Осенний мост - Такаси Мацуока

Горо был крупнее любого жителя деревни, и даже крупнее, чем чужеземец, который пришел жить в монастырь и стал монахом, учеником старого настоятеля Дзенгена. До появления чужеземца старый Дзенген был единственным обитателем Мусиндо. До того, как чужеземец стал учеником старого Дзенгена, у него было совершенно непроизносимое имя. Затем он начал называть себя Джимбо. Это уже было нетрудно выговорить. Даже Горо, который до этого не произносил ни одного внятного слова, мог выговорить это имя — что и делал, причем непрестанно.

— Джимбо, Джимбо, Джимбо, Джимбо, Джимбо, Джимбо, Джимбо…

— Горо, заткнись! — говорили ему остальные дети. — Он знает, кто он такой, и уж точно знает, что ты здесь.

— Джимбо, Джимбо, Джимбо…

Горо твердил это снова и снова. Это не докучало одному лишь Джимбо. Джимбо вообще ничего не докучало. Хоть он и был чужеземцем, он все же был истинным последователем Пути Будды.

— Горо, хватит, — говорила Кими. — Дай же и другим что-нибудь сказать.

— Джимбо, — говорил Горо в последний раз и умолкал. Во всяком случае, на какое-то время.

Когда пришли мушкетеры, Джимбо ушел в горы, и к моменту появления князя Гэндзи еще не вернулся.

Оказалось, что солдаты сёгуна поджидали князя Гэндзи. Его небольшой отряд самураев попал в засаду и был окружен. Те, кто попытался найти убежище в монастыре, погибли от взрыва спрятанного там пороха. В сторону людей Гэндзи было выпущено столько пуль, что мертвые лошади, за которыми они укрывались, оказались превращены в сплошное месиво изорванной плоти. Под конец же, когда прибывшие союзники князя уничтожили врагов, горстка выживших с головы до ног была измазана в крови, лошадиной и людской.

Джимбо не было еще несколько дней после битвы, а когда он вернулся, дети не узнали его. Они увидели чужеземца, одетого наподобие одного из спутников князя Гэндзи, человека, который вместо мечей носил за поясом пистолеты, и который, неистовствуя, словно демон из кошмарнейшей преисподней, убил множество человек — из своих пистолетов, при помощи мечей, которые он отобрал у тех, кого превратил в трупы, и просто голыми, окровавленными руками.

Дети в страхе бежали от него. Все, кроме Горо.

— Джимбо, Джимбо, Джимбо! — сказал он и помчался к чужеземцу.

Кими увидела, что Горо прав. Этот чужеземец и вправду был Джимбо. Он сбросил рясу дзенского монаха, которую надел, когда стал учеником старого Дзенгена, и теперь был одет в тот же самый наряд, что был на нем, когда он впервые явился в деревню. За поясом у него был револьвер, а в руках он держал длинное оружие с двумя стволами.

— Зачем ты так оделся? — спросила его Кими.

— Мне нужно сделать кое-что такое, чего в другой одежде не сделаешь, — сказал Джимбо, глядя на развалины монастыря. Несколько дней спустя все они узнали, что именно он считал должным сделать.

Другой чужеземец вернулся — тот самый демон, который был тогда с князем Гэндзи. Кими привела деревенскую детвору к развалинам зала для медитаций, и там они и спрятались. Они видели, как демон медленно проскользнул внутрь монастырских стен; в каждой руке у него было по револьверу. Джимбо выступил из тени у него за спиной, приставил револьвер к затылку чужеземца и сказал что-то по-английски, чего никто из детей не понял. Но что бы именно Джимбо ни сказал, это заклинание оказалось неправильным, потому что вместо того, чтобы исчезнуть или уйти, демон нырнул вбок и, извернувшись в падении, выстрелил из обоих своих револьверов в Джимбо. Джимбо выстрелил тоже, но только раз, и слишком поздно, и не попал. В тот самый миг, когда он выстрелил, пули демона ударили в него и сбили его наземь. А потом демон встал над Джимбо и разрядил оба своих револьвера ему в лицо.

Когда демон ушел, дети кинулись к Джимбо. Но остановились, когда увидели, что от него осталось. Только Горо и Кими все-таки подошли к нему. Горо рухнул рядом с Джимбо и принялся стонать и подвывать. Кими обняла Горо и попыталась успокоить его — и себя тоже.

— Не плачь, Горо. Это уже не Джимбо. Джимбо ушел в Сухавати, Чистую землю. А когда мы отправимся туда, он нас встретит, и нам не будет страшно. Там, в Сухавати, все будет замечательно.

Кими сомневалась, сможет ли Горо когда-либо оправиться от потери. Но постепенно он отошел. Он начал проводить дни напролет в развалинах, убирая обломки и сомнительные куски, которые могли быть обугленными останками человеческих существ, засыпал яму, оставленную мощным взрывом, что уничтожил зал для медитаций, разравнивал землю и собирал пули, что сотнями были выпущены во время битвы, предшествовавшей поединку Старка и Джимбо. За неимением лучшего занятия, дети принялись подражать Горо, и, не успев сообразить, что же именно они делают, они помогли ему восстановить Мусиндо.

Вскоре Горо начал снова произносить единственное слово, которое знал.

— Джимбо.

Но теперь он произносил его тихо, и только по одному разу.

Когда монастырь восстал из руин, с ним, в некотором смысле слова, восстал и Джимбо. Горо стал носить его рясу и следовать монашескому распорядку, которого придерживался Джимбо. Он вставал в самый темный предрассветный час, шел к настоятельской хижине для медитаций и оставался там до самого восхода солнца. Однажды, заглянув туда, Кими увидела, что Горо сидит совершенно неподвижно, ноги у него сложены в позу лотоса, словно у настоящего монаха, а веки опущены, как у Джимбо, когда тот глубоко погружался в самадхи. Конечно, же, дурачок не мог, как Джимбо, достичь совершенного, блаженного покоя просвещенного. Он не был настоящим последователем Пути Будды, как Джимбо. Но он очень хорошо ему подражал. А поскольку благодаря этому Горо делался тихим, счастливым и безвредным, Кими ему не мешала.

Однажды, несколько сезонов уборки урожая спустя, когда Кими вместе с семейством работала на деревенском рисовом поле, приехал богатый торговец, сопровождаемый отрядом самураев. Они не состояли на службе у какого-нибудь благородного господина, как все почтенные самураи, а принадлежали к числу самураев без господина — их называли «люди волны», потому что они, подобно волнам на поверхности океана, не имели корней, никому не принадлежали, не имели цели, однако же существовали и способны были учинить крупные неприятности и беспорядки. За последние годы, когда страну лихорадило от внутренних раздоров и присутствия чужеземцев, ослабление порядка породило множество таких людей.

Сколько времени прошло между сражением, поединком, смертью Джимбо, с одной стороны, и приездом этого торговца, с другой, Кими сказать не могла. В деревне один год ничем не отличался от другого. Она знала, что прошло несколько лет, потому что монастырь Мусиндо уже был восстановлен, а ее собственное тело начало изменяться, обнаруживая смущающие истоки свойств, что должны были со временем привести к беременности, родам, придирчивому мужу, пищащим детям и всему прочему. Кими видела ожидающее ее будущее столь же отчетливо, как мистические видения святых. Вскоре она превратится в свою изможденную, до срока состарившуюся мать, а кто-то иной — один из ее будущих детей — станет ею самой, проказливой и дерзкой. Таково истинное значение реинкарнации для низших. Быть может, князья вроде Гэндзи и прекрасные гейши вроде Хэйко перерождаются в новых, захватывающих воплощениях в далеких, загадочных краях. Крестьяне же просто возвращаются обратно, подобно своим предкам, и все повторяется, как уже много раз до того, и никакого перехода в иную жизнь для них нет.