Подсадной - Андрей Кивинов

— Не понял, в каком РУБОПе? — каким-то тусклым голосом уточнил старший.

— В нашем, в питерском. Могу телефон дать.

— А фамилия его как?

— Обручев.

— Виталик, что ли?

— Он самый. Позвоните, скажите, что я здесь. Он, наверное, обрадуется… И вы тоже…

— Я, мать вашу, как чувствовал!!!.. Они ж…

Окончание фразы затерялось среди многочисленных афоризмов, поэтому воспроизвести ее целиком перо не повернется. Виталик, чуть не своротив замок зажигания, завел двигатель служебной «шестерки» и вырулил с милицейского двора прямо по газону. Эмоции хлестали, словно нефть из новой скважины.

— Мы вас до Дворцовой довели, тачку бросили на Мойке, а дальше пешком, к столбу. Засекли, как вы встретились, и бегом назад, к машине. А ее, блин, нет!.. Прикинь! Вообще!

— Угнали?

— Я тоже так сперва подумал. Чуть пожизненную икоту не заработал. У меня там папка с секретными бумажками осталась, да и вообще — задница! Позор и презрение! Хорошо, прохожие подсказали. Эвакуатор, сука, забрал! Под знак, видишь ли, встали! А на машине, мол, не написано, оперативная она или нет. Представляешь, уроды?! Ничего святого! За две минуты справились! Мудачье! На штрафстоянку отвезли, а там и слушать ничего не хотят — платите, тогда отдадим. Тут уж мы не выдержали — пестики повынимали, всю охрану положили, шлагбаум снесли и тачку забрали. Папка, слава Богу, на месте была, под сиденьем, но аптечку сперли!.. Выбрались, а где вас искать? Не объявлять же «Перехват»?!. А ты чего сразу этим «оружейникам» не представился?! Петухом еще прикинулся. На хрена?!

— Интересно, а кем я должен был представиться? — спокойно переспросил Коляныч. — Волшебником Изумрудного города?

Виталик не ответил.

— Стволы правда из Подмосковья? Они не врали?

— Правда, — чуть успокоился друг детства. — Я утром не успел проверить по учетам, молодому поручил, а он в запой ушел. Это у нас случается…

На проспекте Стачек машина забуксовала в пробке, и у приятелей появилось окно в напряженном графике, чтобы обсудить ситуацию.

— Я тебя до Мойки подкину, потом к себе. Надо посредника колоть, иначе все коту под хвост. А как его колоть, если ему действительно память отшибло?!

Гостя столицы забрали в РУБОП сослуживцы Виталика. На второй, специально вызванной машине. С остальными участниками сделки будут работать коллеги из «оружейного» отдела. Раз уж вписались и заварили кашу.

— Всю малину нам обосрали! — Обручев нервно нажал на сигнал клаксона, словно этим можно было вернуть ситуацию к исходной точке. — Когда они нужны, хрен найдешь, а тут… Лишь бы хапнуть, лишь бы в сводку попасть!

Речь шла о сотрудниках отдела по борьбе с хищениями оружия. Нестыковки между разными подразделениями обычное дело. Порой доходит до перестрелок. А уж если «крышу» не поделят, то и до взаимных оскорблений… Здесь, правда, не «крышный» вариант. Рабочий.

— Как они вообще там оказались? — задал наболевший вопрос Коляныч. — Никто ж не знал, что мы едем именно на Финский. А нас уже ждали за камнями!

— Погоди, Коль. Вы прямо в машине решили, что поедете туда?

— Кажется, да. — Конфидент напряг память. — Хотя не уверен. Этот Святослав сказал, что там место прикормленное. Неужели он сдал? Какой смысл? Кто они вообще такие?..

— Да пристебаи Академика. Заместители по хозяйственным вопросам. Правда, не самые приближенные. Ветераны боев за демократию. Трудовой путь начинали в бригадах, сделали карьерный рост, сейчас поднимают народное хозяйство по возможности легальными способами. Тоже, наверное, пишут диссертации. Вряд ли кто-то из них слил. Правильно говоришь — никакого резона. Но ветер из их братского коллектива дует. Не исключено, кстати, что водила.

— Какой? Из «Лексуса»?

— Ага. Как правило, такого уровня информация идет от низовых звеньев. Слишком неконкретная… «Оружейщики» сказали, что им стуканули, что на Финском состоятся ходовые испытания стволов. Мол, из Москвы привезут. Они голову ломать не стали, решили взять с поличным, закрыть по камерам и работать. Схема простенькая, но проверенная. Лучше, как говорится, синица в руках.

— Да уж, действительно простенькая. Где они такого «профи» откопали?.. Передай: пусть коньяком не поят перед работой, особенно дешевым. Амбре за версту. Придушат ведь когда-нибудь.

— Ну, чем богаты. Не всем такими, как ты, быть.

— А что ты про меня им сказал?

— Что-что… — буркнул Виталик. — То и сказал. Мол, внештатник. Был внедрен в банду, наше руководство в курсе. А как иначе? Иначе статья! Самое поганое, что эти академики, боюсь, тоже узнают. Их-то точно выпустят через пару часов. А еще поганей другое…

— Что?

— Они ведь не лохи чилийские, наверняка догадались, что их кто-то из своих слил. Искать начнут. А мужикам из «оружейного» совсем не надо, чтобы их источник во вражьих кругах накрылся. Поэтому… Они, Коль, на тебя тонко намекнут. Хотя там и без намеков понятно.

Виталик еще раз нажал на клаксон. Водитель впереди стоящей машины в ответ просигналил дважды — мол, сам застрял.

Колянычу от предположения Виталика стало совсем не кошерно. Заболел шрам на голове. Но вида, как настоящий «профи», он не показал:

— Пускай намекают. Я не мог сдать. Не я предложил на Финский ехать.

— Но тебя же отпустили. С чего бы вдруг? А уж каким образом ты ментам просигналил, разбираться не будут. Главное — просигналил. Зря ты с «оружейщиками» так. Обиделись они на твой спектакль. Хорошо, в Москву не успели позвонить, а то полными идиотами смотрелись бы. Камера хранения, Казанский вокзал. Хорошо, не Мавзолей.

— Обидчивые. Хорошенькое дело! Мне чего теперь, в подполье уходить? Или в Мексике прятаться, как Троцкому? Так ведь все равно достанут! А с этим Игорем что делать? Его шмотки, между прочим, на квартире.

— За Игоря не волнуйся. Если ничего не вспомнит, мы проведем показательный обыск, а потом посадим на пятнадцать суток за мелкое хулиганство. За две недели, надеюсь, клофелин выветрится, и память вернется. А потом москвичам его отдадим, пусть матку выворачивают и на ограбление отдела милиции колют.

— Он, кстати, тоже догадается, что я в купе не просто так объявился.

— Догадается. Или питерские партнеры подскажут.

С каждой новой репликой Виталика у Коляныча поднималось кровяное давление на два столбика и увеличивался уровень сахара в крови.

— Единственная радость, что ты нигде не засветил свои данные. Билет из вокзального компьютера я уберу, договорюсь. Питер, хоть и маленький город, но пять миллионов помещается, не найдут. Сам ничего лишнего не брякнул?

— Вроде нет, — опять обратился к воспоминаниям Коля. — Пылесосы им предлагал.

— Зачем?

— Ну… Так, заодно. Для поддержания беседы.

— О чем еще беседовали?

Коляныч по возможности точно передал содержание разговора в машине и на заливе.

— Сергею Сергеевичу звонили?! Что ж ты сразу не сказал!

— А ты его знаешь, что ли?

— Нет, конечно! Да какая разница?! Это ж реальный персонаж, раз ему звонили! Значит, и стволы где-то у него. Дело по налету на отдел на контроле у министра! Москвичи землю носом роют, а тут конкретный человек есть! Они ему не только матку, но и папку вывернут! Ха-ха-ха. Погоди-ка!

Виталик притормозил возле ближайшего телефонного автомата и кому-то позвонил. Вернувшись в машину, сообщил:

— Все, «оружейщикам» брякнул, чтоб академиков пока не выпускали и данные с их трубок переписали. Не расстраивайся, Коль. Академика, может, и не спалим, зато доброе дело сделаем. Все-таки двойное убийство, да еще сотрудников.

— Дело-то, конечно, доброе, но последствия злые. И вообще… Я, наверное, пока приторможу… с работой. Утомился.

Когда Коля возвратился в отчий дом, часы прокуковали десять вечера. Он забрался в душ и десять минут отмокал под теплыми струями. Через неделю власти отключат горячую воду, и придется греть ее в тазике, на газу. Когда отключат газ, останется электрический чайник. Когда перекроют электричество, обратимся за помощью к солнышку, а когда и оно зайдет за тучки, будем ходить грязными и вонючими, словно помоечные коты, пока не умрем от стыда и грязи.

От этих горьких рассуждений оторвал телефонный звонок. Звонила Татьяна, попросила побыть завтра с Максимом, сходить куда-нибудь. У нее какие-то важные дела.

— А он разве не в садике будет?

— Закапризничал — не пойду, и все тут!.. Я на лето дачу сняла в Солнечном, мама уже там, а Максика послезавтра отвезу.

Коля пообещал забрать сына в одиннадцать утра. Придется отказаться от запланированной демонстрации пылесоса.

До этого времени он решил посидеть в засаде возле дома Веры Павловны. Сквозное ранение сердца не желало зарастать. Наоборот — начиналось заражение крови. И единственное средство спасения от мучительной гибели — срочно лицезреть проводницу, а еще лучше — вытащить ее на переговоры без галстуков. Или сделать с ней ланч, как говорит выдающийся благотворитель Святослав Святославович. Причем желательно завтра, потом проводница уйдет в рейс, а любовь надо ковать, пока горячо.