Он меня достал. Она меня достала (СИ) - Блашкун Елена

Поддавшись какому-то необъяснимому даже ему самому порыву, Алекс подошел к стойке администратора, чтобы узнать, во что обойдется операция. Насколько он знал, эта клиника была одной из лучших в городе, именно с ней его компания заключила контракт, поэтому он и направился сюда. Однако, с его стороны было крайне неосмотрительно даже не спросить, есть ли у семьи Майер нужная сумма. Конечно, в случае необходимости она могла бы обратится к Сержу или деду, но, зная блонду, она не захочет просить у них помощи. Узнав итоговую сумму и попросив внести в счет все необходимые расходные материалы и те, которые могли пригодиться во время операции, он быстро взял чек и направился в кассу. Мужчина оплатил его и понадеялся на то, что во всей этой суматохе Ника просто забудет о такой мелочи.

Миша в клинику не вошел, а буквально влетел, позабыв обо всем. Он сразу же нашел Нику глазами и направился к ней. Девушка схватила его за руку и буквально потащила к врачу — время не ждало. Через несколько минут Майер вышла из кабинета одна, а Алекс заметил, что девочку повезли в операционную.

Опустошенная и уставшая, Вероника присела возле Громова, прикрыв лицо руками.

— Где ее папа?

— Расспрашивает обо всем врача. Я уже это слышала, так что решила не мешать.

Повисла неловкая пауза, и мужчина предложил:

— Принести тебе кофе?

— Нет, спасибо. Боюсь, сейчас мне даже минимальная доза кофеина противопоказана, — девушка постаралась выдавить из себя улыбку, но у нее это получилось не слишком хорошо. Алекс заметил, как по ее щеке скатилась слеза, затем еще одна и еще. Казалось, она даже не замечала этого, нервно сжимая салфетку в руках.

Не спрашивая разрешения, Громов обнял Нику, прижал ее к себе и стал поглаживать по голове. Девушка вцепилась в его руку, будто желая оттолкнуть, но вместо этого до боли сжала, после чего Алекс почувствовал, как затряслись ее плечи.

— Ника, ты не виновата. С малышкой все будет хорошо. Это не сложная операция, и она под присмотром лучших врачей. Переломы хотя бы раз в жизни бывают у всех, а у детей кости быстрее всего срастаются. Не переживай так. Зато представь, как ей будет классно, когда все ее друзья разрисуют малышке гипс! Да она же станет самой крутой в классе! — Алекс понимал, что несет какую-то чушь и говорит вперемешку обо все подряд, но в этот момент его это мало волновало. Его слова успокаивали Нику и заставляли ее хотя бы немного отвлекаться. Постепенно она даже стала отвечать ему, исправляя неточности — к примеру, сказав, что после выписки Маша не станет есть вишневое мороженное, потому что никогда его не любила.

Прежде Алекс не видел, чтобы Майер была такой беспомощной и беззащитной. Даже во время разговора о беременности девушка держалась, не давая себе поблажек, а ведь он прекрасно знал, насколько болезненной эта тема может быть для нее. Казалось, что потеря собственного ребенка была для нее не таких пугающим событием, как травма племянницы. А еще на какой-то момент Громов подумал, что она боится того, что Миша запретит ей видеться с девочкой, и это вызывало у нее панику.

— Прости, я испачкала тебе футболку, — взглянув на черные разводы на белой ткани, сказала Ника, когда немного пришла в себя. Некоторое время назад администратор принесла мужчине кофе, а девушке — мятный чай для успокоения нервов.

— Да ладно, мне она все равно не нравилась, — отмахнулся мужчина и потянулся за своей чашкой. — А теперь, раз уж нам все равно надо коротать время до конца операции, расскажи мне немного о Маше. Какая она, что любит?

Глаза девушки заблестели, и она с упоением начала рассказывать о том, что Маша мало чем отличается от остальных детей — те же кумиры, те же увлечения, та же нелюбовь к занятиям. Уличив удобный момент, когда Ника сама упомянула сложности в общении, Алекс осторожно поинтересовался, почему девочка не разговаривает, на что девушка ответила:

— Несколько лет назад мы с моей сестрой Мариной и Машей попали в аварию. К сожалению, Марина погибла, и, как считают врачи, у Маши зафиксировалось это в памяти, хотя она и не может ничего вспомнить, когда осознанно старается это сделать. Как бы там ни было именно это и стало причиной того, что малышка перестала говорить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А вы обращались к врачам?

Ника невесело улыбнулась, и Алекс понял, что сморозил глупость — она не тот человек, который будет сидеть без дела и просто жаловаться на судьбу.

— Ко всем, которых только смогли найти в нашей стране. Они работают с Машей, но результаты почти незаметны. Никто не знает в чем дело, но рекомендуют обратиться к иностранным специалистам — там применяют новые методики, которые могут быть более эффективными в этом случае.

«Так вот почему Мишу так интересовала страховка!» — вспомнил вдруг Алекс.

— А ты пробовала разговаривать с дедом? Уверен, он смог бы помочь… — он не успел договорить, потому что Ника тут же прервала его.

— Нет, и не стану. То, что с Машей такое случилось — моя вина, и я должна найти способ вернуть ей обычную жизнь. Да и Алексей Николаевич, ты уж прости, не настолько всесилен, как все считают.

Последние слова очень удивили Алекса — насколько он знал, Суворов и сейчас имел очень много серьезных связей и мог достаточно быстро решить вопрос, если бы только Серж попросил его. Теперь ему было интересно узнать, что же сама девушка может рассказать об аварии. Возможно, Свят узнал не все — в конце концов, человеческий фактор никто не исключал.

— Почему ты считаешь, что именно ты виновата во всем?

Ника молчала, а после негромко произнесла:

— В ту ночь я была за рулем автомобиля. У нас на работе тогда был полный дурдом — людей не хватало, так что я помогала принимать и выносить заказы. Иногда приходилось выполнять и другую работу, но это не важно. Накануне аварии я отработала сутки в «Эдеме» и до ужаса хотела спать. Кроме того, мы сильно поругались с твоим братом и вроде как даже разошлись. Я была зла на него, и Марина заметила это. Она предложила сесть за руль, но я знала, что сестра панически боится этого. Не прошло и месяца с того момента, как она окончила курсы вождения, так что я отказалась. Не знаю, как именно это произошло, но, как мне потом рассказали в полиции — я просто отключилась и врезалась в другую машину. Я не рассчитала свои силы и это стоило моей сестре жизни, а племяннице — возможности разговаривать. Тебе все еще кажется, что я преувеличиваю, говоря, что это я во всем виновата?

Было видно, что Ника очень сильно злится. Не на него — на себя. Уже прошло несколько лет, а ее злость все еще оставалась такой же, как и в первые дни. Только вместо беспомощности появилась решительность и желание сделать все возможное, чтобы исправить хотя бы то, что было в ее силах.

— Ты говоришь, что тебе рассказали о том, как все было. Ты не помнишь этого?

— Нет. Я даже не знаю, в какую машину я врезалась тогда — второй участник скрылся с места аварии.

— А тебе не кажется это странным? Возможно, именно он и спровоцировал столкновение? Стоило бы найти его для того, чтобы все выяснить.

Девушка снова покачала головой и уверенно произнесла:

— Нет. В полиции уверены, что удар был именно от моей машины. Да и одна из немногих просьб, с которыми я приходила к Алексею Николаевичу касалась именно поиска второго водителя. Я прекрасно знаю, чем раньше занимался твой дед, так что и о его связях осведомлена. Но ему не удалось найти этого человека. Похоже, либо влияние Суворова уже ослабло в определённых кругах, либо там «крыша» покруче будет. Согласна, это очень странно, что он сбежал, но люди твоего деда тоже подтвердили, что виновником была я. Так что не думаю, что есть смысл искать кого-то. Марину это не вернет, да и Маше не поможет, — пожала плечами Ника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В этот момент в коридоре появился Миша, и разговор о прошлом пришлось прервать.

— Миш, что сказал врач? — девушка встала, но зять только отмахнулся, собираясь с мыслями. Алекса он даже не заметил, посчитав его одним из пациентов клиники.