Ральф 124С41+ - Хьюго Гернсбек

Пополнение запаса воздуха обеспечивалось химическими средствами тут же на борту корабля, но потребность в нём была очень ограниченной, поскольку первоначальный запас его, захваченный с Земли, непрерывно обновлялся посредством автоматической регенерации, удалявшей углекислый газ.

Первостепенное значение, само собой, приобретала герметичность кабины; никаких люков или дверей отворить было нельзя. Воздух тотчас устремился бы из кабины, в ней образовался бы абсолютный вакуум, и это повлекло бы смерть всего живого.

Чем больше межпланетный корабль удалялся от небесного тела, тем меньше требовалось механической энергии на то, чтобы обеспечить его продвижение. Могло создаться и обратное положение. Между каждыми двумя небесными телами существует точка, в которой их взаимное притяжение равно нулю. Корабль, попав в эту зону, мог бы остановить свои гироскопы, и ни одно из этих тел не притянуло бы его к себе. Корабль «повис» бы между ними, как повисает железный шарик, помещённый в надлежащей точке между двумя мощными магнитами. Однако достаточно малейшего толчка, и шарик полетит к одному из магнитов.

То же получалось со звездолётом, находящимся в «нулевой точке» между двумя телами. Как только он её пересекал, сказывалось притяжение одного из этих двух тел, и если бы гироскопы перестали работать, корабль неизбежно разбился бы при столкновении с притянувшим его к себе небесным телом.

С другой стороны, если бы корабль остановился в «нулевой точке», он начал бы вращаться вокруг собственной оси и одновременно двигаться по эллиптической орбите вокруг Солнца — он превратился бы в крохотную планету и в качестве таковой был бы подчинён общим законам планетной системы.

Управление межпланетным кораблём не представляло трудностей: чем ближе он подлетал к небесному телу, тем сильнее начинали работать гироскопы, и, наоборот, при удалении от них вращение их замедлялось.

Ральф произвёл тщательный, осмотр всех механизмов, после чего всё своё внимание сосредоточил на наблюдении за курсом Фернанда. По подсчётам учёного, он должен был при скорости, с которой летел Фернанд, нагнать его через десять часов при условии, что тот за это время не увеличит свою скорость.

В момент отлёта учёного Фернанд был от него в 400 тысячах миль и летел со скоростью 45 тысяч миль в час. Машина Ральфа делала 80 тысяч миль в час. Таким образом, Ральф должен был настичь похитителя через десять или одиннадцать часов.

Не зная, чем заполнить время, Ральф стал заниматься в лаборатории, устроенной в верхней части корабля; это должно было помочь скоротать часы ожидания. Учёному всё казалось, несмотря на чудовищную скорость полёта, что его звездолёт ползёт как черепаха.

Он с трудом сдерживал своё нетерпение.

В конце девятого часа он наконец увидел в телескоп звездолёт Фернанда. Тогда он стал подавать ему сигналы по радио, но тот не слышал их или не хотел отвечать.

Через одиннадцать часов после вылета с Земли корабль Ральфа настиг Фернанда и летел в нескольких сотнях метров от его машины. Осторожно маневрируя, учёный лёг на параллельный с кораблём Фернанда курс и, заглянув через один из люков из толстого стекла, увидел мертвенно-бледное лицо Фернанда, напряжённо смотревшего на него.

Ральф переключил несколько рычагов и повернул выключатель. Послышался свистящий звук, Фернанд опрокинулся навзничь, а помещение за стеклом залил зелёный свет. Ральф сразил Фернанда зарядом из радиоперфоратора.

При помощи мощного электромагнита Ральф прочно сцепил оба корабля. Затем он выдвинул соединительную трубу своего звездолёта и вставил её в соответствующий фланец на корабле Фернанда. Он тщательно проверил герметичность в месте стыка. Захватив моток верёвок, Ральф открыл люк и прополз сквозь соединительную трубу в звездолёт Фернанда. Добравшись до противоположного конца, учёный удостоверился в том, что стык пригнан герметически и со стороны корабля Фернанда.

Фернанд лежал без сознания на полу, и Ральф в несколько мгновений связал ему руки и ноги.

В чрезвычайном волнении учёный бросился наверх, в комнату, которую должна была занимать Элис. Его сердце напряжённо билось — через мгновение он будет держать в объятиях свою возлюбленную.

На верхней площадке Ральф остановился и прислушался. Ни один звук, кроме тихого рокота гироскопов, не нарушал тишины.

Он прошёл одну комнату, потом другую, пока не добрался до последней. Дверь в неё была отворена. Он ступил через порог со странным чувством страха. Комната была пуста. По-видимому, ею никогда не пользовались.

Охваченный ужасом, Ральф бросился обыскивать корабль. Он заглянул во все уголки, обошёл все помещения. Ни Элис, ни её горничной нигде не было. Где она могла быть спрятана? Чтобы удостовериться, Ральф повторил свои поиски.

На этот раз учёный осматривал всё дюйм за дюймом, но снова безрезультатно. Шатаясь, он подошёл к креслу и рухнул в него, закрыв лицо руками.

Элис на корабле не было!

Лизанор наносит удар

Несколько минут Ральф оставался в таком же положении, не двигаясь, уничтоженный. Столько трудов и времени затрачено зря: часы и дни ушли на бесплодные поиски! Эти мысли сводили его с ума.

По-видимому, Элис не было на борту корабля Фернанда. Но тогда где же она? Конечно, сам Фернанд не мог её спрятать, если только его полёт в пространство не был уловкой, чтобы сбить со следа преследователя, однако это было маловероятным. Фернанд был коварен. В чём заключалось его новое вероломство?

Ральф поднялся с кресла и пошёл в нижний отсек, где Фернанд всё ещё лежал без сознания. Опустившись на колени, Ральф приложил к его позвоночнику маленький электрический прибор, от шоков которого Фернанд мгновенно пришёл в себя, открыл глаза и с изумлением уставился на своего врага.

— Где она? — хрипло проговорил Ральф. — Что ты с ней сделал? Отвечай тотчас же или, клянусь, я сейчас отправлю тебя к праотцам! Ну! — Он приставил радиоперфоратор к голове Фернанда и говорил так свирепо, что тот поневоле отстранился.

— Я не знаю, — пробормотал он слабым голосом. — Её похитил марсианин. Он усыпил меня и увёз Элис. Клянусь, это сущая правда. — Фернанд говорил еле слышно, и похоже было, что он вот-вот потеряет сознание.

— Ты лжец! — прорычал Ральф, но в его голосе не было убеждённости. Что-то подсказывало ему, что Фернанд говорит правду. Учёный молча разрезал связывавшие его верёвки; Фернанд сделал несколько беспомощных движений. Он выглядел разбитым и слабым, и настолько упал духом, что вряд ли мог причинить какой-нибудь вред. Не осталось и следа от его прежнего задора.