Сочинения. Письма - Павел Васильев

ПАРОХОД

Устал, пароход… Колеса вертишьТы медленнее и реже.Грузно режешь быстрый Иртыш,Воду зеленую режешь.Если бы ветер сильней и лютей —Ты закачался под валом быИ закружил бы сейчас людейУ прутьев высокой палубы.Но воды спокойны, и пристань — вон,Такая босая и пестрая!А ну-ка, давай залезай в загонНапротив песчаного острова!Боком, боком — с тяжелым храпом,Боком, боком — к изогнутым трапам!Как белый горячий конь После больших погонь.Тише и тише… Команда: «Стоп!»Взнуздан крепко канатной уздой.И не успела с соседних песковЕще убежать волна —Быстрым потоком людских головПристань уже полна.Радость встреч тебе далека!Ты деловито открыл бока.Вот, зажимая горячий дых,Ты принимаешь в пузо пуды……Быстро огни опрокинулись в воду,И закачался протяжный сигнал.Если прибавишь до полного ходу —Шибче у берега стукнется вал…

ПУШКИН

Предупреждение? Судьба? Ошибка?                                                              — Вздор!Но недовольство тонко смыла мгла…Приспущенные флаги шторИ взмах копыт во тьму из-за угла.

И острый полоз взрезал спелый снег,Закат упал сквозь роспись ярких дуг.Поспешливо придумать сквозь разбег,Что где-то ждет далекий нежный друг…

Вот здесь встречал, в толпе других, не раз…И вдруг его в упор остановилПростой вопрос, должно быть, темных глазИ кисть руки у выгнутых перил.

Конечно, так! Он нежность не увез!И санки вдруг на крыльях глубины,И в голубом церемониале звезд —Насмешливый полупоклон луны.

И санки вкось. А запад ярко хмур.Сквозь тихий смех: — Какой невольный час…Даль зеркала и пестрый праздник дурИ дураков. Не правда ли, Данзас?

Усталый снег разрезан мерзлой веткой,Пар от коней.                                                       — Нельзя ли поскорей… —И ветер развевает меткоТрефовый локон сумрачных кудрей.

Туман плывет седеющий и серый,Поляна поднята в кустарнике, как щит.И на отмеренные барьерыОтброшены небрежные плащи.

Рука живет в тугих тисках перчатки,Но мертвой костью простучало:                                                          Нет!И жжет ладонь горячей рукояткойС наивным клювом длинный пистолет.

Последний знак…                                   Судьба? Ошибка? — Вздор!Раздумья нет. Пусть набегает мгла.Вдруг подойти и выстрелить в упорВ граненый звон зеленого стекла.

И темный миг знакомых юных глаз,Который вдруг его остановил…— Вы приготовились?                                    …И дорогая…                                                             — Раз!

У тонких и изогнутых перил.Ведь перепутались вдруг, вспомнившись,                                                                           слова,Которые он вспомнил и забыл.— Вы приготовились?..                                          …То нежность, что ли?                                                                   — Два!

У стынущих, причудливых перил —Вот в эту тьму багровую смотри!Ты в этом мире чувствовал и жил.…Бег санок легких, прозвеневших…                                                          — Три!У ускользающих, остынувших перил.………………………………………………….

Пустынна ночь. И лунно вьется снег.Нем горизонт. (В глуби своей укрой!)Усталых санок ровно сдержан бег,А сквозь бинты накрапывает кровь.

ДОРОГОМУ НИКОЛАЮ ИВАНОВИЧУ АНОВУ

Ты предлагаешь нам странствоватьС запада багряного на синий восток.Но не лягут дальние пространстваПокорными у наших ног.

Как в лихорадке кинематографических кадров,Мы не закружимся в вихре минут.Признайся, ведь мы не похожи на конквистадоров,Завоевывающих страну.

Ночь в сумерках — словно дама в котиках —Придет. И, исчерпанные до дна,Мы, наверно, нашу экзотикуПерекрасим в другие тона.

С детства мило нам всё голубоеИ пшеничных просторов звень…Мы смешными покажемся — ковбоиИз сибирских глухих деревень.

Всем нам дорог сердец огонь,Но не будет ли всё по-старому,Если сменим мы нашу гармоньНа мексиканскую гитару?..

Ты сулишь нам просторы Атлантики,Ну, а мы в дыму папиросБудем думать о старой романтикеЗолотых на ветру берез.

И разве буйство зашумит по-иному,Если россов затянут в притонИ дадут по бутылке рому,А не чашками самогон?

И когда, проплывая мимо,Ночь поднимет Южный Крест,Мы загрустим вдруг о наших любимыхИз родных оставленных мест.

Вот тогда и будет похоже,Что, оторванные от земли,С журавлями летим мы и тожеКурлыкаем, как журавли.

И в июньское утро раноМы постучим у твоих дверей,Закричим: «Николай Иванович Анов,Принимай дорогих гостей!»

ОСЕНЬ

Пролетает осень птицей,Золотые перья уронив,Где недавно зреющей пшеницыВ свежем ветреБушевал разлив.Вечером осенним,Мягким, звонким,У тесовых у воротСобирают парни и девчонкиДеревенский пестрый хоровод.Не клонись, береза, вниз печально…И в тоске о прошлом не звени…— Словно в бусы,Старая читальняНарядилась в яркие огни.Точно чует, что придут к ней скоро,Закричат:— Старушка, принимайТех, кому дарят просторыСолнечный, богатый урожай.Слышишь ты: колосьями пшеницыЗазвенел нашПесенный разлив…Пролетает осень птицей,Золотые перья уронив.

«Глазами рыбьими поверья…»

Глазами рыбьими поверьяЕще глядит страна моя,Красны и свежи рыбьи перья,Не гаснет рыбья чешуя.

И в гнущихся к воде ракитахЛикует голос травяной —То трубами полков разбитых,То балалаечной струной.

Я верю — не безноги ели,Дорога с облаком сошлась,И живы чудища доселе —И птица-гусь, и рыба-язь.

ОХОТНИЧЬЯ ПЕСНЬ

Зверя сначала надо гнатьЧерез сугроб в сугроб.Нужно уметь в сети сплетатьНити звериных троп.

Зверя сначала надо гнать,Чтоб пал заморен, и потомНачал седые снега лизатьРозовым языком.

Рыжим пламенем, если — лиса,Веткою кедра, если — волк,Чтоб пробовал пули кусать,Целя зубов защелк.

Но если княжен зверь и усат,Если он шкурою полосат,Значит, спустился знатный ворС самых вершин Захинганских гор.

Будь осторожен! Зверь велик,Он приготовил свой рыжий клык,Не побежит от тебя, как те,Верен удар голубых когтей.

Старым удодом кричит заря.В пестрый лоб посылай заряд,Пусть не солжет под рукой курок,Цель под лопатку, чтоб зверь полег.

Сучья кустарников злы и остры,Братья твои разжигают костры,Братья встречают тебя на заре,Злой и седой победитель зверей.

Песней старинной шумят снега.Пади. Болота. Черна тайга.

«Я опьянен неведомым азартом…»