Тихая война - Грэм Макнилл

Молчание воина выдало, что его явно тревожит план, но затем он медленно кивнул.

— Мы поступаем так ради нового Империума. Цель оправдывает средства. Речь идёт о выживании.

Вновь воцарилась тишина, а затем морщины избороздили угловатое лицо хмурого воина. Он хотел покинуть это место и вернуться на стены, где его уникальным талантам нашли бы лучшее применение. Преторианец не привык красться в тенях и говорить шёпотом.

— Наша первая задача — не дать флоту войти в атмосферу. Если мы остановим их там, то сможем победить, и возможно Хорус Луперкаль не дойдёт до этих стен, — первый прищурился. Они оба знали, что это вряд ли произойдёт.

— Мой брат, — при этих словах воин скривился. Невыразимые зверства, ужасающее братоубийство уничтожили уважение и разорвали все узы братства между ними. Преторианцу было тяжело признаваться в этом даже себе, но он хотел, чтобы Хорус прорвал кордон, чтобы предатели пали у врат. Закованные в перчатки руки сжались в кулаки, и слова вырвались через частокол сжатых зубов. — Он дойдёт до стен.

— Тогда мы должны использовать все доступные средства, иначе человечество погибнет.

Воин глубоко и тяжело вздохнул, словно надеясь, что с воздухом его покинут и все тревоги и сомнения.

— Меня это тревожит.

— Разумеется, и поэтому мне нужно твоё доверие. Поэтому об этом должны знать только мы. Обычно мы повинуемся эдиктам нашего Отца.

— Он не твой отец.

— Разве он не отец всех нас, лорд-преторианец?

Воин встретился взглядом с правителем и прошептал — тихо, еле слышно.

— Он не должен узнать.

Из уха сочилась какая-то жидкость. Она стекала с мочки по щеке и капала на жёсткий пол. Обрывками полузабытого сна в разуме кружило смутное эхо вторжения, оно петляло и извивалось словно змея, оставляя за собой остывающий след. Жидкость пахла железом и поначалу была тёплой.

Глаза Аркадиза распахнулись словно бронированные заслонки. Из его уха сочилась кровь.

Я ранен.

Но он не помнил битвы, в которой был ранен.

Облачённый в потрёпанный доспех Аркадиз знал, что он воин, чувствовал, как медленно возвращаются силы, как солдатские инстинкты наполняют разум действиями и противодействиями, как приток адреналина требует движения.

Легионы…

Аркадиз тяжело поднялся на колени, вновь ощутив боль от ран и слыша, как хрустит расколотый керамит. Бок обожгло резкой болью. Он отбросил её, вытер кровь с покрытого шрамами лица и поднялся на ноги.

— Доложите, — его голос, надтреснутый и охрипший, после долгого молчания казался чужим. Слово подсказал инстинкт — всё, что осталось у Аркадиза. Вокруг возвышались стены, укреплённые контрфорсами и адамантием. Это место было странно знакомым.

— Мы держимся, брат-капитан, — ответил воин в кобальтово-синих силовых доспехах. На его левом наплечнике была Ультима — знак легиона Жиллимана, такой же, как у Аркадиза. Воин был братом из роты капитана, но он не мог вспомнить его имя.

— Лейтенант… — прохрипел Аркадиз, узнав знаки различия на доспехах. — Помоги мне дойти до поста.

— Будет исполнено, лорд-капитан.

Грохот разносился по крепости от парных макропушек слева и справа от командного трона. Каждой управлял боевой брат, Ультрамарин, которого Аркадиз знал, но узнавал.

Сев и подключив доспехи к командным портам трона, капитан попытался понять, что происходит, но не смог. То, что происходило "сейчас" было уловимым и ощутимым, но лишённым смысла. Аркадиз начал собирать обрывки ситуации, словно видные в дыму фрагменты изображения.

Он знал, что был ранен. Ранен в голову.

Сквозь широкую вертикальную амбразуру впереди была видна далёкая битва. Ряды пехотинцев и бронетанковые колонны наступали через зону поражения навстречу граду десантных капсул, спускающихся на землю на огненных столпах. И даже с ограниченным вертикальной бойницей видом Аркадиз понял, что никогда не видел так много…

Со времён Улланора…

Тогда это были огненные копья союзников в дни славной войны, когда цель была проста, а враг ясен. Всё это погубили зависть и предательства, зараза глубоко укоренившейся братской вражды.

Бок вновь обожгло болью, но теперь это было лишь призрачное воспоминание. Живое напоминание о грубой бионике, заменившей половину его тела.

— Лорд-капитан, — лейтенант, вставший наизготовку справа от командного трона, указал на что-то пальцем. Капитан поглядел туда и словно впервые заметил ряды наблюдательных экранов вокруг вертикальной бойницы.

На нескольких он увидел сине-зелёный мир, Терру, и понял, как близко пришла война. Они стояли у последних врат.

— Авангард Воителя прорвал внешний имперский кордон, — продолжил лейтенант.

События разворачивались быстрее, гораздо быстрее, чем думал Аркадиз. В его понимании происходящего были пробелы, словно капитан был частью отредактированного отчёта об операции… Вот только эта операция ещё продолжалась, а Аркадиз не представлял, что осталось за кадром.

Должно быть, рана головы мешает думать.

Он мысленно встряхнулся.

На экранах появился флот. Огромные чудовища, закованные в метровую броню и окутанные мерцающими пустотными щитами, презрительно отмахивались от огня зенитных батарей. Они двигались медленно, словно вязли во тьме реального пространства, но решительно и неумолимо рассекали пустоту. На бортах вспыхивали орудия, а передние излучатели изрыгали разрушительную ярость.

— Всем орудиям сконцентрировать огонь на переднем корабле, — голос Аркадиза остался хриплым, но непосредственная угроза привела его в чувства. — Орудия с первого по четвёртое, изменить траекторию… — капитан сверился с атмосферным положением переднего корабля, используя доступные инструменты панели управления, которую только что заметил, как и экраны… — по намеченным координатам.

Пронзительный вой сервомеханизмов возвестил о движении орудий. Заработали системы подачи боеприпасов, загоняя сверхтяжёлые снаряды в огромное чрево. Четыре целеуказателя сошлись в одном перекрестье.

Аркадиз опёрся руками на панель управления и, несмотря на раны, встал, отключившись от разъёмов. Его измученное войной лицо осветило зелёное монохромное сияние экранов.

— Огонь!

Мощная звуковая волна и химический запах от выпущенных снарядов возвестили о канонаде.

На консоли отразились неоднократные попадания по носовым щитам переднего крейсера. Уже обстреливаемые зашедшими на перехват союзными фрегатами пустотные щиты замерцали, вспыхнули и смялись.

От плотного огоня макропушек цепь взрывов прошла по носу и дну крейсера, который резко отклонился от курса, словно поскользнувшийся на масляном пятне грузчик. Покинув строй, он оказался на пути других кораблей, которые уже не успевали развернуться. Крейсеры врезались в подбитый передний корабль, и пламя взрыва, безмолвно взметнувшись в реальном мире, словно маяк, почти сразу же погасло.

А мгновения спустя реактор переднего корабля дошёл до критической точки, и яркая вспышка, будто взрыв сверхновой, поглотила все.

Это был погребальный костёр целой флотилии, отчего Аркадиз свирепо улыбнулся, закрывая глаза.

Ослепительная вспышка угасала, когда из встроенного в панель управления вокс-приёмника раздался сначала треск, а затем голос воина-короля. Победные крики Ульрадесантников стихли.

— Воины Пылающего Рифа, говорит Рогал Дорн. Воитель пришёл к нашим вратам. Вы — авангард, ваши тела — кирпичи, а кровь — цемент. Держитесь столько, сколько сможете. Ваше самопожертвование достойно уважения, вы преторианцы, чьи имена будут жить вечно. Защищайте последние врата с решимостью в сердцах и сжатыми кулаками. Не отдавайте архипредателю ничего. Заставьте его кровью заплатить за каждый метр. Мы с вами. Ради Императора и выживания Терры, держитесь.

За ними наблюдал сам Рогал Дорн, и Аркадиз последует его приказу так, как если бы его отдал собственный примарх.

Отвернувшись от обломков разбитых кораблей, капитан посмотрел на поле боя внизу.

Когорты из сотен пехотинцев встретили первую волну высадившихся воинов, но даже при поддержке бронетанковых колонн предавшие легионеры разрывали их на части. Проблеск артериально-красного среди бело-голубых доспехов выдал, чьи воины штурмуют их врата, и от этого знания Аркадиз ощутил холодное прикосновение отчаяния.

— Берсерки сорвались с поводка…

Лейтенант не услышал его или не счёл нужным ответить. Он казался лишённым настоящей души комплектом доспехов.

На глазу Аркадиза вспыхнул ретинальный дисплей командного браслета, который он только что заметил, и появились лица каждого Ультрамарина, возглавлявшего когорты армии.

Но он не мог вспомнить имён. Воины были лишь "братьями-ветеранами", различающимися по суффиксу с Альфы до Каппы.