Ад - Александра Маринина

На кухне Люба стояла у плиты и варила в турке кофе. По лицу ее струились слезы, которых она, кажется, и не замечала. Слезы стекали по щекам и шее, а когда она наклонялась чуть вперед — капали на плиту и прямо в турку. Рядом на рабочем столе дымилась в большой плоской тарелке горка оладий, на другой тарелке лежали аккуратно нарезанные ломтики сыра и вареной колбасы, плетеная хлебница была доверху наполнена ломтями серого и белого хлеба.

— Как ты? — негромко спросил Родислав.

— Нормально.

Люба машинально отерла лицо ладонью и непонимающим взглядом уставилась на мокрые пальцы. Она и впрямь не заметила, что плачет.

— Любаша, я поговорил с ним, предложил денег…

— Колька много им должен?

— Он не сказал. Для него главное — найти Кольку и разобраться с ним. Колька им чем-то здорово насолил. Артур так и сказал: это вопрос чести, а не денег. Они будут его искать, чтобы отомстить.

— О господи! — простонала Люба. — Что же будет, Родик?

— Я не знаю. Знаю одно: в этой ситуации, наверное, лучше, чтобы его вообще не нашли. Пусть скрывается, сколько нужно, так будет безопаснее для него же.

— Да, наверное. Сколько же мы его не увидим?

— Разве об этом надо сейчас думать? — раздраженно заметил Родислав. — Надо думать о том, чтобы он жив остался, а уж увидим мы с тобой его или нет и как скоро — это второй вопрос. Люба, это действительно очень серьезные люди, которые занимаются криминальным бизнесом. Это не банальные торговцы с рынка и не картежники, у них крутятся огромные деньги, и если они из-за Кольки понесли убытки, то можешь себе представить размер этих убытков. Такое не прощается. У них ведь не только деньги, у них и возможности, и связи, в том числе и в милиции, и в прокуратуре, и в суде. Им ничего не страшно, их ничем не запугать. И мы с тобой ничего не можем против них сделать.

— Значит, будем терпеть, — всхлипнула Люба и снова отерла глаза. — Извини, что-то я расклеилась. Сейчас я соберусь и больше не буду плакать. Ты сам позвонишь Андрею или мне позвонить?

— Позвони ты, — попросил Родислав. — У меня сегодня назначены две важные встречи, их придется перенести, Андрюха будет страшно злиться, но на тебя он орать не станет. А мне сейчас только его криков не хватает.

— Хорошо, я позвоню. Что ему сказать?

— Скажи как есть. Он не любит, когда ему врут. Кроме того, он должен понимать реальную картину: неизвестно, когда мы с тобой сможем выйти из дома и появиться на работе.

— Хорошо, — повторила она. — Знаешь, я сейчас подумала о том, как странно устроен человеческий мозг. У нас сын в бегах, у нас в доме сидят бандиты и держат нас заложниками, а я беспокоюсь о том, чтобы Геннадий не учудил чего-нибудь и чтобы Лариса сюда не пришла. Она будет звонить в дверь, мы не откроем, и она воспользуется ключами, которые у нее есть. Войдет — и что увидит? Как ей это объяснить? А если бандиты и ее здесь оставят и не разрешат уйти?

Родислав поморщился.

— Любаша, давай будем решать проблемы по мере их возникновения. Пока еще ничего не случилось, а ты уже заранее беспокоишься.

— Родинька, но как же я могу не беспокоиться? Послезавтра из Питера должна вернуться Леля, а если они не уйдут до того времени? Папа будет звонить, а ведь Артур предупредил, что не позволит нам подходить к телефону.

— Это не так, — возразил Родислав. — Он сказал, что не позволит нам самим звонить. А отвечать на звонки нам придется обязательно, они ведь ждут, что Коля позвонит, и пропустить его звонок им совсем не с руки. Так что насчет папы не беспокойся, ты сможешь с ним поговорить. Давай я помогу тебе накрыть на стол. Где будем завтракать? Здесь, на кухне?

— В комнате, — решительно произнесла Люба. — Что бы ни происходило, мы должны жить так, как будто у нас все в порядке, так бабушка учила, помнишь? Мы должны забыть, что у нас сидят бандиты, которые охотятся за нашим сыном. У нас в доме гости, вот и все. И если мы с тобой хотим, чтобы все закончилось мирно и как можно скорее, нам придется вести себя достойно и по возможности приветливо.

Она достала из шкафа стопку чистых тарелок разного калибра и туго накрахмаленные белоснежные салфетки с вышитыми монограммами. Эти монограммы Люба вышивала сама, ей казалось, что это придаст больше уюта и наверняка понравилось бы бабушке. Из другого шкафа она вынула чайный сервиз на шесть персон и маленькие хрустальные розетки для варенья и меда.

Увидев, что Люба накрывает стол на пятерых, Артур недовольно приподнял брови.

— Уважаемая, я же сказал, что обслуга вместе с хозяевами за стол не садится. Мальчики прекрасно поедят на кухне.

— Простите, Артур Геннадьевич, но в нашей семье так не принято, — твердо ответила Люба. Она уже успела умыться ледяной водой и нанести легкий макияж, так что теперь лицо ее выражало только спокойствие и решимость, никаких следов недавних слез и в помине не было. — Мы не делим людей на хозяев и слуг. Вы находитесь в нашем доме, и вам придется играть по нашим правилам. В противном случае мы все останемся голодными.

— То есть если я не посажу Степушку с Витенькой за один стол с нами, вы готовы голодать в знак протеста? — недоверчиво переспросил Артур.

— Совершенно верно, — кивнула Люба. — И еще одно: у нас за столом не принято сидеть в верхней одежде. Будьте любезны, снимите пальто. Тем более в квартире достаточно тепло.

— Вы собираетесь мне диктовать, как себя вести?

— Отнюдь. У вас не может быть никаких претензий ни ко мне, ни к моему мужу. У вас претензии к Николаю, а не к нам. Мы с мужем ничего вам не должны и ничем перед вами не провинились. Поэтому я предлагаю вам мирное сосуществование. Мы с пониманием отнесемся к тому, что Николай поступил по отношению к вам непорядочно и у вас к нему есть некий счет, по которому он должен тем или иным способом заплатить. Но и вы, в свою очередь, будете относиться с пониманием к тому, что находитесь в нашем доме, в котором есть свои правила и свои, кстати заметить, проблемы.

— Насчет проблем — поподробнее, пожалуйста, — усмехнулся Артур.

— Например, у нас есть соседка, молодая девушка, а у нее есть ключи от нашей квартиры. Ее отец — алкоголик, и когда он сильно напивается и начинает ее избивать, она прячется у нас и пережидает, пока он проспится. Что, если она придет и застанет вас здесь? Нам следует заранее договориться о том, как вас представить и что ей сказать. Кроме того, существует наша младшая дочь, Ольга, она сейчас в отъезде, но послезавтра утром должна вернуться. И ей тоже придется как-то объяснять ваше присутствие.

— Ну, дочери-то вы можете сказать правду, — заметил он.

— Это крайне затруднительно. Она, в отличие от нас с мужем, понятия не имеет о том, чем занимается ее брат и каким способом он зарабатывает на жизнь. Ольга очень чувствительная и нежная, такое известие может подорвать ее здоровье, у нее от переживаний часто случаются обмороки и повышается температура. Как быть с этим?

— Что ж, — пожал плечами Артур, — представьте меня как своего знакомого, который приехал из другого города, а мальчиков — как моих племянников. Вас это устроит?

— Вполне, — Люба закончила расставлять посуду и раскладывать приборы и скупо улыбнулась. — Позвольте, я отнесу ваше пальто в прихожую.

Артур нехотя повиновался, и Люба про себя констатировала, что ей удалось хотя бы это: как он ни сопротивлялся, а все равно начал жить по ее правилам, и пальто снял, и насчет Лели и Ларисы пошел ей навстречу. Повесив пальто в прихожей, она вернулась на кухню и стала собирать на поднос тарелки с едой. Родислав сидел за кухонным столом и курил.

— Как ты думаешь, когда Коля позвонит? — спросила она.

— Лучше бы он совсем не звонил, — мрачно откликнулся Родислав. — А то они вцепятся в него мертвой хваткой.

— Но если он позвонит, они поймут, что он сюда не придет, и оставят нас в покое. Хотя, — продолжала она размышлять вслух, — пока он не позвонил, они будут надеяться, что он придет сюда, и останутся у нас, а Коля за это время успеет уехать подальше. А если они поймут, что он действительно сбежал, то тут же кинутся за ним в погоню. Наверняка кто-то из его дружков знает, куда он поехал, а этот Артур сможет выбить информацию из кого угодно, вон какие у него братки под рукой. Так что, наверное, и вправду пусть лучше здесь сидят. А уж мы с тобой как-нибудь потерпим, правда? Только непонятно, как быть с Лелей. Ну, скажем мы, что это наш знакомый с племянниками, а как ей объяснить, что она не должна выходить из дома и не может никому позвонить?

— Остается надеяться только на то, что они уберутся отсюда раньше, чем она вернется, — вздохнул Родислав и сильным движением загасил сигарету в пепельнице. — Ну что, пойдем завтракать?

Вернулся Витенька, нагруженный продуктами, купленными по Любиному списку, и все уселись за стол. Ели молча. Говорить было не о чем. Наконец, тишину прервал басок Степушки: