Сочинения. Письма - Павел Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стихотворения и поэмы, не включенные в прижизненные сборники
«Распрощалися с зимнею стуженькой…»
Распрощалися с зимнею стуженькой.Раньше солнцем алеет восток.Чаще стал с сизокрылой подруженькойНад окном ворковать голубок…
Вечерами прохладными, нежнымиВдоль по улице взбухших снеговАккуратные, в меру прилежные,Ходят пары немых школяров.
Впрочем, что я, совсем не немые,Только тихо они говорят,Разве можно в минуты такиеСлово теплое им удержать?..
«Я люблю Вас любовью безбрежною!»И откуда берутся слова?«Эти песни, гульливо-мятежные,Золотая напела весна!»
«Дай-ка личико мне белоснежное,Без любви ты увянешь цветком.Наша сказка, мечта наша нежнаяПусть промчится чарующим сном!»
Дальше? — Дальше по-новому старое.Дальше? — Дальше расскажет весна.Дальше — знают лишь оченьки карие,Да бездонные ночи глаза!
26 марта 1926 г. Павлодар«Как этот год, еще пройдут года…»
Как этот год, еще пройдут года,Растают в сумерках тревожные вопросы…Не суждено мне, видно, расплетатьТвои тяжелые и золотые косы.
Еще не раз туманная лунаВ глазах зажжется отблеском зеленым.Еще не раз, еще не раз онаПошевелит и высеребрит клены.
Желтоволосая завянет голова,Умолкнут нежные, немые разговоры.Я выдумаю тихие словаПро ночь любви и голубые шторы.
И это так. Когда-нибудь потомМне лунный хмель совсем не отоснится,И будет он последним серебромНа плечи старые и в душу виться.
И вот сейчас готов расслышать яВ осенних скрипках звучных и мятежных,Что ты опять, как не было, мояИ руки у тебя задумчивы и нежны…
…Как этот год, еще пройдут года,Растают в сумерках тревожные вопросы…Не суждено мне, видно, расплетатьТвои тяжелые и золотые косы.
Весна 1926«Незаметным подкрался вечер…»
Незаметным подкрался вечер,Словно кошка к добыче,Темных кварталов плечиВ мутном сумраке вычертил.
Бухта дрожит неясно.Шуршат, разбиваясь, всплёски.На западе темно-краснойПротянулся закат полоской.
А там, где сырого туманаЕще не задернуты шторы,К шумящему океануУплывают синие горы.
Кустами яблонь весеннихПаруса раздувает ветер.Длинные шаткие тениЛапами в небо метят.
Октябрь 1926 Владивосток.БУХТА
Бухта тихая до дна напоенаЛунными, иглистыми лучами,И от этого, мне кажется, — онаВздрагивает синими плечами.
Белым шарфом пена под веслом,Темной шалью небо надо мною…Ну о чем еще, скажи, о чемМожно петь под этою луною?
Хоть проси меня, хоть не просиВзглядом и рукой усталой,Всё равно не хватит сил,Чтобы эта песня замолчала.
Всё равно в расцвеченный узорЗвезды бусами стеклянными упали…Этот неба шелковый ковер,Ты скажи, не в Персии ли ткали?
И признайся мне, что хорошоВот таким, без шума и ошибок,Задевать лицом за лунный шелкИ купаться в золоте улыбок.
Знаешь, мне хотелось, чтоб душаУтонула в небе или в мореТак, чтоб можно было вовсе не дышать,Растворившись без следа в просторе.
Так, чтоб всё растаяло, ушло,Как вот эти голубые тени…..Не торопится тяжелое веслоВоду возле борта вспенить…
Бухта тихая до дна напоенаЛунными, иглистыми лучами,И от этого, мне кажется, — онаВздрагивает синими плечами.
Октябрь 1926 Владивосток.РЮРИКУ ИВНЕВУ
Прощай, прощай, прости, Владивосток.Прощай, мой друг, задумчивый и нежный…Вот кинут я, как сорванный цветок,В простор полей, овеянных и снежных.
Ты проводил и обласкал меня,Как сына, наделил советом.В невзгодье, в мрак, иль на рассвете дня —Я не забуду никогда об этом!
Я не хочу на прожитое выть, —Но жду зарю совсем, совсем иную,Я не склоню мятежной головыИ даром не отдам льняную!
Прощай, мой друг! Прощай, прощай, поэт.Я по душе киргиз с раскосыми глазами.Вот потому и искренен привет,Вот потому слова — про многое сказали.
Прощай, мой друг! Еще последний взгляд.Туман тревожно мысли перепутал.В окне мелькают белые поля,В уме мелькают смятые минуты…
18 декабря 1926 Владивосток — ХабаровскТАМ, ГДЕ ТЕЧЕТ ИРТЫШ
Под солнцем хорошо виднаУ берегов цветная галька.Свой гребень подняла волнаКрылом нацелившейся чайки.Шумят листвою тальники,Но справиться с собой не в силеНа неокрепшие пескиГустые космы распустили.Ой, звонок на ветру Иртыш!На поворотах волны гибки.В протоках медленных камышЗеленые качает зыбки…Здесь в сорок лет не перебитьОт корма ожиревшей птицы,И от Алтая до ОбиКазачьи тянутся станицы.По тем становищам рекиНе выжжены былые нравы,Буянят часто казаки,Не зная никакой управы.Старинным праздником блинов,Известной масленицей пряной,Здесь перегон не одногоРоняет помертвелым с санок.И на отцовских лошадяхМальчишек озорные шайкиСъезжаются. И не шутяЗамахиваются нагайкой.Не в меру здесь сердца стучат,Не в меру здесь и любят люди,Под тонкой кофтой у девчатК четырнадцати набухают груди.Ой, звонок на ветру Иртыш!На поворотах волны гибки,Под этим ветром не остытьЛица рыбацкого улыбке.Вода под веслами кипит,Над головою — лентой птицы.От гор Алтая до Оби —Казачьей вольницы станицы.
1927РЫБАКИ
Очень груб он, житель приозерныйСивоусый, кряжистый рыбак.Крючья рук — широких и проворных —И цигарка длинная в зубах.
Ездит в город он за солью и за хлебом,За кирпичным чаем и крупой.И по праздникам расчесывает гребнемВолосы на голове в пробор.
На вечерках, разомлев, в угареПьет из чашки самогонный спиртИ потом на неуклюжих нарахДо рассвета непробудно спит…
Рыбаки — известные буяны,Это знает весь Зайсан, —Словно птицы — бабьи сарафаны,Как пойдут по горенке плясать.
В темных сенцах, где разложен невод,Как закружит, зашумит гульба,С хрустом жмут ширококостных девокИ грудастых, мягкотелых баб.
Пьяные рыбацкие артели —Ярые охотники до драк.Не стерпеть, коли наметит в челюстьВолосатый, жилистый кулак.
И недаром по окрестным селамСтарики на лавочках ворчат:«Срам какой-от… Озорная голыдьПерепортила кругом девчат!»
Каждый день раскидывают сети,Каждый день корзины полны рыб.Здесь по-взрослому серьезны детиИ по-детски взрослые хитры.
Но слова раскачивают мерноЗа столом, когда идет дележ,Потому, что знают все, наверно,Что у каждого семья и нож.
Горячащее, как корень женьшень,Здесь немудро спрятанное зло.И молитвы суеверных женщин —За хороший ветер и улов.
В час, когда вонзаются, как когти,Зоревые, ранние огни,Сапоги пахучим мажет дегтемИ затягивает у колен ремни.
…Вместе с лодкой движется работа,Остроносое блестит весло.У шестов высоких переметовМного пятен солнечных легло.
Вдалеке сиренево и сине…При безветрии Зайсан красив.И в зеленой вымокшей корзинеШевелятся жирные язи.
К камышовым, водяным просторамОн мальчишкою еще привык.Ишь, как руки двигаются скороЗа дрожаньем тонкой бечевы!
…А ночью неуклюжею лапой,Привыкшей лишь к грузу сетей,Ищет женщину, рыбьим запахомПропитанную до костей.
……………………………………………..Освещенная бледным светом,Протянувшаяся к горизонту ширь,И звезды — золотыми монетамиРассыпанные в камыши,
И луна — словно желтый гребень,Запутавшийся в волосах.…Спит таким спокойным и древнимЗатаивший звонкость Зайсан.
1927«Всё так же мирен листьев тихий шум…»
