Adrenalin trash - Арсений Данилов

— Куда? — спросила Василиса.

— Туда. — Андрей кивнул в сторону увядшего фонтана, окруженного бронзовыми клоунами.

Они перешли дорогу и через пару минут сели на лавку недалеко от едущей на одноколесном велосипеде скульптуры. Цветной бульвар отличался от парка не только освещенностью, но и другим временным режимом. Народу вокруг было очень много, и если в парке непроизвольно возникало ощущение позднего вечера, то здесь становилось ясно, что времени еще мало и домой ехать рано. Почти все окружающие, люди в основном молодые, пили пиво и коктейли, кто-то фотографировался возле сидящего на мокром асфальте клоуна. Клоун прижимал руки к промежности, приподняв ноги и страшно улыбаясь. Казалось, он решил сыграть в чехарду с земным шаром. Впрочем, у Никиты в достопамятный вечер эта скульптура вызвала совсем другие, очень нескромные ассоциации. Андрей откинулся на спинку лавки и вытащил из карманов банки с «Ред Буллом».

— А это откуда? — задала Василиса прогнозируемый вопрос.

— Из магазина, — сказал Андрей.

— Так ты же вроде не платил, — сказала Василиса.

— Вроде не платил, — согласился Андрей, открыл одну банку, протянул Василисе, потом расковырял другую.

— Украл, что ли? — спросила Василиса.

— Ну, в общем, можно и так сказать, — сказал Андрей.

— А, — сказала Василиса. — Ты позавчера что-то такое рассказывал. Точнее, вчера. Я думала, шутишь.

— Ясно, — сказал Андрей.

— У тебя денег мало? — спросила Василиса.

— Да нет, — сказал Андрей. — С этим все в порядке.

— А зачем тогда? — спросила Василиса.

— Ну так, — сказал Андрей. — Для интереса. Адреналин.

— Понятно, — сказала Василиса и ненадолго замолчала.

Андрей отхлебнул из банки и закурил.

— А что будет, если поймают? — спросила Василиса после паузы.

— Хороший вопрос, — сказал Андрей. — Не знаю. Не пробовал.

Василиса улыбнулась.

— Слушай, — сказала она. — А научи меня?

— Зачем? — спросил Андрей.

— Ну, тоже хочу, чтобы интересно было, — сказала Василиса.

— А так неинтересно? — спросил Андрей.

— Так еще интереснее будет, — сказала Василиса.

Андрей помолчал. Со стороны могло показаться, что он взвешивает все «за» и «против». Он вполне мог подумать о том, что непосредственное участие Василисы привнесет свежую струю, вернув утраченную остроту чувств. Или подумать о том, что случится, если она будет одна и ее поймают. Но на самом деле Андрей ничего не взвешивал. Он просто боролся с неожиданным приступом тошноты, вызванным конфликтом между алкоголем и кофеином. Подавив спазм желудка, он наконец сказал:

— Сделаю. Только не сегодня.

— Хорошо, — сказала Василиса.

Они поцеловались.

— Слушай, — сказал Андрей, пьяно хмурясь. — А тебя коротко ведь Вася надо называть?

— Ну да, — сказала Василиса.

— И тебе не обидно? — спросил Андрей.

— Да вроде привыкла уже, — сказала Василиса.

— То есть можно, — сказал Андрей.

— Ну да, — сказала Василиса.

— Отлично, — сказал Андрей. — Вася.

Вечер покатился дальше.

Уборка

Таким образом, уборка задержалась на сутки.

Марина проснулась около одиннадцати. Она не помнила, когда разобрала кровать, но оказалось, что когда-то она успела это сделать и даже надела белье. Какое-то время Марина лежала на спине, положив руки под голову, глядя в потолок и прислушиваясь к почти космической тишине, заполнявшей квартиру. Иногда в тишину добавлялись отрывистые приглушенные звуки, словно кто-то время от времени капал чернилами в стакан с чистой водой. Что-то тяжелое загремело у соседей наверху, за окном удивленно вскрикнула ворона, потом раздался шум спускаемой в унитазе воды. Фоном служило густое жужжание в усталой голове. Марина усмехнулась, вздохнула, встала с кровати и пошла в душ, шлепая босыми ногами по холодному линолеуму. По пути она наступила на липкое пятно, но не стала смотреть под ноги.

В ванной Марина провела очень много времени. Она долго стояла под душем, сделав воду настолько горячей, насколько это было позволено природой и работой котельной. Ванная комната наполнилась туманом, пованивавшим ржавчиной, а тело Марины сделалось красным и очень мягким. Она трижды намыливала мочалку (ее немного смущало то, что в рекламных роликах героини никогда не пользуются этим полезным изобретением, но воспитание не позволяло Марине сладострастно растирать свое тело намыленными ладонями так, как это делали электронно-лучевые красавицы). После третьего раза ей удалось полностью снять защитный слой кожи, после чего лопатки, предплечья, колени и лодыжки стало сильно щипать. Марина поняла, что еще один раз уже не выдержит, постояла еще немного под жесткими струями, выключила воду, вылезла из ванны на резиновый коврик и долго вытиралась полотенцем. После секундной паузы она забралась на весы. За ночь ей удалось сбросить почти два килограмма. Конечно, такие резкие потери должны быстро восстанавливаться, но Марина совсем не хотела есть, и это давало надежду на то, что лишний вес утрачен если не навсегда, то по крайней мере надолго. Пора было подумывать об очередном обновлении гардероба. Марина представила себе, как изменится папино лицо, когда она ему об этом сообщит, и хихикнула. Натянув белье, она вернулась в свою комнату.

Только теперь Марина заметила висевший в комнате аромат вчерашнего вечера. Запах был густой и неприятный. Марина на несколько секунд остановилась в дверях. Губы ее дернула судорога, зрачки расширились. Она мотнула головой, подошла к креслу, накинула халатик, затем направилась к окну, распахнула форточку, втянула сырой уличный воздух. Немного подумав, сняла с подоконника телефон, поставила его на пол и открыла окно. Осень с безразличием врача ощупала Маринино тело и стала выковыривать вонь из комнаты. Марина взяла стоявшие на тумбочке пустые бокалы и бутылку и пошла на кухню.

На кухне ее встретил дожидавшийся завтрака Монтень. Выбросив бутылку в мусорное ведро и поставив бокалы в раковину, Марина присела на корточки и погладила кота по голове. Потом помыла бокалы, выкинула вторую бутылку, стоявшую на столе.

Достала ведро, подошла к столу, вытряхнула пепельницу, вернула ведро на место. Взяла с тумбочки возле раковины белую тряпку — кусок старой маминой ночнушки — и дважды тщательно протерла стол. Открыла окно, чтобы выветрился крепкий табачный дух. Наконец, покормила Монтеня, который с совершенно нехарактерным для него терпением все это время тихо сидел возле холодильника.

Потом Марина сварила кофе. Воскресенье перевалило за экватор. По опыту Марина знала, что папа вернется часа в три-четыре. Время у нее было. Она хотела покурить, но лежавшие на подоконнике две пачки «Парламента» оказались пусты. Марина вздохнула, выбросила пустые пачки, потом пошла выносить мусор. В коридоре и на лестнице она никого не встретила. Пока она спускалась к мусоропроводу, расположенному между этажами, взгляд ее, словно рука по перилам, ехал по исписанным стенам. Подробный разбор торговых марок музыкального и футбольного бизнеса не вызывал никаких эмоций, но потом в поле зрения оказалась жирная черная строка.

«Любопытной Варваре на базаре целку сломали», — написал кто-то на холодной синей стене.

Марина уронила ведро, и мусор с сочным полифоническим шумом рассыпался по ступенькам. Она хотела сходить домой за веником и совком, но потом просто спустилась на площадку возле мусоропровода, взяла скатившееся туда ведро, поднялась на несколько ступенек, присела на корточки и стала ладонью сгребать отходы своей семейной жизни в пластиковую емкость. Бутылки, к счастью, не разбились. Впрочем, если вспоминать приметы, получалось совсем наоборот.

Разобравшись с мусором — на ступеньках остались пятна и потеки, но Марина решила не переживать по этому поводу, — она вернулась в квартиру, поставила ведро на место, тщательно вымыла руки с мылом, взяла чашку с кофе и пошла в свою комнату.

Музыку Марина не включала. Она просто села в кресло, повернулась к затянутому туманом окну и, не торопясь, выпила кофе. Позавтракавший Монтень покрутился немного возле ее оголенных лодыжек, потом забрался на кровать.

Допив кофе, Марина согнала Монтеня с кровати и заправила постель. Потом сходила на кухню, помыла чашку, вернулась в комнату, взяла тряпку с батареи и стала вытирать пыль. Делала она это медленно и очень тщательно, так, что мама, увидев ее, наверное, прослезилась бы. Марина поднимала самые мелкие вещи, протирала поверхности под ними, обмахивала сами вещи, ставила их на место. Расправившись со своей комнатой, она навела порядок на кухне, взяла высохшие бокалы, отнесла их на место, стала убирать большую комнату. Добравшись до серванта, она посмотрела на стоявшую внутри стереоскопическую коробку, отложила тряпку, открыла створку, достала коробку и заглянула в помутневшие от времени пластиковые окуляры.