Подсадной - Андрей Кивинов

Воображение тут же нарисовало сцену героического боя с неожиданно напавшим на Верочку хулиганом, собакой, маньяком или на худой конец торговым агентом, агрессивно предлагающим лейкопластырь. Увы, до конца дней человек верит в лучшее. Но лучшее случается, как правило, по заказу за деньги.

Вымывшись, Коля принял боевые сто граммов за окончание тяжелого трудового дня, доел матушкины котлеты и извлек из шкафа-тайника секретную тетрадь. Поставил дату и вписал шифровку. «Скорый „Москва — СПб“, Игорь, пист. Ф. залив, Свят. Свят., Анд. Ант. „Лексус“. Полная шиза». Без ключа шифровку никто не поймет.

Стоп! А для чего ему теперь шифроваться? Он же решил завязать. Все, тетрадь можно сдавать в архив, а лучше уничтожить методом сожжения в ведре.

Но не сжег. Спрятал обратно в тайник. Как-никак память. В старости достанет, полистает и порадуется, каким идиотом был.

Новости смотреть не стал, не хватило сил. Прилег под портрет сапрофита и больше не проснулся.

В семь утра он уже занимал боевую позицию в двадцати метрах от заветного подъезда. Занимал не пешком, а в родном, потихоньку ржавеющем «Ниссане» с тонированными стеклами. Стекла Коляныч затонировал не вчера, а сразу после покупки авто, как и положено уважающему себя внештатному сотруднику специальных служб. Так что можно было смело следить, не опасаясь быть узнанным.

В бардачке лежала новенькая сиреневая заколка для волос. На заднем сиденье медленно засыхал букет свежих роз, купленный на всякий случай на предпоследние деньги. Последние он приберег для Максима. Наверняка сынуля захочет пойти в зоопарк, а билеты туда сейчас кусаются больнее белого медведя.

Засаду скрашивало безалкогольное утреннее шоу в FM-диапазоне, но вскоре оно надоело, и Коляныч завел своего любимого Оззи Осборна.

Вера Павловна проживала в точечной высотке, возведенной перед самым крахом развитого социализма. Успели советские строители за неделю до революции положить последний кирпич. Подъезд имел «колясочную» — небольшую комнатушку, где дворники хранили баки с метлами. Офис в ней никто не снимал. Плюс два выхода, но пожарный, как принято в российском обществе, не функционировал. И это избавляло от ненужной беготни. Окна Верочкиной квартиры выходили на фасад, но разглядеть что-либо было невозможно. Пятый этаж и тюль.

На всякий случай Коля, страдавший близорукостью на левый глаз, нацепил очки, носить которые в повседневной жизни почему-то стеснялся. Но здесь никто не видит. Поднакопит денег и сделает лазерную коррекцию. (Если раньше не подкорректируют Академик со своими докторами наук.) Чуть приоткрыл окошко, иначе бы задохнулся — утро выдалось добрым, в смысле — жарким.

Никакого специального плана Коля не разрабатывал. Если Вера Павловна выйдет одна и на горизонте не окажется какого-нибудь встречающего, он выскочит из засады, вручит ей букет, заколку и пригласит на ланч, как и обещал. А если не выйдет, подарит букет самому себе в качестве компенсации за прекрасно проведенное время. В принципе, девушка не очень удивится — он же грозился сводить ее в ресторан. Хоть и с опозданием, но слово держит. Джентльмен.

Три часа мучительного ожидания прошли даром. Из подъезда никто, похожий на проводницу Верочку, так и не вышел. Если только не предположить, что она, словно Царевна-лягушка, из карги не превращалась в красавицу, надев форменный костюм.

Около десяти в окошко постучал молодой тип наркоманистого вида и, тряся перед носом Коляныча связкой автомобильных ключей, попросил денег на бензин. Хотя бы на литр. Мол, застрял. На предложение отлить в бутылку из-под «пепси» ответил отказом — лучше деньгами, а машину он до колонки дотолкает. Когда Коля попросил показать авто, тип срочно скрылся в ближайших кустах.

Без четверти одиннадцать наблюдатель покинул пост — пора забирать Максима. Хорошо хоть ехать далеко не надо. Но после свидания он вернется сюда. Цветы переложил в багажник, обернув стебли мокрым носовым платком.

Максим, как и предполагалось, захотел пойти в зоопарк. Не столько, чтобы посмотреть на животных, сколько из-за каруселей, возведенных в парке рядом со зверинцем. Катался до двух, потом попросил есть. В кафе поведал о тяжелых детсадовских буднях:

— Пап, а у нас Витька Васильев спички принес. Хотел диван поджечь.

— Зачем?

— Ну просто. Чтоб пожарные приехали. У них машина красивая такая. А я Надежде Николаевне нечаянно рассказал. Она у Витьки спички отобрала, а Витька меня стукачом обозвал. Он сказал, что после лета меня изобьет. Что мне делать?

— А почему ты рассказал Надежде Николаевне?

— Ну нечаянно. Она нашла в группе горелые спички, спросила, кто принес, я и сказал. Меня теперь все стукачом обзывают. А Надежда Николаевна говорит, что молодец, правильно сделал. Па, я правильно сделал?

«Во, еще один разведчик-шпион растет. Ну точно — наследственное. Гены. Не знаешь, что и ответить…»

— Правильно, па? — повторил вопрос Максим.

— А Витька действительно хотел поджечь диван?

— Хотел… Он уже мусорку на площадке поджег, только пожарная не приехала, воспиталка из второй группы потушила.

— И если бы ты не сказал, был бы настоящий пожар? Могли сгореть дети? Верно?

— Не знаю.

— А теперь скажи, только честно. Ты рассказал, потому что боялся пожара или потому что не дружишь с Витькой и хотел бы, чтобы его наказали?

Максим захлопал глазами:

— Ну… Пожара.

— Думаю, что ты сделал правильно.

— Значит, я не стукач?

«Если б в этом было так просто разобраться…»

— Нет, Максим.

— А если они меня изобьют?

Видимо, из-за этой истории сын отказался идти сегодня в садик. Маленький, а смекнул.

— Если дашь сдачи, не полезут.

Они погуляли по парку, съели по мороженому, потом Коля отвез Максима к Татьяне. От нее позвонил Виталику:

— Что нового?

— Москвичам доложил. Сергей Сергеича они знают. Налетчик люберецкий. Вчера поехали треножить.

— А с нашими-то что, с питерскими?

— Да ничего! Ни наркоты, ни оружия при них не было, к налету они отношения не имеют. А на залив якобы приехали, чтобы выбрать территорию под центр отдыха. Задерживать не за что. «Оружейщики» их покрутили для проформы и выгнали.

Коля, конечно, предполагал, что господ не арестуют, но все же после слов Виталика почувствовал упадок сил и слабость в ногах:

— Ты вычистил меня из компа?

— Слушай, не успел. Сегодня сделаю. Но не переживай, они не знают, на каком ты поезде ехал, а Игорь, как и обещал, признан виновным в мелком хулиганстве и оскорблении человеческого достоинства. Судья оказалась принципиальной и дала пятнадцать суток.

— Он ничего не вспомнил?

— Потихоньку отходит. Но ты у него пока вне подозрений.

— Держи меня в курсе. И про комп не забудь.

— Не забуду. Бывай!

Татьяна, слышавшая часть разговора и заметившая перемену в настроении бывшего мужа, естественно поинтересовалась:

— У тебя все нормально? С кем это ты?

— Со старшим менеджером.

— А при чем здесь компьютер? Ты же пылесосами торгуешь?

— В моем рабочем компе кое-какие личные документы, а начальство этого не любит. Попросил вычистить.

Спустя полчаса он вновь сидел в засаде. И вновь у него попросил бензина утренний страдалец, так и не раздобывший средств на дозу.

— Блокнотик заведи, — посоветовал Коля, — я человек понимающий, но другой даст в морду.

Наркоман, не поблагодарив за совет, хотел исчезнуть в кустах, но Коляныч притормозил его за футболку:

— Погоди… Ты из этого дома?

— Ну.

— Я тут барышню одну жду. — Коля достал из бумажника купюру среднего достоинства. — Хотел бы познакомиться. Тоже отсюда. Верой звать. Не знаешь ее?

— Верка? Проводница?

— Да. Кажется, проводница.

— Ну знаю. С пятого этажа. В нашей школе училась. С предками живет. И чего хочешь?

— У нее есть кто-нибудь? Из мужиков?..

— Чего, запал? Верка клевая.

— Запал, запал. — Коля сунул попрошайке купюру.

— Из местных точно никого. Из залетных не знаю, не спрашивал. А местные к ней и не клеются.

— Почему?

— Боятся. И тебе, кстати, не советую.

— Почему?

Два «почему» — это перебор. Деньги получены только за одно. Парень мгновенно скрылся в кустах, не ответив на вопрос.

Коляныч призадумался. С чего это боятся? Ведьма, что ли? Или болеет чем? Не, на фирменные поезда больных не принимают. Может, характер не сахар? Не сказал бы… Ментам вагонным не сдала, хотя имела полное моральное право. Странно. Весьма необычная характеристика для дамы. Ну, прошмандовка или стерва — понятно. Никаких вопросов. Но бояться-то почему должны?

Если до этого Коляныч просто нервничал, то теперь заволновался изрядно. Вдруг она и слушать ничего не захочет? И даже цветы не возьмет. Кто он для нее такой? Коля? Ладно б еще Николас Кейдж. Таких Коль полные вагоны каждый вечер.