В Ставке Верховного Главнокомандующего - Александр Бубнов

Наконец, адмирал выходит и молча, задумчивый, направляется в кабинет адмирала Русина; придя туда, он с усталым жестом садится, и от него мы узнаем, что Государь был с ним необыкновенно любезен, внимательно расспрашивал его о разных второстепенных делах, рассказывал и показывал ему, как в Ставке живет с ним наследник, но ни словом не обмолвился о назначения его на пост председателя Совета Министров!

Впоследствии мы узнали, что за эти два дня Государь по прямому телефону, связывавшему Ставку с Царскосельским дворцом, сообщил императрице о своем намерении назначить адмирала И.К. Григоровича на пост председателя Совета Министров, но Государыня категорически этому воспротивилась, ссылаясь на то, что его якобы слишком либеральные взгляды, при его популярности в Думе, могут быть опасны для престола… и Государь, как всегда перед царицей, сдался.

Был назначен А.Ф. Трепов, который, продержавшись на посту несколько недель, был сменен ставленником императрицы, совершенно никчемным и неспособным князем Голицыным… и через месяц вспыхнула революция.

Нередко первоначальные намерения Государя, как из этого случая видно, были правильны, и будь у него хоть частица той твердости характера, которым обладал Петр Великий, решительно устранивший с пути свою сестру и родного сына, препятствовавших с их приспешниками его намерениям и начинаниям, — царствование императора Николая II не закончилось бы для него самого и для России так трагически.

Глава IV. Верховное руководство военными действиями на сухом пути. Генерал Алексеев

Принятие на себя Государем верховного командования совпало с началом позиционной войны на нашем фронте, каковая так и осталась позиционной до самого конца, то есть до прекращения военных действий вследствие нашего поражения.

В начале осени 1915 г. фронт стабилизировался на сплошной линии от Балтийского моря до румынской границы, войска на этой линии глубоко «закопались» в землю, чем была скована и на нашем фронте всякая свобода стратегического маневрирования.

С течением времени войска усовершенствовали разными фортификационными сооружениями силу сопротивления своих позиций, обратив их в широкую полосу полевых укреплений, трудно поддающихся прорыву лобовой атакой.

После вступления Румынии в войну осенью 1916 г. наш фронт протянулся до Черного моря, и таким образом оба фланга оперлись на морские побережья.

Для успешного оперативного руководства военными действиями в обстановке позиционной войны полководцу не требуется столь значительные стратегические дарования, каковыми он должен обладать для успешного руководства военными действиями в обстановке маневренной войны. Да и вообще говоря, стратегический дар полководца может именно выявиться лишь в маневренной войне, что мы и видели в первый — маневренный период войны — на нашем фронте, когда во главе верховного оперативного руководства стоял великий князь Николай Николаевич. В обстановке же позиционной войны, когда фронт протянулся от моря до моря и когда на сухом пути невозможен никакой другой маневр, кроме лобового удара с целью прорыва фронта, стратегическое руководство ограничивается лишь выбором места и времени этого прорыва.

Тут не может быть места, да и не нужна та гениальная интуиция, которая в маневренной войне побуждает великих полководцев принимать целесообразные оперативные решения в связи с постоянно меняющимися элементами обстановки. Тут в закрепленной на долгие периоды времени обстановке, с неизменно начертанной линией фронта, нужна не гениальная интуиция, а методический кропотливый расчет. Этот расчет путем тщательного изучения военно-географических условий на фронте приводит к решению о том, где наивыгоднейшее место для прорыва, а подсчет нарастания наших сил и сопоставление их с силами противника указывают, когда наступит благоприятный момент для этого прорыва, принимая при этом во внимание климатические условия.

Для решения этой задачи, то есть для верховного оперативного руководства нашей армией в обстановке позиционной войны, лучшего военачальника, нежели был генерал М.В. Алексеев, трудно было бы себе представить.

Благодаря своей тщательной точности, исключительной вдумчивости и знанию дела никто, конечно, лучше его не был бы способен всесторонне исследовать этот вопрос и вынести наиболее целесообразное решение.

Взявшись за это дело вскоре после своего назначения на должность начальника Штаба Верховного Главнокомандующего, генерал Алексеев прежде всего пришел к заключению, что прорыв должен быть осуществлен на Юго-Западном фронте, где, благодаря занятию этого фронта австрийскими войсками, можно было ожидать значительно менее упорное сопротивление, чем на Северо-Западном фронте, занятом немецкими войсками. В связи с этим решением главнокомандующим Юго-Западным фронтом был назначен, вместо «устаревшего» генерала Н.И. Иванова, генерал Брусилов, выдвинувшийся своей энергией и стратегическими способностями во время нашего наступления в Галиции в начале войны. От него можно было ожидать решительности и настойчивости в руководстве войсками при прорыве, что и подтвердилось при нашем наступлении в Галиции летом 1916 г., получившем название Брусиловского.

На Юго-Западном фронте был выбран для прорыва такой участок, который был для прорыва сравнительно более легким и позволял после прорыва развить наступление в глубокий тыл противника, а между тем подача к нему подкреплений была бы для противника наиболее затруднительна. Кроме того, при выборе участка для прорыва генерал Алексеев обратил особое внимание на то, чтобы условия на нем способствовали сохранению в тайне всех сложных и длительных работ по подготовке прорыва. Насколько выбор участка с этой стороны был сделан правильно, показывает то, что противник до самого последнего момента не заметил нашей подготовки, которая, однако, велась месяцами и привела к сосредоточению в тылу этого участка огромных боевых запасов, артиллерийских батарей и разных других боевых средств.

Целесообразность и искусность выбора участка со всех точек зрения полностью подтвердилась, когда во время революции наши войска, несмотря на полную потерю своей боеспособности и деморализацию, с невероятной легкостью и почти без потерь пробили здесь австрийский фронт.

Что касается определения времени прорыва, таковое обуславливалось накоплением на участке прорыва достаточных запасов и средств для его осуществления; а это находилось в непосредственной зависимости от времени, необходимого для их создания и доставки на фронт. Располагая данными о производительности нашей военной промышленности и данными о заготовках за границей и принимая во внимание провозоспособность нашего северного пути, генерал Алексеев установил, что достаточное количество боевых средств и запасов на участке прорыва не может быть сосредоточено ранее начала 1917 г.; при этом был принят в расчет и значительный резерв этих запасов на случай, если бы пришлось в течение 1916 г. предпринять для отражения возможных атак противника операции, связанные со значительными расходами боевых припасов.