В Ставке Верховного Главнокомандующего - Александр Бубнов

Введя в этот расчет данные климата, генерал Алексеев окончательно назначил для прорыва на Юго-Западном фронте март месяц 1917 г., и к этому сроку были приурочены все приготовления.

Не в наших, конечно, интересах было предпринимать в течение всего периода времени подготовки к прорыву на Юго-Западном фронте, то есть начиная с осени 1915-го и до весны 1917 г., какие бы то ни было наступательные операции значительных размеров, ибо восстановление боеспособности нашей армии и накопление запасов шло по известным нам причинам чрезвычайно медленно; поэтому всякая значительная операция на нашем фронте в течение 1916 г. могла отдалить назначенный для главного прорыва срок вследствие излишнего расхода для этих операций боевых запасов.

Однако нельзя было не считаться, с одной стороны, с возможностью какой-либо значительной наступательной операции противника, с другой же стороны, с возможной необходимостью крупных операций, вытекающих из наших союзных обязательств.

И действительно, дальнейший ход военных действий показал, сколь правильно и необходимо было предусмотреть при подготовке к главному прорыву известный резерв запасов и для таких операций, ибо в течение 1916 г. мы были волей-неволей принуждены предпринять две крупные операции в связи с нашими вышеупомянутыми обязательствами.

В феврале 1916 г. немцы предприняли решительную операцию прорыва на западном фронте в районе Вердена. Так как положение на французском фронте стало тотчас же критическим, мы вынуждены были для облегчения этого положения и отвлечения немецких сил предпринять крупную наступательную операцию на нашем Северо-Западном фронте в районе озера Нароч. На Северо-Западном фронте потому, что он был ближе всего к источникам пополнения боевыми запасами, каковые к моменту начала этой операции далеко еще не были восстановлены после нашего отступления в 1915 г. А так как положение у Вердена становилось всё более и более критическим, то нам пришлось начать операцию у озера Нароч в марте месяце, в самую весеннюю распутицу.

Этой операцией мы значительно облегчили положение у Вердена, где немцам, несмотря на их невероятную настойчивость, прорыв не удался и стоил им громадных жертв.

Но и нам операция у озера Нароч, «захлебнувшаяся, по выражению Людендорфа, в грязи и крови», стоила также немалых жертв.

15 мая 1916 г. австрийцы предприняли решительное наступление против Италии, где положение сразу же приняло катастрофический характер. Представители военной миссии Италии в Ставке так приуныли, что на них жалко было смотреть.

Буквально говоря, для спасения Италии нам в срочном порядке пришлось перейти в наступление на Юго-Западном фронте. На Юго-Западном фронте потому, что этот фронт был ближе всего к Италии и давление на австрийцев именно здесь быстрей всего должно было бы отразиться на итальянском театре военных действий, что на самом деле и произошло.

В самом начале июня войска генерала Брусилова стремительно атаковали австрийцев в районе Луцка и принудили их к поспешному отступлению; так началось Брусиловское наступление 1916 г.

Избранный для главной атаки район Луцка находился значительно севернее участка фронта, предназначенного для прорыва весной 1917 г., и потому наступление у Луцка не демаскировало наши приготовления на этом участке.

Брусиловское наступление, сопровождавшееся прорывом австрийского фронта в нескольких местах, развивалось столь успешно, что уже в конце июля месяца можно было надеяться достигнуть таких результатов, которые могли бы иметь решающее влияние на весь ход войны.

Однако этих результатов не удалось достичь, с одной стороны, потому, что к этому времени мы не успели сосредоточить на Юго-Западном фронте достаточных боевых припасов для операции таких размеров, с другой же стороны, потому, что австрийские войска на фронте нашего наступления были заменены свежими немецкими войсками, и в начале августа Брусиловское наступление было окончено.

Хотя это наступление и не достигло решающих для всей войны результатов, на которое мы в его начале и не рассчитывали, оно всё же достигло поставленной ему цели, то есть спасения Италии, и вместе с тем выявило столь значительную степень потери австрийской армией боеспособности и сопротивляемости, что в успехе подготовляемого нами к марту 1917 г. решающего наступления не могло быть уже ни малейшего сомнения.

Ход военных действий на нашем сухопутном фронте в течение 1916 г. показал, сколь целесообразно было верховное оперативное руководство ими и сколь правильны были сделанные расчеты по подготовке нашего решающего наступления, приуроченные к весне 1917 г., причем военные действия в 1916 г. были так направлены, что ими не была демаскирована наша подготовка к решающему наступлению, которое в 1916 г. застало австрийцев совершенно врасплох.

Осенью 1916 г. нашему верховному командованию пришлось решать еще один важный вопрос оперативного характера в связи с присоединением к Антанте Румынии и выступлением ее против Германии.

Уже с самого начала войны дипломатия Антанты всеми способами и средствами старалась привлечь на свою сторону Румынию и заставить ее принять участие в войне.

Помимо нашего посланника в Бухаресте А.С. Паклевского-Козела, пользовавшегося в Румынии большим влиянием, другим деятельным «агентом» в этом вопросе был начальник Дунайской речной флотилии Свиты его величества контр-адмирал М.М. Веселкин, сделавший из выступления Румынии свой «point d'honneur» (вопрос чести).

Дунайская флотилия, непосредственно подчиненная верховному командованию, была в начале войны образована из судов Русско-Дунайского пароходного общества с присоединением к ним нескольких канонерских лодок Черноморского флота; первоначальная задача этой флотилии состояла в военном снабжении Сербии по Дунаю, а после занятия Сербии противником деятельность ее личного состава и в первую очередь ее начальника адмирала Веселкина сосредоточилась на побуждении Румынии к выступлению.

М.М. Веселкин — любимец Государя и всего флота, «истинно русский человек», душа нараспашку, остряк, решительно никому спуску не дававший и в карман за словом не лазивший, гуляка-весельчак и хлебосольный барин — был как нельзя более подходящим к такой деятельности. В его распоряжение было дано на 2 миллиона рублей различных роскошных ювелирных изделий, которые он широкой рукой раздавал в виде «подарков» разным румынским деятелям и их женам, имевшим «право голоса» в вопросе выступления Румынии.

Однако, несмотря на все настояния дипломатии и адмирала Веселкина, Румыния всё время колебалась, главным образом из боязни Германии, которая через посредство мощной румынской германофильской партии оказывала сильное давление на румынское правительство.