Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль - Глен Кук

— Наверное, один из той же своры шутников. Все произошло среди бела дня, на глазах пятидесяти свидетелей. Какой-то тип, одетый как фермер, вышел из подъезда за спиной своей жертвы и пустил стрелу.

— Быть магом, оказывается, еще недостаточно. — Я снова ощутил зуд между лопатками. Такое может случиться со всяким, в любую минуту. Если кто-то так отчаянно точит на вас зуб, летальный исход — вопрос времени. — Не уверен, что я хотел об этом знать.

— Мы усилим твою охрану, Гаррет.

— Слабое утешение, Морли! — Смерть Перидонта здорово выбила меня из колеи. У меня возникло ощущение, что я потерял лучшего своего союзника.

— Думаешь, мне очень хочется отправляться к Чодо с известием, что я такое проворонил?

Я понял, что Морли пытается меня утешить, но делал он это так неуклюже, что лучше бы уж вообще молчал. Для Морли выражение заботы или дружеского участия — дело почти невозможное.

— Уволься, пока не потерял благосклонности Чодо, — посоветовал я ему. Подружка Морли пощекотала ему ногтем шею. Похоже, голова Морли недолго будет занята моими проблемами. — Что-нибудь еще?

— Нет. Иди домой и сиди тихо. Высунешь нос на улицу — мы твоих костей не соберем.

— Ладно. Я подумаю над твоим предложением.

— Нечего тут думать. Делай, как говорят умные люди.

— Пойдем, Майя. Отправляемся домой.

Мы оба знали, что мне глубоко начхать на его совет.

40

Гроза настигла нас в двух кварталах от моего дома, с ревом и грохотом примчавшись с юга. Молнии зигзагами прочерчивали небо. Я втолкнул Майю в какую-то дверь.

— Что это?

— Нечто, что не должно нас заметить. — В центре тучи пульсировала огромная красная масса.

Народ повысовывал головы в окна, посмотрел, посмотрел и решил, что не хочет ничего знать.

Микробуря неслась прямо к моему дому.

Знакомая картина, не правда ли?

На этот раз никто не скакал по крыше. Омерзительного вида красный паук величественно выплыл из ночи, и… что-то отбросило его назад.

— Сегодня старый Увалень отработал свою арендную плату, — пробормотал я.

— Тебя трясет.

Так оно и было. Думаю, дрожь не могла бы бить меня сильнее, даже если бы я находился в гуще событий. Да, мозги у меня явно не в порядке. Я испугался не за Дина и не за Покойника. В первый момент я способен был думать только об участи, уготованной моему дому. Дом — это все, что у меня есть в этом мире. Я прошел через ад, чтобы выплатить за него деньги. Слишком сильно меня потрепало, чтобы теперь начинать все сначала.

Буря ревела и стонала. Паук снова перешел в наступление. Из его глаз вырвались алые иглы пламени. Бах! Они ударились в невидимую стену. Паука отшвырнуло.

— Не знал, что он на такое способен.

Покойник оказался гораздо могущественнее, чем я мог себе представить. Он ни разу не попытался ранить паука, но отбивал каждую его атаку. Чем больше усилий чудовище растрачивало впустую, тем сильнее оно свирепело. Его не беспокоил ущерб, причиняемый соседним домам.

Это, конечно, здорово поднимет мою популярность среди соседей.

Никто не может пребывать в таком напряжении долго. Я начал потихоньку приходить в себя. Когда я почти успокоился, в голове забрезжила мысль.

— Это не имеет смысла. Может, я и стал занозой в задницах этих типов, но не такой же большой занозой. Здесь кроется что-то другое.

Громы и молнии расстроили Майю куда меньше моего. Может быть, сказался недостаток опыта в общении с колдовством.

— Попытайся разобраться, Гаррет. На твой дом нападают уже второй раз. Но оба раза в твое отсутствие. Дело вовсе не в тебе. Их интересует только дом.

— Или что-то в нем.

— Правильно. Или кто-то.

— Помимо меня? Вряд ли… — Покойник? Но он умер так давно, что никого из его врагов не осталось. — Знаешь, что мне пришло в голову? Я с самого начала выбрал неправильный путь. Я пытался отыскать во всем этом какой-то смысл.

Майя как-то странно на меня посмотрела:

— О чем ты, к черту, бормочешь?

— Я пытался найти рациональное зерно в совершенно бессмысленных событиях. А ведь мне с самого начала было известно, что здесь замешана религия. Возможно, даже несколько религий. Я могу биться головой об стенку хоть до конца света и все равно не найти никакой логики. Нужно было выбрать другой путь — смириться с бессмысленностью происходящего, следить, кто, кому и что делает, и не пытаться понять — почему.

Взгляд Майи стал еще чуднее.

— Ты, часом, не перегрелся? Несешь какой-то бред.

Возможно, она права. А возможно, где-то в моей чепухе скрыта крупица истины. Тварь, свирепствовавшая на улице, казалась веским аргументом в пользу переоценки моего места во всей этой кутерьме.

— Ты когда-нибудь бывала в Лейфмолде?

— Чего?

— Я начинаю подумывать, что разумнее было бы смыться из города. Пускай все само утрясается.

Майя ни на секунду мне не поверила. И правильно. Может быть, дело здесь в недостатке здравомыслия. А может, у меня слабо выражен инстинкт самосохранения. Но я всегда играю до конца.

Интересно, что стало бы с моей репутацией, если бы я отступился просто ради собственной безопасности? Клиенты платят мне деньги за улаживание их проблем. Они вправе рассчитывать на мою верность их интересам. Хочешь работать — работай на совесть. По крайней мере до тех пор, пока моральные принципы не заставят тебя выйти из игры. Недопустимо бросать начатое дело из-за всяких мелочей вроде страха за собственную шкуру.

Восьминогая тварь решила атаковать с земли. Она опустилась и принялась топать вокруг моего дома с явным намерением устроить землетрясение. Она ревела, выдергивала из мостовой булыжники и швыряла их куда попало.

— Теперь городские лизоблюды не дадут мне проходу, — пожаловался я Майе. Я не мог предусмотреть, что мне потребуется благосклонность Городской Стражи. Я не очень-то с ними ладил.

Один из моих ангелов пронесся стрелой сквозь неверный колдовской свет. Я узнал Клина.

— Напомни мне, чтобы я никогда не встревал в твои дела, Гаррет. — Он оглядел улицу. — Что здесь творится?

— Спроси что-нибудь полегче. Меня что-то не тянет в этом разбираться.

Восьминогая тварь оторвала пару кусков от соседнего дома и метнула их в мой. Они отскочили назад. Покойник проявлял излишнее, на мой взгляд, терпение. Чудовище подпрыгивало, словно рассерженный ребенок. Похоже, они с Покойником стоили друг друга. Я был поражен. Я и представить себе не мог, что мой квартирант способен в одиночку противостоять воплощенному богу.

— Я на такое не подписывался, Гаррет, — сказал мне Клин. — Я не цыпленок, но спасать твою задницу от демонов — это уж чересчур.

— Спасать мою задницу от демонов — чересчур даже для меня, Клин. Если хочешь слинять, я плакать не стану. Я не просил у Морли ангелов-хранителей.

— Ты не просил. Просил Чодо. Тебя бы Морли послал куда подальше. Пока, Гаррет. Удачи тебе.

— Угу. — Я его не винил. Когда пахнет жареным, разумнее смыться. Глупо лезть на рожон. Но у Гаррета недостаточно здравого смысла, чтобы последовать доброму примеру. Он остался на месте.

— Мы собираемся что-либо предпринимать? — полюбопытствовала Майя.

— Собираемся. Найти таверну и переждать, пока все закончится.

Майя умела распознавать сарказм на слух.

— Если мы будем здесь прохлаждаться, нас зацапают Стражи. Они, должно быть, уже очухались.

Очко в ее пользу. Такой грохот поднимет и мертвого. Ребятам из Стражи придется повытаскивать свои задницы из теплых постелек, иначе им не оправдаться, когда начнут задавать всякие неприятные вопросы. И если они здесь появятся, мне несдобровать. В этом смысле держаться подальше от паука — хуже, чем потерять дом. Такую угрозу нельзя сбрасывать со счетов.

— Черт! — Я сплюнул. — Хватит — так хватит. — Я выскочил из парадного, потрусил по улице, остановился в ста пятидесяти футах от дома, оглядел паука, приготовился и метнул, словно плоский камешек, свою последнюю склянку. Она не попала в паука, но разбилась у него под ногами. Брызги разлетелись во все стороны.

Тварь подскочила футов на сорок и завизжала, как огромнейшая в мире недорезанная свинья. Она перевернулась в воздухе и выделила меня из толпы, что, учитывая ее немногочисленность, не представляло труда. Чудовище бросилось в наступление прежде, чем коснулось земли.

Ну, и что теперь, гений?

Я впихнул Майю в крытый переход между домами и бросился за ней. Паук врезался разом в оба дома, словно намеревался пробиться сквозь них. Он испустил громкий вопль негодования и принялся расчищать себе путь. Одна волосатая лапа неумолимо тянулась ко мне.

Лапу покрывали зеленые пятна — следы жидкости из склянки Перидонта. Паук то и дело останавливался, чтобы почесать забрызганные места. Через пять минут он больше чесался, чем пытался добраться до нас.