Машины времени в зеркале войны миров - Роман Уроборос

что я опробовал как раз тогда, в это лето, революционную технику письма. Революционную технику письма? Если бы я была не я, а другая, я назвала бы тебя – мой маленький гений, но я другая, я смотрю на тебя своими зелеными глазами, не мигая, и молчу. Спасибо, что ты молчишь. Тебе ведь интересно узнать, что это была за техника? Нет. Милая. Как же ты мне нравишься такая. Но я этого не сказал. Я даже так не подумал. У нас другие отношения. Холодноватые. Мы наблюдаем друг за другом и чаще молчим. И если кто-то говорит, то это оказываюсь я. Хорошо, если ты настаиваешь, я расскажу тебе, что это за техника. Ты смотришь на меня и еле заметно улыбаешься. Может быть, я влюбился в тебя? Спрашиваю я себя. Но ответа пока нет. Техника на самом деле проста. Ты открываешь в компьютере одновременно три текста. Сначала пишешь один, потом резко перепрыгиваешь, без паузы, в другой текст. Пишешь его. Пишешь. Потом также резко и без паузы перескакиваешь в третий текст. Снова пишешь. Потом возвращаешься либо в первый, либо во второй. Потом хаотично меняешь тексты по закону случайных чисел. И что это были за три текста? Собственно этот рассказ, «День народного единства» и сценарий. Понятно. Что понятно? Это он тебе так отомстил. Кто он? Текст. Он не хотел, чтобы ты его с кем-то делил. Приревновал. И покончил жизнь самоубийством. Ты думаешь? Сейчас я надеюсь, ты пишешь его традиционным методом, без этой твоей групповушки? Да, сейчас только его. Сколько будет страниц? Двенадцать. Смотри. Видишь тех двоих, которые стоят в том магазине? Их одевают. Да. Вижу. Понаблюдай за ними. Думаешь, они слышат, что мы говорим? Когда мы говорим о них, они слышат. Они безмолвные свидетели мира. Они захватчики. Они тихо захватывают наш мир и не трубят об этом во всех газетах. Но мы-то видим. Только мы видим. Ты думаешь? Все мне пора. Ты расплатишься по счету? Конечно, я расплачусь по счету. Какие могут быть сомнения. А потом расплачусь горючими слезами, но слез никто не увидит. Могла почувствовать только ты, но ты далеко. Я оставил немного мелочи на чай и вышел на улицу. Моросил дождь. Я решил разглядеть получше тех двоих. Их одели и оставили в покое. Выставили на всеобщее обозрение. Но они считают, что на посмешище, это я так думаю. А что думают они я не знаю и никогда не узнаю. Они всем своим видом показывают мне: мы состоим в тайном обществе. Нас все больше и больше. Мы захватим вас постепенно, мы заменим вас собой. Но сейчас самое главное. Все мы будем теперь следить за тобой. Я подумал. Это у меня паранойя. Но ехидно подметил. Ведь иногда же вас убивают. Берут отрывают голову, руки, ноги. Отдельно остается туловище. Потом это все перемешивают. Перемешивают и везут на склад. Склады эти охраняются. И я решил найти хотя бы один такой склад. Но он. Тут я вспомнил. Есть он. Кто такой он? Снится мне каждую ночь. Ждет меня. Я вспомнил одну фразу из сна. Я жду вас обоих. Её и тебя. Мне по отдельности разговаривать с вами незачем. Но этого он мне уже не говорил. Это я сам домыслил. Я подхватил это знамя из рук знаменосца, который не умер. Нет. Всего лишь растворился во сне. А где ты? Куда растворилась ты? Я никогда не представлял себе, что ты делаешь. Когда тебя нет. Когда тебя нет рядом со мной. Сейчас представлю. Ты стоишь около окна. Двадцать третий этаж. Ты смотришь на город с высоты. Тебе нравится летняя жара, тебе нравится видеть, как город изнывает от жары, но сейчас ноябрь. Горький ноябрь. Мокрый, теплый, влажный. Я теряю зонтики. Я уже потерял два зонтика за этот ноябрь. Ты сказала, купи еще два зонтика. Один мне, другой себе. Они будут нам напоминать друг о друге и потеряются в один день. Но сейчас ты стоишь на двадцать третьем этаже, смотришь на город, изнывающий от жары, легкий ветерок ласкает твои волосы. И я говорю тебе. Пойдем, выйдем на улицу и найдем этот склад. Ведь интересно же посмотреть на место, откуда они появляются. Но они в него же и возвращаются. Мне тоже интересно посмотреть. Место силы. Это вряд ли. Место силы только там, где они стоят. Где они вытесняют пространство. И останавливают время. Но только для себя. Время в их мире остановилось. Они только наблюдают. Они только ощущают изменение состояния. Оно вечно. Вечное бесконечное состояние покоя. А ты помнишь, как все началось? Помню. Мы увидели тех двоих, и я сказала…, и ты сказала, посмотри на тех двоих. Нет, я сказала. Посмотри на этих двоих. И ты сказала, посмотри на этих двоих. Они так похожи на нас. Не находишь? Я в это время листал свой блокнот и собирался сделать запись. Какую запись? Вода переваривается. Что это значит? Ничего, как и все, что мы говорим. Я отвлекся от записи и посмотрел туда, куда смотрела ты. Мне стало страшно, потому что в какой-то момент мне показалось. Что это мы там стоим и смотрим на абсолютно незнакомых нам людей, мужчину и женщину. Наваждение. Вызови такси. И мы поедем по незнакомому нам городу, изнывающему от полуденного зноя прямо на склад. Подожди. Я так не хочу, я не считаю это правильным. Ехать по придуманному городу. Я хочу ехать по настоящему ноябрьскому дождливому промозглому городу. На склад. Куда? Я позвонил тебе, но ты не взяла трубку. Так всегда. Но ты всегда перезваниваешь. И вот сейчас я только что услышал этот вопрос. На склад. Но его нет в этом городе, ты же знаешь. Не знаю. Тогда попробуй разберись в себе, разберись в том, что ты видишь. Я стою в магазине, покупаю зонтики и вижу их. Их двое. Одна женщина и один мужчина. Ты всегда можешь понять кто из них кто? Да я всегда могу понять. Сейчас самый напряженный момент. В магазине никого нет, только я. Единственная продавщица ушла на склад. Я медленно подхожу к ним. Они не шевелятся, но я чувствую напряжение. Я почувствовал, как воздух уплотнился. Стало жарко, как в том городе, где вызванное нами такси едет по адресу. Они знают меня, они чувствуют меня. Я подошел близко к нему, стряхнул нитки с его пальто. Он вздрогнул. Вздрогнул? Ты уверен? Раньше они всегда были сдержанные. Да,