произнес информатор и икнул.

– Ты почему к стене не пришел, как договаривались?

– Как так не пришел? Я пришел…

– Я тебя там не видел.

– Ка… как не видели, ваше благородие? Вы еще сказали – молодец, Башмак, а я…

– Не было этого. Ты напился в стельку и упал на улице, где тебя подобрали стражники и повезли на тележке в холодную.

– В… холодную? – переспросил бродяга, и в его голосе послышался ужас.

– Да, пришлось тебя выкупить.

Бродяга помолчал. Потом вздрогнул так, что лязгнули зубы.

– Мне, что же… приснилось, что я вам все рассказал, ваше благородие?

– Выходит, так. Но если помнишь, расскажи еще раз.

– Помню! Как не помнить? Все расскажу.

– Бурт, поставь лампу и жди меня на конюшне.

– Понял, ваше благородие.

Конюху Галлен ничего не сказал, но тот благоразумно удалился вместе со слугой.

– Ну давай, рассказывай.

– Си… сидел в «Ватрушке», ничего не высидел. Потом сидел в «Мазанке», тоже никакого толку, только драка там была хорошая.

– Кто дрался? И где находится этот фаршет?

– Поденщики дрались с конокрадами. А фаршет находится возле камвольной мастерской Джо Фарфуза.

– Понятно. А солдат в «Мазанке» не было?

– Не было, ваше благородие, потому я и пошел дальше – в «Котелок». И как пришел, сразу вижу: сапоги со шпорами, кинжалы поверх курток – никого не боятся…

– Сколько их было?

– Пятеро.

– Какие из себя – хорошо одеты, плохо? В пыли или чистые?

– Я не очень помню, чистые они были или пыльные, ваше благородие, но кое-что из их разговора разобрал…

– Хорошо, говори, что разобрал.

Видя, что информатор снова начинает дрожать, Галлен поднялся и, сдернув с забора пару сушившихся там мешков, набросил их на пьянчугу.

Тот поблагодарил и, закутавшись, почувствовал себя заметно лучше.

– Сначала они говорили о каком-то войске, которое пошло по дальней дороге. Ругали несговорчивого лорда.

– Как имя лорда?

– Не расслышал. Рядом в кости играли и шумели сильно.

– Дальше что было?

– Потом в фаршет набилось столько народу, что хозяин пересадил меня на пол. Ну я и сел, там всегда у стены сидят, кому места не хватает.

Вдруг Галлен явственно ощутил за спиной чье-то присутствие. Он резко обернулся и во второй раз спугнул пеструю кошку, которая прыгнула на забор и исчезла в темноте.

– Ладно, что было потом? – вернулся он к прерванному разговору.

– Потом пришли еще двое военных, так что хозяину пришлось нести стулья из кухни, потому что других уже не было. Народу набилось – жуть!

– Постой, ты сказал, что их было пятеро, а потом еще двое пришли? Значит, всего семь?

– Нет, ваша милость, сначала три было, а потом пришли двое…

– А какие-нибудь имена запомнил? Как они друг друга называли?

– Запомнил. Они говорили «Густав», «лейтенант», «Короб» и еще «полковник».

– Полковник? Как он выглядел?

– Мне с пола не очень хорошо видно было, да и пьян я уже был изрядно, но помню, что выглядел он представительно.

– Что значит «представительно»? – уточнил Галлен и оглянулся, когда из гостиницы на воздух вышли двое новых постояльцев.

– Он выглядел куда лучше, чем старший писарь в ратуше.

– Что это значит? – нетерпеливо спросил Галлен.

– Седой, строгий, одежда у него побогаче, сапоги с наколенниками и шпоры серебряным колесиком.

– А у других?

– У других звездочкой, из железа и меди.

– Имя «Лефлер» никто не произносил?

– Лефлер? Нет, не слышал.

– Еще о чем говорили?

– Сговаривались на другой день посчитаться с какими-то юнцами.

– Где и когда?

– Седой говорил – такой случай упускать нельзя, иначе мальчишки могут наделать им бед.

Скрипнули ворота конюшни, пришлось снова прервать допрос. На этот раз появился Бурт, который жалобным голосом спросил:

– Ваше благородие, а когда мы спать пойдем?

– Уже скоро, не мешай мне! – строго сказал Галлен. На голос повернулись стоявшие у крыльца постояльцы.

«И чего пялятся? Шли бы уже спать», – подумал он, возвращаясь к допросу.

– Кто и что еще говорил о мальчишках?

– Эти двое, которые пришли последними. Они жрали, просто ужас, все подряд, и поначалу даже не пили. А седой их укорил, сказал, что как свиньи…