Все оттенки черного - Вадим Панов

Старик вытащил платок, медленно вытер лысую голову.

Турнир завершался. И сегодня в Красном зале, роскошном помещении, где стоял всего один стол, Зоричу предстояла финальная встреча с бойцом Калмыка, прошлогодним чемпионом «Волжской Пирамиды». На кону стоял весь банк, составленный из взносов игроков — миллион, и Рустам обещал Зоричу десять процентов.

— Нервничаешь? — Хозяин турнира посмотрел на своего бойца.

Зорич покачал головой.

— Я уверен.

— Они будут с минуты на минуту. — Рустам помолчал. — Зорич, маленький совет: убери отсюда свою дочь.

— Почему? — Черные стекла бесстрастно сверкнули.

— Все знают, что Калмык неравнодушен к свежим девочкам, — проворчал Рустам. — Не стоит дразнить его.

Молодая красавица с длиннющими ресницами и пронзительно-черными глазами резко выделялась на фоне остальных женщин, присутствующих на турнире.

— Ты же говорил, что все под контролем? — Зорич поправил бабочку. — А потом, ты чуточку опоздал со своим советом: убирать Анну поздно.

— Претендент уже определился? — Тонкий голос Калмыка вряд ли был способен заполнить все помещение, но при его появлении установилась такая тишина, что он показался громовым.

— Определился. — Рустам сделал шаг вперед. — На этот раз повезло хозяевам.

— Тогда не будем откладывать, — кивнул Калмык, и его маленькие черные глазки обежали Рустама. — Я слышал, у тебя появился супербоец?

— Теперь ты сможешь его увидеть, — щедро улыбнулся хозяин турнира. — Я выставляю Зорича.

Невысокого, а на фоне почти двухметрового Зорича выглядевшего настоящим карликом бойца Калмыка звали Чечетка. Зоричу доводилось слышать об этом хитром профессионале, но за столом они встречались впервые.

— Матч состоит из одной партии, — объявил Рустам. — Правила классические.

Красный зал с трудом вместил всех желающих. Калмык на правах игрока-чемпиона расположился на самом лучшем месте, в кресле за небольшим столиком, на который уже выставили две ледяные бутылки пива.

— Разбивку определит жребий.

— Я предлагаю разыграть разбивку до туза, — безапелляционно заявил Калмык и срезал новенькую колоду карт. — Надеюсь, никто не против? Пусть бойцы подойдут к столу.

Зорич посмотрел на Рустама, тот пожал плечами и поморщился.

— До туза, так до туза, — буркнул Зорич, подошел к столу и перевернул верхнюю карту. Десятка треф.

— Чечетка!

Невысокий крепыш спокойно открыл бубнового туза.

— Моя разбивка, старик.

— Разбивка — это еще не партия.

— Посмотрим, посмотрим. — Чечетка оглядел соперника, затем покосился на толпу. — Хорошая у тебя дочка, старик, — глаза бойца обежали ладную фигурку Анны. — Сам сострогал?

— Соседи помогли, — хладнокровно ответил Зорич. — Как и твоему папаше.

Глаза Чечетки гневно сверкнули:

— А у тебя длинный язык.

— А у тебя короткие руки.

— Зато крепкие.

— Проверим.

Чечетка взял кий и установил биток в дом.

— Горячие у нас бойцы, — захихикал Калмык, — хорошая будет игра.

Его маленькие сальные глазки выделили из толпы Анну, ощупали, и Калмык медленно, как кот, облизнул тоненькие губы.

Зорич знал, что не должен выигрывать партию сразу. «Почувствуешь, что можешь поиграть с ним, — поиграй, — говорил Рустам, — Калмык самолюбив, если он решит, что его боец оказался слишком слаб, он может выкинуть что угодно. Победа должна быть трудной».

Зорич легко отдал Чечетке два шара, дождался, пока тот смажет, и выдал красивейший дуплет, вызвав бурные аплодисменты зрителей. Скиксовал.

— Руки дрожат? — криво усмехнулся Чечетка.

— Фору тебе даю, — черные очки гиганта весело блеснули.

Чечетка положил один шар, следующий застрял в губках, вызвав громкий шепот в зале, еще более усилившийся после того, как Зорич умудрился смазать этот шар. Старик отошел к стене и хмуро взялся за мел.

— В поддавки играете? — кисло осведомился Рустам. — Почему у тебя не идет?

— Чечетка — хороший игрок, — буркнул старик. — Тяжелый.

— Я это знаю, и ты это знал. Почему не идет у тебя?

Громкие крики сообщили, что боец Калмыка положил еще один шар.

— Зорич, ты же знаешь, какие деньги на кону. — Рустам раздраженно посмотрел на гиганта. — Ты собираешься выигрывать?

— Он бы, может, и хотел, — тонко захихикал подошедший Калмык, — да вряд ли сумеет. Иди, очкарик, Чечетка снова смазал.

Зорич сделал шаг к столу.

— Мне помочь? — еле слышно прошептала Анна.

— Я в полном порядке. — Он видел, с каким интересом Калмык осматривает девушку.

— Правда?

Анна не раз предлагала Зоричу помощь в матчах. В последнее время девушка все лучше и лучше пользовалась своими способностями, в числе которых оказалось и управление предметами. Она демонстрировала гиганту, как одним усилием воли может отправить шар в нужную лузу, или же, наоборот, слегка изменить направление движения, чтобы шар ткнулся в борт. Это могло бы стать великолепным оружием, но до сих пор Зорич отказывался от помощи Анны и сейчас не изменил себе.

— Мы это обсуждали, девочка, — тихо и нежно прошептал он ей в ответ. — Ты моя последняя надежда. Мой последний билет на самый крайний случай. Пока это возможно, я буду побеждать сам, а уж потом сяду тебе на шею.

— Я боюсь за тебя, — не сдавалась Анна. — Я чувствую состояние Рустама, он очень злой. Нервничает.

— Ничего страшного, — Зорич поправил бабочку. — А что Калмык?

— Калмык? — Анна удивленно посмотрела на гиганта, чуть прищурилась, сосредоточилась, оценивая эмоциональное состояние игрока, нахмурилась. — Он спокоен, но что-то скрывает, знаешь, такое ощущение, что матч потерял для него первоначальный интерес.

— Эй, старик, ты идешь играть или сдаешься? — Чечетка презрительно посмотрел на соперника.

— Иду, иду. — Зорич склонился к Анне. — Все будет хорошо, девочка. — Коротко кивнул Рустаму и подошел к столу.

Этот финал навсегда вошел в историю «Большой Волжской Пирамиды».

Зорич подошел к столу, проигрывая Чечетке три шара, но больше бойцу Калмыка не удалось ничего. Более того, в этой партии ему не пришлось уже ни разу ударить по шарам, потому что наступил бенефис Зорича. Под восторженные крики зрителей, под сияющий взгляд Анны и растерянно злой Чечетки, под удивление Калмыка и радость Рустама гигант клал шары на любой вкус, отправляя их в лузы с филигранной точностью. Все напряженно ждали промаха, но его не было, отрешенный и сосредоточенный Зорич выигрывал шар за шаром, и только когда до победы оставался один удар, он остановился, медленно прошелся вдоль стола, слегка вращая шеей, оглядел притихших зрителей и провозгласил:

— Кварт, в честь моей дочери Анны!

Девушка вспыхнула.

Зорич резко наклонился к столу и нанес удар. Играемый шар отразился от трех бортов и ушел в лузу. Зал взорвался аплодисментами.

Ощущая колоссальную усталость, Зорич медленно положил кий на стол, вытер со лба пот и посмотрел на Калмыка.

— Партия.

Они долго и тщательно готовились к этой игре: слишком большие деньги были на кону, деньги, которые могли изменить их будущее, всю их жизнь. И на которые могло найтись много желающих. Все видели, как Зорич заходил в комнату к Рустаму, все видели, как он выходил из нее, нежно поглаживая проступающий под рубашкой пояс. Толстый пояс. Победитель не мог выйти из этой комнаты с пустыми карманами. Но никто не знал, что Зорич вышел с «куклой». Что все деньги были уже у Анны, которая незаметно улизнула из здания и помчалась на квартиру. Но не на ту, о которой знал Рустам, а на другую, снятую всего два дня назад, о существовании которой не догадывалась ни одна живая душа. Они тщательно готовились к игре.

Зорич должен был уехать примерно через час. Так он сказал Анне, хотя чувствовал, что это у него не получится. Старик хорошо помнил взгляд маленьких черных глаз Калмыка и был уверен, что продолжение последует.

Так оно и вышло.

Двое крепких мужчин вежливо пригласили его в Красный зал. Настолько вежливо, что могли бы и открыть стрельбу, в качестве дополнительного стимула, но этого не потребовалось: Зорич знал, что так будет. И спокойно подчинился.

Калмык сидел на своем старом месте: в большом кресле у круглого столика. Вдоль стен выстроились четверо быков, Чечетка стоял возле бильярдного стола, нервно поглаживая кий. Больше в зале никого не было.

— Хорошие деньги ты выиграл, Зорич, — тонкий голос Калмыка прервался сигаретной затяжкой. — Сколько тебе заплатил Рустам? Двадцать штук? Тридцать?

Зорич знал, что врать хитрому и жестокому Калмыку бессмысленно. Его вопросы — лажа, затравка для разговора, просто бандитская манерность не позволяет ему сразу перейти к делу.

— Сто, — буркнул старик.

— Сто, — покачал головой Калмык. — Очень хорошие деньги.

Круглый шар на толстой короткой шее, большой живот, Калмык был до смеха похож на тех китайских божков, которых предприимчивые резчики по дереву продавали на рынках. Но смеяться Зоричу не хотелось.