Чекисты рассказывают. Книги 1-7 - Александр Александрович Лукин

Ехали часа три по жаре и порядком устали. Наконец прибыли в большое село. Всюду виднелись сожженные дотла дома и хозяйственные постройки.

— Что это? — указав плетью на один из полусгоревших домов, спросил Муравьев ехавшего рядом с ним Донского.

— Это халупы тех, кто был связан или подозревался в связях с большевиками, — ответил Донской. — Одних расстреляли, другие сами убежали. А дома мы сожгли.

В селе их издали. На площади собралось «войско», расквартированное здесь. Муравьева попросили на трибуну. И он снова должен был рассказывать о политическом положении, о целях и задачах партии эсеров.

После выступления Донской познакомил Муравьева с Василием Матюхиным, грузным, солидным человеком, начальником военизированной охраны антоновских войск, братом Ивана Матюхина, командира полка, особенно отличавшегося своими жестокостями.

— Дальше вас будет сопровождать Матюхин, — объявил Донской. — А я должен собираться в Москву. — И, посмотрев на Тузинкевича, спросил: — А как Михаил?

— Миша, тебе придется поехать с Донским, чтобы помочь ему, — сказал Муравьев. — Тебе все понятно?

— Да.

Договорились, где они встретятся, и Муравьев распрощался с Тузинкевичем и Донским.

Вторую неделю ездил Муравьев в сопровождении Василия Матюхина и охранников по селам, в которых обосновались антоновцы. Везде заранее были извещены о их прибытии и ожидали с нетерпением. Муравьев выступал на митингах и в то же время внимательно присматривался к вооружению антоновских банд, подсчитывал примерное количество бойцов, смотрел укрепления. Но он прекрасно понимал, что многое от него скрывают. Да и он не был военным специалистом.

Василий Матюхин, который пользовался большим влиянием, ограждал Муравьева от различных неприятных «случайностей», устраивал его быт так, что у того не было никаких претензий. Однако на вопрос Муравьева о том, когда же он встретится с Антоновым и другими руководителями «главного оперативного штаба», Матюхин неизменно отвечал:

— Подожди, всему свое время. — Муравьев терпеливо ждал.

Однажды под вечер они прибыли в Шаболовку. Большое село раскинулось на двух холмах. На одном из них, на дальнем, там, где чернела кромка леса, возвышалась церковь. С их въездом забил колокол.

Василий Матюхин незадолго до этого куда-то отлучился.

— Стой! — задержала их на окраине села группа вооруженных всадников. — Кто такие?

— Свои, — ответил один из охранников.

— А ну, слезай с коней! — скомандовал всадник.

Пришлось подчиниться. Их под конвоем провели по улицам села, где столпились любопытные. Привели в богатый дом. Навстречу вышел крупный мужчина лет под пятьдесят, в темном костюме, в сапогах гармошкой, с маузером в деревянной колодке на боку.

— Кто такие? — спросил строго.

— С Василием Матюхиным мы. Это Петрович из ЦК, — ответил все тот же охранник, оставшийся, очевидно, за старшего.

— Так вы Петрович? — незнакомец подошел к Муравьеву. — Извините. Здравствуйте. Я Ишин. — Он протянул свою большую руку, которую Муравьев с трудом пожал, — Почему же Матюхин меня не предупредил? Я о вас знаю. Проходите, давайте вместе ужинать.

Разговаривая с Ишиным, Муравьев думал: «Ведь неспроста все это! Что-то задумал Ишин».

Ишин держался спокойно и даже, казалось, сожалел о происшедшем недоразумении. За ужином они долго говорили о политической ситуации, об эсеровском съезде, о планах партии, о ее намерениях вступить в коалицию с другими партиями. Говорил больше Муравьев, а Ишин все слушал и расспрашивал. Потом, когда они уже собрались лечь спать, Муравьев спросил:

— Вы не скажете, когда и где я могу повидать Антонова?

— Скажу… — как бы раздумывая, ответил Ишин. — Повидать Александра Степановича вам не удастся. Сейчас он лечится после тяжелого ранения. Все вопросы вы можете решить со мной.

На следующий день в поездку по селам он отправился вместе с Ишиным. Прошел день, другой. Ишин находился с ним неотлучно. Это было самое тягостное время. Ишин все время присматривался к Муравьеву, и последний это чувствовал. Иногда он ловил на себе такие взгляды Ишина, что внутренне холодел.

Однажды они приехали в большое село. Как всегда, Муравьев выступил на митинге. Потом выступил Ишин. Говорил он складно, сочным крестьянским языком, с юмором, часто вставляя к месту пословицы и поговорки, его слушали затаив дыхание.

После митинга пошли в кулацкий дом обедать. Сидели в полутемной комнате с задернутыми занавесками, так как был жаркий день. В конце сытного обеда в столовую неожиданно вошел человек с винтовкой в руке. Муравьев сразу узнал в нем Морева.

— Что случилось? — Ишин поднялся из-за стола.

— Все готово для казни захваченного большевика. Можно начинать?

— Сейчас мы выйдем. Начинайте, — Ишин вытер вспотевший лоб рукавом. Обернувшись к Муравьеву, позвал: — Пойдем, Петрович!

— А что там?

— Будут отпиливать голову ржавой пилой большевистскому агитатору, — эти слова были сказаны с такой ненавистью и одновременно так спокойно, что Муравьеву стало не по себе. Он с ненавистью посмотрел на трясущийся затылок Ишина, отвернувшегося, чтобы дать последние распоряжения.

«Так бы и размозжил голову». Быстро взял себя в руки. Глухим голосом ответил:

— Я не пойду.

— Почему? — Ишин удивленно повернулся.

— Не годится представителю ЦК партии эсеров присутствовать при казни. Это ваше внутреннее дело. Вы старый социалист-революционер, должны это понимать.

Ишин потоптался в комнате, покосился на Муравьева.

— Ну, как хотите, — повернулся и пошел.

Вскоре послышались крики истязаемого человека, потом их заглушил шум толпы. Когда Ишин вернулся, он опять с подозрением покосился на Муравьева и как бы про себя произнес:

— Не пойму я тебя, Петрович. — И, не задерживаясь, прошел в другую комнату.

Дерибас сидел в кабинете у Самсонова, когда принесли срочную телеграмму. Самсонов пробежал глазами несколько строк, посмотрел на Дерибаса и озабоченно спросил:

— Когда у Федорова должна состояться встреча в Москве с Донским?

— Семнадцатого июня, — четко ответил Дерибас. — Если, конечно, Донской рискнет приехать сюда.

— Сегодня, четырнадцатого июня, Донской выезжает из Тамбова. Вот телеграмма от Смерчинского. — Самсонов показал на бумагу. — Прибудет завтра. Итого на работу с Донским у нас остается один, нет, полтора дня. Не густо. Потом нужно все закончить, так как, не найдя Федорова в Москве, он может заподозрить неладное и выскользнуть из-под нашего контроля… — Самсонов поднялся из-за стола, походил по кабинету. — Встречать Донского и вести с ним переговоры буду я. Ты же опять организуешь наблюдение и поможешь мне на заключительной стадии.

Они обсудили план предстоящей операции.

На следующий день Донской был взят под наблюдение. С вокзала он проехал на специально подготовленную квартиру, адрес которой дал ему Смерчинский. Там его приняли, накормили и дали возможность отдохнуть. Вечером к нему пришел Самсонов. После обмена словами пароля Самсонов спросил:

— Как доехали, товарищ Донской? Как отдохнули?

— Спасибо, хорошо.

Выглядел он действительно хорошо: молодой, высокий, загорелый парень, двадцати трех лет. Он жаждал активных действий. Поэтому спросил:

— Когда