Сесквоч - Джон Бостон

— Сочувствую, — произнес Фенберг, — если тебе от этого станет легче.

— Спасибо. Только сегодня вечером она позвонила и сказала, что видела мужчину большого роста в белой рубашке с короткими рукавами, который крался по улице за руку с огромной гориллой.

"Это монстр, а не горилла", — подумал Фенберг.

— И она говорит, что видела, как оба постучали в дверь и вошли. Где твоя подружка?

— Вышла. Гуляет. Ее ведь не назовешь гориллой, правда?

— И я надеюсь, вы были дома весь вечер? — спросил Буба, не обращая внимания на вопрос брата.

Фенберг усмехнулся:

— Немного раньше я был в зообаре.

Буба хмыкнул:

— Слышал. Слышал. — Он сморщил нос и принюхался. — У этой Митикицкой есть кошка?

Фенберг сочувственно кивнул.

— Запах кошки и сигар. От них не избавишься.

— Больше похоже на запах от скунса.

— Элен любит всех животных, но скунса у нее нет.

— Мне бы хотелось войти и проверить, если ты не возражаешь.

— А мне бы хотелось спросить. У тебя есть ордер на обыск?

— У меня есть такое разрешение за номером 45, — сказал Буба, показывая значок.

Фенберг впустил его. Буба двигался вслед за Майклом, смотря по сторонам. Он опасался засады. Вот он заметил что- то около дивана. Буба поднял бело-голу- бую упаковку от хлеба и бросил ее. Потом поднял длинную волосину.

— Длинная, — заметил он, показывая ее Фенбергу.

Фенберг пожал плечами:

— У нее длинные волосы.

Буба изучал толстую спутанную прядь.

— Посоветуй ей пользоваться более хорошим ополаскивателем. Ты не откроешь мне эту дверь, кузен?

— Ты знаешь, я сказал тебе неправду, — сказал Фенберг, улыбаясь ему, как мужчина мужчине. — Видишь ли, Элен не вышла, она все еще в спальне, и, ты знаешь…

— Открой дверь, — приказал шериф. — В худшем случае мне придется извиниться.

— О'кей, — согласился Фенберг. Он сказал громко. — Дорогая! Приведи себя в порядок. У нас гости. Это мой кузен.

Фенберг слегка приоткрыл дверь и заглянул в щелку. На кровати остались вмятины в тех местах, где сидели брат и существо. И было легко понять, как они вышли. Раздвижные стеклянные двери были открыты, и бежевые шторы качались на ветру.

— Видите? — сказал Фенберг. — Все как я говорил. Она пошла погулять, и скунса у нее нет.

Буба быстро подошел к окну и притаился. Он распахнул двери, чтобы посмотреть, нет ли кого снаружи. Нет. Он проверил под кроватью, потом осторожно открыл шкаф Элен. Ничего, кроме одежды. Ни монстра, ни Туберского. Буба сунул пистолет в кобуру и ткнул двумя толстыми пальцами в лицо Фенбергу.

— Ты впутываешься во что-то, о чем пожалеешь. И ради чего? — После этих слов шериф ушел, закрыв за собой дверь.

Фенберг хотел еще раз посмотреть в шкафу, но потом нашел эту мысль просто смешной. Он вышел на крошечный балкончик, где у Элен стояло два выносливых растения. Фенберг посмотрел на крышу. Она была слишком высоко даже для монстра. Он различил следы на влажной земле в десяти футах справа, и тут начали лаять собаки. Сначала две. В квартале отсюда, подумал Фенберг, но не мог понять, в какой стороне.

Потом к ним присоединились остальные дворовые собаки Бэсин Вэли. Они заливались лаем, визжали и рвались с поводков и цепей. Стараясь не попадать под свет от уличного фонаря, Фенберг осторожно пошел по следу в тени рядом с домом. След вел в соседний двор. Он проверил, нет ли собак и полез через забор. В щели между досками застрял пучок спутанных волос, и Фенберг удивился, как старое дерево выдержало вес существа. Потом решил, что оно могло просто перепрыгнуть через забор. Идти по следу было нетрудно. Грязные отпечатки вели через лужайку на улицу. Они исчезали в траве во дворе углового дома.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — Со стуком распахнулась входная дверь, и пожилая женщина вышла на крыльцо дома, построенного в викторианском стиле.

— Газовая компания, — ответил Фенберг. — Просто проводим измерения.

— В десять часов вечера в субботу? Я вызову полицию! — пригрозила миссис Каулинг.

Фенберг трусцой перебежал через дорогу на другую сторону улицы. В угловом доме не горел свет, и на мокрой лужайке не было никаких следов, по которым можно было бы проследить дальнейший путь брата и монстра. Фенберг потихоньку пошел по краю лужайки, пытаясь отыскать грязь, клок шерсти или след на боковой дорожке.

— Пст!

Фенберг оглянулся.

— Сюда! — Туберский вышел из тени и из всех сил махал ему.

Фенберг быстро посмотрел вверх и вниз по улице, проверяя, нет ли патрульных машин или слишком любопытных соседей. Потом" осторожно отступил в тень и поискал глазами существо.

— Майки, у нас большие трудности.

— Да, я знаю. Может, ты не расслышал, но у Элен был наш кузен, тот, что со значком. Какая-то старая карга настучала ему, что ты вошел в дом с "Существом из Черной Лагуны". Возможно, он где-то неподалеку ищет тебя сейчас.

Где тварь? — спросил Фенберг, оглядываясь вокруг.

— Это и есть наша проблема.

— Ты хочешь сказать, что он свободно бродит по городу?

— Почти. Но проблема состоит не в этом.

— Джон, у нас нет времени на десятки вопросов. Что случилось?

— Он похитил даму, которая шла по улице.

— Он, твою мать, что?

Туберский вытянул перед собой руки, защищаясь от Фенберга.

— Когда мы вылезли из окна, он прыгнул на меня, и я потерял его из виду. А потом я увидел, как он сгреб какую-то женщину в квартале отсюда.

— Что?

— Ну, он вроде выпрыгнул перед ней и, насколько я мог видеть в темноте, она вроде потеряла сознание. А он вроде подхватил ее и убежал.

— Перестань повторять "вроде".

— О'кей.

"Митикицкая. О господи!" — подумал Фенберг.

— На этой женщине была желтая лыжная куртка и бело-голубой ток?

— Что?

— Ток. Ну, шапка, черт!

Туберский с минуту соображал, потом кивнул:

— Кажется, да. Было темно, но я помню желтый цвет. Про шапку помню только, что она была полосатая. Я кричал ему, но он скрылся вон туда, — продолжал Туберский, указывая в сторону темных холмов.

— Дерьмо! — Фенберг прикусил губу и зашагал, пытаясь взять себя в руки и спокойно подумать. Думать, Не получалось. Вместо этого он дал брату тумака.

— Ай! — охнул Туберский, хватаясь за бицепс.

— Надо вернуть ее, — сказал Фенберг. Казалось, собаки со всего света собрались, чтобы полаять. Фенберг услышал рев мощных моторов и скрежет шин на соседней улице. Они с Туберским побежали в противоположном направлении, и тут же попали в слепящий свет фар и фонарей. Механический голос из громкоговорителя, совершенно лишенный эмоций, приказал им остановиться. Через три секунды Фенберг стоял посреди улицы с поднятыми руками. Он повернулся, чтобы сказать брату, как все это было невовремя, но Туберского не было рядом.

— Стой, — отрывисто крикнул помощник шерифа. Он напряженно сжимал двумя руками револьвер, локти прижаты по бокам. Туберский с криком побежал прямо на него, прыгнул на капот патрульной машины и упал на ее верх. Помощник сделал руками плавный полукруг и выстрелил прямо ему в спину. Фенберг видел, как брат схватился за позвоночник и упал. Потом он несколько раз попытался встать и не мог. Он упал ничком с распростертыми руками и лежал на холодном, мокром тротуаре.

Дальше Фенберг действовал автоматически, ни о чем не думая. Он подбежал к стрелявшему. Тот повернулся к нему лицом, на котором были удивление и страх. Фенберг вычислил, что у человека не хватит времени направить на него револьвер, и он успеет схватить его за горло. Но что- то отвлекло внимание Майкла. Толчок. Тупая боль. Он не почувствовал, как пуля из ружья попала ему в шею, но вдруг ощутил легкость. Голова, казалось, двигается независимо от тела, взгляд скользнул по вершинам деревьев и звездам, потом опустился к мужчинам в коричневых рубашках, и наконец он увидел мокрую, блестящую дорогу и пару черных ботинок с каплями воды на них. И темнота.

Глава XVI

Тюремные птички

Буба Фенберг гордился своей тюрьмой, и эта гордость была справедливой. Она была сама надежность. Тюрьме был 131 год, это был бункер, построенный из белого бетона и кирпича и расположенный на городской площади, на которой находились и другие государственные учреждения. Огромный уродливый сахарный куб был построен специально для Лупа Вальдеса, знаменитого захватчика чужих золотоносных участков и грабителя банков, который терроризировал Калифорнию во время Золотой Лихорадки. Кровожадная банда Лупа попыталась освободить своего предводителя из тюрьмы, и следы от пуль после неудачной попытки остались на толстых стенах как память и предупреждение тем, кто задумает оскорбить правосудие.

Гораздо более отчаянные люди, чем братья Фенберг, пытались хитростью или силой совершить побег из тюрьмы Бэсин Вэли. Туберский не мог даже похвастаться славой первого сидевшего там каннибала.