Тихая война - Грэм Макнилл

— Благодарю тебя, брат Умойен.

— Лорд Сигиллит.

Когда Малкадор вышел в наблюдательный зал, то встретился со стальным взором облаченного в доспехи великана.

— Его разум будет очищен?

Раздались звуки тяжёлых поршней. Ромбовидный магнитный лифт начал подниматься на антигравитационной волне. Он медленно поднимался всё выше, а камера начала уменьшаться, открыв вторую, а затем третью, четвёртую…

— Я лично за этим прослежу, — ответил Сигиллит. — Улыбнитесь, лорд-преторианец. Аркадиз станет превосходным командиром для Пылающего Рифа.

Большую часть зала, в который зашёл огромный воин, занимал гололитический экран. На его зернистой поверхности был виден медленно вращающийся шар Терры и тысячи окруживших её защитных астероидов.

— И даже этого не будет достаточно, — проворчал воин.

— Нет, не будет, — Малкадор вздохнул. — В каждом спроецированном сценарии Хорус сокрушал Риф. — Он помолчал, прежде чем спросить. — Ты одобришь назначение капитана Аркадиза?

Воин тяжело и печально вздохнул, прежде чем отвернуться от гололита.

— Проверь его ещё раз. Проверь ещё раз их всех.

Магнитный лифт продолжал подниматься. Показались сотни камер, где за впавшими в психический транс воинами наблюдали библиарии из разных легионов, присланные на Терру капитаном Гарро и его товарищами.

Малкадор чувствовал разумы всех и каждого, слышал далёкое психическое эхо битвы в их мыслях. Сам он не раз видел сны о штурме Терры. И ни одно видение не заканчивалось хорошо.

— Как пожелаете, лорд Дорн.

Аркадиз очнулся, ощутив, что по его лицу течёт кровь. Он был ранен, ранен в голову, но когда? Со всех сторон капитана окружала крепость, а привёл его в чувство грохот орудий на стенах.

Поднявшись на ноги, капитан увидел боевого брата, которого не знал.

— Лейтенант, — сказал он, заметив знаки различия Ультрамарина, — докладывай.

Джеймс Сваллоу

GHOSTS SPEAK NOT

Нет перевода

Джон Френч

ХРАМОВНИК

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Вода танцевала на изогнутом клинке, Сигизмунд смотрел, как она стекала по неподвижному лезвию. Чёрные тучи обрушили с небес завесу дождя на разрушенный пейзаж. Рядом всё ещё горел огонь, сопротивляясь ливню, цепляясь за обломки и камни. Десять тысяч воинов стояли на склонах макро-кратера, на их броне остались кровь и следы сражения. Они смотрели вниз на него. На таком расстоянии их лица были похожи на размытые пятна.

Он едва обращал внимание на молчаливую толпу. Легионер напротив — вот единственный, кто реален сейчас: каждое мельчайшее движение тусклой брони Белого Шрама, каждый выдох между острыми зубами, каждая капля дождя на серебреной улыбке гуань дао. Сигизмунд видел и чувствовал их все. Он начал оборачивать цепь вокруг запястья. Белый Шрам покачал головой и указал острием гуань дао на металлическую цепь.

— Зачем ты это делаешь?

Сигизмунд не отвёл пристального взгляда с изогнутого клинка и стал ещё туже наматывать цепь. Туже. Второй легионер улыбнулся, глаза искрились на гордом ястребином лице. Он раскрутил глефу, рассекая капли дождя, бронированные перчатки на древке оружия казались размытыми.

— Ты боишься потерять меч? — рассмеялся Белый Шрам. — Клинок — свободен, сын Дорна. Он — ветер и вспышка шторма. Надеть цепи на него — надеть цепи на себя.

Сигизмунд не слушал. Окружавший его мир сузился до мерцания клинка и мгновения после него. Это — его стихия, такая же часть его жизни, как наполнявший лёгкие воздух и железо в крови. Цепи лязгнули, когда он обернул ещё одну петлю вокруг запястья. Пульс замедлялся с каждым витком. Время стало медленным словно масло, текущее по льду.

Он этого не хотел, но Белый Шрам настоял. Оказалось мало того, что два легиона проливали кровь и умирали, сражаясь с одним врагом в одном месте. Белые Шрамы не ожидали, что здесь окажутся Имперские Кулаки. Они не ожидали, что придётся делиться победой и что останется что-то неразрешённое.

Из их рядов вышел чемпион и вонзил клинок в землю у ног Сигизмунда. Он посмотрел на лезвие, затем на улыбку воина и понял, что выбора нет. Выбора никогда не было. Сигизмунд закрепил цепь на наруче. Он согнул сжимавшую рукоять меча руку, ощущая вес оружия. Десятки лет он нёс его в битвах и меч никогда его не подводил. Он поднял клинок над головой, чувствуя, как напрягаются мышцы плеча, слушая, как медленно вздымается и падает кровь в его венах. Белый Шрам ещё раз крутанул гуань дао и поставил оружие неподвижно. По его лицу стекали грязные струйки воды.

— Ты не хочешь узнать моё имя?

Сигизмунд посмотрел в серые глаза противника. Джубал-хан, лорд Летней Молнии и Смеющейся Смерти продолжал улыбаться ему.

— Я знаю твоё имя, — ответил Имперский Кулак.

— Хорошо, — рассмеялся Белый Шрам.

Джубал посмотрел в глаза Сигизмунда и кивнул. Он держал глефу низко, острием назад. Первый капитан наблюдал за ним, оценивая неподвижный ритм, слушая растянувшиеся мгновения. На острие клинка образовалась капелька воды. Пульс бился в груди. Пауза между ударами сердца. Капля воды начала падать.

Джубал яростно взревел и закружился вперёд. Сигизмунд нанёс рубящий удар, и противник развернулся назад, размытые очертания гуань дао мелькали вокруг тела. Сигизмунд атаковал снова и снова, его меч превратился в пятно из стали и брызг дождя. Резкий удар снизу вверх, клинок свистел. Белый Шрам со смехом пригнулся, и меч рассёк воздух. Лезвие гуань дао мигнуло, опускаясь по дуге вниз. Сигизмунд замер. Джубал оскалился и вытаращил глаза, когда его удар не достиг цели. Сигизмунд ушёл в сторону, изогнутое острое лезвие прогудело над головой. Меч вспыхнул. Джубал отступил со скоростью змеи, вскинул глефу и впервые два клинка столкнулись, лязгнув сталью о сталь.

Имперский Кулак наступал, нанося мощные рубящие удары один за другим, чувствуя, как меч дрожал в его руках, а дождь стекал по глазам. Лицо Белого Шрама превратилось в рычащую маску, губы растянулись в улыбке. Намокшие волосы взвивались над широко раскрытыми глазами, когда он нырял и уходил в сторону. Гуань дао превратился в размытую бритву, мелькая всё быстрее, атакуя и парируя.

— Ты такой, как о тебе говорят, — больше не смеясь и тяжело дыша, произнёс Джубал-хан.

Сигизмунд увидел, как слегка дёрнулся в сторону зрачок Джубала и уклонился от неожиданного выпада.

— И даже лучше, — продолжал Белый Шрам.

Слова проходили мимо Сигизмунда. В его разуме осталось место только чувству собственного меча, только вихрю ударов и выпадов, и спокойствию, которое текло в нём словно кровь и дыхание. Словно жизнь.

— Но даже во всём твоём мастерстве кое-чего не хватает, — ещё тяжелее дыша, произнёс Джубал.

Он прыгнул, снова вращаясь, подобно урагану клинков. Он был быстр, очень быстр. Взмах гуань дао, удар. Сигизмунд вскинул меч, чтобы парировать глефу. Он почувствовал звонкий удар по предплечью, а промокший Джубал отскочил назад. Чуб хлестнул в сторону. Сигизмунд мельком посмотрел на руку. Цепи между мечом и запястьем разрублены. Первый капитан сделал выпад. Джубал покачнулся, как дерево на ветру, и меч пронзил воздух. Мелькнула бронированная пятка, и голова Сигизмунда откинулась назад. Треснула кость, брызнула кровь. Зрение превратилось в радугу взрывов.

Наблюдавшие за поединком Белые Шрамы разразились ликующим рёвом и криками. Сигизмунд покачнулся, ослеплённый своей же кровью, мысли бушевали в голове. Злость, и боль, и сомнения и…

Всё успокоилось. Он позволил барабанному ритму сердец пройти сквозь себя. Его мир — мгновение. Есть он, и есть меч в его руке. Больше ничего. Больше ничего и не нужно. Джубал уже действовал. Сигизмунд не видел его, он не видел ничего, но он чувствовал движения противника, как затишье перед громом.

Джубал закричал и нанёс удар. Меч остановил глефу, но от силы атаки зашатались зубы. Имперский Кулак чувствовал, как движется его меч, чувствовал его звон после каждого отбитого удара. Он отступал, видя только нечёткое размытое пятно, ноги скользили в грязи. Широкие рубящие удары Джубала следовали один за другим. Он был быстр, быстрее ветра, быстрее вспышки далёкой молнии. Но неожиданно всё изменилось, словно мерцающий солнечный свет прорвался сквозь разрыв в штормовых облаках. Сигизмунд шагнул в сторону и ударил сверху вниз. Он понял, что попал и ударил ещё дважды, прежде чем успел затихнуть лязг после первого удара. Джубал крутанулся назад, оказавшись вне досягаемости.

Сигизмунд остановился, подавив инстинктивное желание преследовать Белого Шрама. Джубал снова стоял на краю круга. Дождь смывал пятна крови с брони цвета слоновой кости. Он крепко сжимал гуань дао, но левая рука была искривлена, из локтя сочилась кровь. Горжет смялся, по правому бедру пробежала паутина трещин. Танцующее мерцание покинуло глаза. Пристальный взгляд неожиданно стал более старым, терпеливым и понимающим.